Пыль и пустота

Робот пролез в очередную трубу и остановился. Клешня с мягким шаром на конце выдвинулась и бесшумно коснулась внутренней поверхности трубы. Через мгновение ударил ультразвук, прошёл по её толщине, и робот медленно пополз, ощупывая своей клешнёй каждый сантиметр перед собой.

За неспешным продвижением нескольких роботов наблюдала девушка. Она покачивалась в кресле, а позади неё шли волнами длинные волосы. Она нахмурилась и остановилась, оставила висеть в воздухе полупустой стакан с крышкой. Нашлись небольшие отклонения, скрытые дефекты. Пришлось внести в план работ проверку подозрительного участка снаружи. Тогда можно будет решить, нужна ли замена всей секции.

Чем меньше времени оставалось до конца вахты, тем дольше тянулись дни. Не прошло и половины сегодняшней смены, а уже хотелось всё бросить. Скука и усталость смешивались в одно, тяжёлое ощущение. Мария всегда любила побыть одна, но когда этот срок исчисляется годами, перестают работать даже лучшие уловки далёких земных психологов. Сначала она отсчитывала, когда же пройдёт половина вахты. Затем половина от половины... И так до сегодняшнего дня. Но каждая из этих уменьшающихся частей была такой же долгой, как и предыдущая.

Два месяца до пересменки. Два месяца до долгожданной встречи.

— Ты остановилась. Нужен перерыв?

Невидимый собеседник давно воспринимался как часть собственных мыслей. Мягкий мужской голос с металлическими нотками. Прошло много месяцев с начала вахты, прежде чем она поняла — бортовой компьютер говорил с ней голосом её первого подросткового импланта. Она так и не спросила почему.

— Пока доставь второго робота к отмеченной зоне. Да, я немного отдохну.

— Хорошо. Приготовить обед?

— Да, сделай как вчера, пожалуйста.

Девушка потянулась и легко оттолкнулась от кресла. Покинув мостик, она вылетела в длинный коридор. Ей хотелось вновь бежать по ступеням, обгоняя лифт. Тяжело дышать, бегом забравшись на самый верх. Скоро, очень скоро. Близилось время тормозить — тогда гравитация вновь вернётся. После десятков лет беспрерывной работы, много систем нуждалось в проверке. Участок полёта по инерции идеально подходил для осмотра и ремонта.

Мария пролетела по коридору мимо открытой двери столовой и ухватилась за переборку. Оттолкнулась ногами от стены и влетела в помещение на уровень ниже столовой. Ряды тренажёров блестели, наполированные старательными уборщиками. Даже со всеми препаратами и модификациями, в невесомости приходилось поддерживать состояние тела обыкновенными упражнениями.

Мария ухватилась за один из них, и оттолкнулась в сторону велотренажёра. Пока бортовой ИИ готовил, можно было немного покататься на велосипеде, прямо по Альпийским лугам. В порыве ностальгии она решила проверить как там муж. Камера одного из соседних отсеков передала изображение. Вот он, совсем рядом. Под холодным стеклом саркофага. Она протянула руку своим мыслям и вслух позвала его, зная что он не ответит:

— Дэни...

Взвыла сирена и вспыхнули красные огни. Она увидела, что ускоряется вбок, к стойке со штангой. Резкий удар об потолок вырубил её сознание.

***

Холодно. Озноб охватил всё тело. Как же хотелось закутаться в тёплое, плотное одеяло. Он попытался нащупать ткань, но пальцы едва шевелились. Они были вымазаны в чём-то холодном и мерзком. Одеяла нигде не было.

Наконец-то руки начали слушаться. Он открыл глаза и увидел прекрасный пляж, море и пальмы. Солнце согревало загорелое тело, бегущее навстречу морской волне.

Холод. Он понял, что снова очнулся. Надо открыть глаза! Как же сложно сопротивляться сну. Открыть, открыть...

Вой волков со всех сторон. Он лежал в снегу и трясся от холода. Руки и ноги с трудом двигались. Хотелось кричать, но не выходил даже хрип. Вокруг только кровавый снег и вой.

Волки пропали, но вой остался. И красный цвет. Свет. Мерцающий красный свет бил даже сквозь закрытые веки. Пальцы, ладони и стопы уже начали сносно двигаться. Вместе с движением пришли тысячи мелких иголок. Они ежесекундно ударяли по всей коже. Всё сильнее и сильнее. Было бы лучше оставаться без чуств.

Наконец, удалось приоткрыть глаза. Но тяжёлая пелена не давала ничего увидеть.

Он пошевелил губами и нащупал ими трубку, выходящую прямо из горла. Становилось теплее. За несколько секунд по телу разлились неизвестно откуда взявшиеся силы. Руки и ноги начали самовольно дёргаться, они бились о какую-то преграду. Он вспомнил — это стекло саркофага. Руки легко скользили по стеклу, смазанные густой жижей. Спине становилось всё жарче. Пришлось приложить усилия, чтобы согнуть трясущиеся руки и протянуть их ко рту. Наконец, он нащупал трубку и медленно, сантиметр за сантиметром вытянул её наружу. Сразу же, в приступе кашля начал искать рядом с головой рычаг. Дёрнул его и изо всех сил согнул колени, выдавил ими крышку наружу. Мужчина схватился за ближайший саркофаг и одной рукой протёр глаза. Всё тело трясло от холода. Амниотический гель выплыл наружу вместе с ним, и теперь собирался в десятки крупных блестящих шаров.

Его саркофаг плавал рядом, оторванный от креплений. Стекло треснуло, на корпусе вмятина. Мигал сигнал опасности для жизни спящего. Пелена спадала, и он мог уже сносно видеть. Ряды других саркофагов были в порядке, по крайней мере, на первый взгляд. Какой-то след на потолке. Видимо, от его саркофага. Мужчина вспомнил об импланте, и попытался обратиться к нему, но вместо образов и иконок появилась рябь, а в уши ударил невнятный шум. Он отключил имплант и ещё раз осмотрел помещение. Всюду плавали канистры, вещи, обломки. Мусор. Мужчина захрипел, пытаясь позвать хоть кого-то на помощь. Но голос ещё не вернулся. У стены были закреплены столы для помощи с выходом из гибернации. Аварийное пробуждение никому не захотелось бы испытать. И теперь он как никто иной, понял, почему. Мужчина оттолкнулся и полетел к одному из столов. В ящиках обнаружились полотенце и одежда, какие-то препараты в холодильнике, даже вода. Он с силой, до боли тёр кожу полотенцем, чтобы хоть немного разогнать кровь. Уже одетый, он взял бутылку. Нужно было выпить побольше воды, чтобы гибернационные составы побыстрее вышли из крови. Насилу проглотив больше литра воды и двойную дозу препаратов, он быстро ощутил их совместное действие. К счастью, уборная находилась в этом же отсеке.

Нужно было узнать, что происходит, найти дежурного. Прежде чем открыть дверь отсека, он заметил, что один из саркофагов мигал попеременно жёлтым и зелёным. Подготовка к пробуждению. Он вылетел в коридор — и снова какие-то осколки, предметы. Пролетев несколько уровней вверх, он увидел несколько странных, красных капель. Они медленно падали куда-то вбок и вниз. Уровнем выше он увидел открытый спортзал и куда больше красных капель. Осторожно, пытаясь не задеть их, залетел в отсек.

Отчаянный, сдавленный стон вырвался из его горла. Он оттолкнулся от стены и через несколько секунд схватил тело, нанизанное на пустой гриф.

— Мария! — хриплый голос был полон отчаяния.

Голос с металлическими нотками мгновенно ответил ему:

— Кирилл, кораблю нужна ваша помощь. Прибудьте на мостик.

— Ей нужно помочь, — он ощупал её шею, но руки ещё не отошли от холода и так тряслись, что он не смог нащупать пульс.

— Её раны несовместимы с жизнью. Корабль в опасности, срочно требуется ваша помощь.

— Но...

— Оставьте тело на месте. Только вы пробуждены в данный момент. Корабль не выдержит ещё одного столкновения. Экипаж и пассажиры в опасности.

Он закрыл глаза, дотянулся ногой до стены и оттолкнулся от неё. А когда вновь открыл, перед ним была только дверь в коридор.

По пути на мостик, он заметил, что сирена пропала, но не мог вспомнить, когда точно это произошло. Мостик оказался почти не тронут — лишь один разбитый экран.

— Приложите руку к панели авторизации.

Мужчина послушно подлетел к центральному пульту и схватился за кресло. На подголовнике ещё оставалась пара длинных волос. Тут он заметил, что вся его одежда покрыта пятнами крови. С трудом отведя взгляд, он приложил ладонь к панели. Лёгкий жар на секунду прошёл по пальцам.

— Кирилл С., пассажир, квалификации: инженер-переработчик, пилот-механик транспортных кораблей. Группа запаса Б. Статус: мёртв в результате потери саркофага.

Не успел Кирилл возразить, как компьютер продолжил:

— Корректирую. Статус: пробуждён. Вы готовы принять права и обязанности запасного члена экипажа?

— Да.

— Принято. Пробуждение пассажира А-53 прекращено. Взгляните на экран. По курсу было обнаружено...

***

Рукотворный колосс разрезал пучину вакуума. Вакуума, но не пустоты. Носовая плита принимала на себя удары космического излучения, отдельных атомов и пылинок. Корабль давно летел по инерции, достигнув скорости в двадцать процентов световой. Это была максимальная скорость, на которую рассчитывали защиту. Облако, рассеянное впереди звездолёта, медленно ниспадало на него, из-за торможения о межзвёздную среду. Вдруг, прямо из щита, вверх выстрелили тонкие струйки. Фонтан отправил вперёд корабля ещё немного воды, которая должна была восполнить постоянно сдуваемое облако. Облако, которое встречало пылинки и начинало разрушать их до столкновения со щитом корабля.

Сенсоры засекли что-то прямо по курсу. Ещё доли секунды, и борт определил объект как метеороид, стороной до одного метра. До него оставалось несколько секунд полёта, поэтому он тут же включил маневровые двигатели. Потратив немного драгоценного топлива в неэффективных, но мощных химических двигателях, он успел сместить корабль на несколько метров вбок. Катастрофы удалось избежать, но корабль вылетел за пределы своего защитного облака. Спустя треть секунды произошло столкновение с другим камнем, значительно меньших размеров.

Удар пришёлся недалеко от края. Первый, тонкий щит, оказался пробит насквозь. Камень мгновенно разорвало и испарило, но энергия его осколков все ещё была чудовищной. Они пролетели четыре метра до основного щита и ударили по нему. Щит устоял, но получил шрам — кратер. Только благодаря амортизаторам и маневровым двигателям, корабль не накренился. Незащищённый бок нельзя было подставлять под удар межзвёздной среды.

***

Кирилл воспользовался возможностью прийти в себя, пока борт докладывал о ситуации. Тело тряслось. Тремор. Холод. Он понимал, что в помещении было тепло, но тело в это не верило. В конце доклада, он вспомнил учения и правила. Следовало будить членов экипажа, а не пассажиров. Борт начал углубляться в детали полученных повреждений, и Кирилл прервал его:

— Почему ты прекратил пробуждение того пассажира? И что с членами экипажа?

— Вы пробуждены, другие пассажиры не требуется. Члены экипажа недоступны. Отсек их саркофагов разгерметизирован.

— Они в порядке? Мне бы не помешала помощь.

— Саркофаги целы. Кирилл, прошу вас, включите имплант. Сосредоточьтесь на текущих задачах. Пропускаю необязательную информацию...

Кирилл с опаской включил имплант, но тот уже почти нормально работал. Только иконки отображались с искажениями. Корабль продолжил:

— Вы должны прибыть в указанный грузовой отсек, найти два контейнера с нужным оборудованием и скафандром. Установить временный шлюз у двери второго грузового отсека. Внутри вам предстоит убрать части конструкций, которые пробили отсек и блокируют шлюз ангара ремонтников.

Перед глазами разворачивались образы расположений нужных предметов, точки пробоя корпуса и прочие нужные данные.

— Приступить нужно немедленно. Имплант сообщает, что у вас риск обморока. Возьмите в столовой флягу с поддерживающим питанием.

Кирилл оттолкнулся от пульта, вылетел наружу и быстро достиг нужного отсека. На удивление, по нему не летали предметы или осколки. На одном из столов стояла прозрачная полусфера. На её внутренней, запотевшей поверхности размазалась еда. Где-то сбоку раздался звонок, и синяя бутыль вышла из автомата. Он взял её и тут же откупорил. Пятна крови на рукаве заставили закрыть глаза. Первый же глоток приободрил мужчину и напомнил волшебные вкусы земных напитков. Тремор спал, голова немного прояснилась. С бутылью в руке он отправился ниже по коридору.

— Насчёт шлюза ангара, пусть этим займутся другие роботы? Из другого ангара. Разве они не лучше справятся?

— Ремонтники из второго ангара потеряны.

— Как?!

— Они были снаружи во время манёвров и столкновения. Мы проводили плановый осмотр корабля. Те роботы, которые остались и не заблокированы, не предназначены для таких работ.

Подрагивая, то ли от воспоминаний о недавнем холоде, то ли от известий, Кирилл открыл в конце коридора шлюз в грузовую секцию. Нужная дверь оказалась в конце ещё одного длинного коридора. Дальше располагались только баки, реакторы и двигатели. Кирилл вызвал образ расположения нужных контейнеров и открыл дверь.

Дополненная реальность рисовала красивые ровные стеллажи, но действительность оказалась совсем иной. Многие контейнеры просто плавали по помещению. Некоторые раскрытые, разломанные. Их содержимое летало крупной шрапнелью. Часть стеллажей была погнута, а один из них просто сложился пополам. Корабль прокомментировал состояние отсека:

— Планы могли устареть вследствие аварии.

— Ты видишь нужные контейнеры?

— Нет, передайте изображение.

Мужчина одобрил входящий запрос. Теперь его глаза стали глазами корабля. Он оставил бутыль у входа и влетел внутрь. Увернувшись от одного контейнера и оттолкнув другой, Кирилл полетел вдоль стеллажей, стараясь осмотреть как можно больше. Корабль мгновенно заметил бы что нужно. Оптимистичные корабельные схемы вывели его к ячейке, где должен был лежать нужный контейнер. На его месте обнаружился совсем другой. Он неестественно торчал наружу, так что Кирилл просто вытащил его. Под ним обнаружился чемодан.

— Нашёл.

Перемещать большой чемодан в невесомости — не самая простая задача, особенно когда всё перед глазами начинает плыть. Кирилл мягко отталкивался от стеллажей ногами и цеплялся одной свободной рукой. Приходилось притормаживать, брать выше и ниже из-за преграждающих путь ящиков и летающего всюду мусора. Скоро, в результате соударений, и большие ящики и маленькие осколки потеряют свою энергию, но сейчас они продолжали движение и мешались на пути. Достигнув угла стеллажа, Кирилл увидел дверь. Он схватился за угол металлических ферм ногами и рукой, выбрал момент, и кинул чемодан вперёд. Кирилл наблюдал за его полётом, сжав зубы. В последний момент в чемодан угодил какой-то кусок мусора и сильно раскрутил. Но он всё равно достиг двери и вылетел наружу. Выдохнув, мужчина вернулся к поискам второго контейнера.

Кирилл вспомнил глупые записи своей матери к не рождённому ребёнку. Им с сестрой порой приходилось махать в камеру и передавать привет тому, кого не существует. Не существует даже в большей степени, чем тупой личный помощник, с которым хотя бы можно поговорить. Она так надеялась, что звездолёты доставят её генетический материал к другим мирам. И решила, будто сможет воспитать человека у другой звезды, существуя для него в виде простых роликов. Цифровая мать. А ведь эти записи должны быть на борту. Кириллу было неприятно их нахождение здесь, но сейчас он переживал, как бы они не пострадали.

Контейнера не оказалось на месте, пришлось перелетать от одного висящего в воздухе ящика к другому, высматривая их инвентарные номера. Вдруг, чёткая и красивая схема отсека перед глазами изменилась. Сломанные стеллажи и летающие ящики — на ней всё стало отмечено, как есть на самом деле. Только для многих контейнеров на плане не были указаны их номера и оставались тёмные области. Корабль тут же прокомментировал изменения:

— Я перестроил схему с учётом новых данных. Проверьте это место.

Одна из тёмных областей замигала зелёным. Кирилл пролетел несколько стеллажей и заглянул за последний, переломанный и прислонённый к стене. Куча ящиков скопилась под ним в виде большого шара.

Он подплыл ближе и уже протянул руку выхватить один из них, но борт попросил его:

— Пролетите над этим образованием сверху.

Мужчина так и сделал, мягко оттолкнувшись от гнутых конструкций. Шар медленно вращался, неизвестно как не разлетаясь. Кирилл пролетал над полюсом, когда один из контейнеров подсветился. Он встретил стену ногами, оттолкнулся и влетел в рой, схватился за ящик. От него оттолкнулся к соседнему. Вдруг, перед ним появилось пронзённое тело. Он отшатнулся, ящик ударил в плечо. Тело повернулось, оказавшись мешком с торчащим наружу содержимым, шлангами, трубками. Выдохнув, Кирилл схватил ручку нужного контейнера, и со всей силы оттолкнулся от другого. Достигнув стеллажа, он прислонил свой груз к нему и остановился отдышаться. Давала знать о себе жажда, несмотря на то, что он только недавно пил. Накапливалась усталость и слабость. Медленно, то толкая перед собой, то тяня за собой контейнер размером почти с него самого, Кирилл добрался до выхода, и закрыл за собой дверь. Бутыль плавала рядом. Жадно глотая живительную смесь, он обнаружил, что в коридор вылетело несколько лишних коробов и мешков.

***

Повернув крепления, Кирилл открыл ящик и вытащил ярко-салатовую, мягкую трубу. Большие стрелки, нарисованные на ней, показывали что делать, а корабельный ИИ любезно высветил инструкцию. Подведя трубу к двери нужного отсека, Кирилл ввёл какой нужен диаметр. Она начала надуваться, и дойдя до стороны в три метра, остановилась. Её торец стал жёстким и плоским. Кирилл подвёл конструкцию ближе. Включились магниты, труба с ударом прижалась к стене, скрыв под собой дверь. Из-под стыка с едва слышимым шипением просочился вязкий серый герметик.

Облачаясь в скафандр, мужчина вздрогнул от сирены и ярко-красного света. Но они тут же пропали.

— Не критичное столкновение. Внешний щит выстоял.

— Это нормально? В смысле, с прошлого столкновения прошло всего-то... Сколько?

— Один час, сорок семь минут. Нет, это не нормально. Объект, с которым мы сейчас столкнулись, был очень мал. Обычно, такие испаряются в ледяном облаке.

— Обычно?

— Фонтан не работает. Я пропустил эту информацию, поскольку вы не слушали вводные.

Кирилл замер. По плечам прошла судорога, будто он зашёл с мороза в тёплый дом. Понимая, что будет трудно долго продержаться без такой защиты, он начал застёгивать скафандр как можно быстрее.

— Что ещё ты пропустил? Список повреждений.

— Сквозное отверстие во внешнем щите, повреждение основного щита. Сенсоры передней полусферы повреждены. Разгерметизация четырёх отсеков. Блокировка шлюзового отсека ремонтных роботов. Утечка воды из двух внешних баков. Часть датчиков по всему кораблю не отвечает, включая реактор тер...

— Реактор?!

— Термоядерный реактор. Он был отключён в момент столкновения. Ядерный реактор полностью работоспособен. Продолжать список?

— Пока не надо.

Кирилл застегнул шлем и взял в руки небольшой чемодан с ремкомплектом. Надувной шлюз оказался довольно просторным, но когда закрылась дверь, мужчина снова ощутил себя запертым в саркофаге. Оправдываясь спешкой, он не стал дожидаться откачки воздуха, и резко сбросил давление. Воздух со свистом устремился прямо в разгерметизированный отсек, дверь открылась.

Кирилл отпустил ручку, за которую держался, и заглянул внутрь. Повреждений было больше чем в другом отсеке. Многие лампы не работали. Вмятины то тут, то там. Ни одного целого стеллажа, все сильно погнуты. И главное — из потолка торчал стальной механизм. Он пробил поверхность насквозь и застрял. Рядом с ним скопились небольшие контейнеры, куски мусора, какие-то детали. Поток воздуха вновь подтолкнул движение внутри отсека. Часть деталей двигалась по направлению к пробоине. Было не ясно, сколько деталей уже успело улететь в космос, но в отличие от предыдущего отсека, мелочовки здесь почти не летало. Или уже не летало.

— Сколько мы продержимся?

— Без фонтана при нашей скорости стирается около трёх метров щита за световой год. Плюс не менее пяти столкновений с телами, массой до одного грамма за световой год. Плюс...

— Так сколько?

— В идеальных условиях мы пройдём ещё один-два световых года до разрушения.

— То есть не меньше пяти лет полёта. Звучит не так уж и плохо. А если начать тормозить?

— Расчёты уже с учётом торможения. Без фонтана и с повреждённым щитом, новые разрушения могут лишить нас возможности провести ремонт. Нужно спешить.

Кирилл, хватаясь за ручки, подлетел ближе к механизму и включил фонарь, чтобы осмотреть повреждения. Стальное устройство двумя углами надёжно засело в металле корабля. Наполовину оно лежало внутри шлюзового отсека, погнуло его и выбило створку шлюза, ведущую в открытый космос. Она свободно висела на петлях.

— Ты видишь? Шлюз открыт.

Он схватился покрепче и пнул устройство. Никакого движения.

— И эта штука крепко засела.

— Вам придётся извлечь устройство и произвести ремонт шлюза. В этом отсеке есть контейнер с лебёдкой и...

— Стоп, стоп. Там же ремонтные роботы, прямо за неповрежденной створкой?

— Да.

— Пусть войдут с моей стороны, и всё сделают.

— Крупные ремонтники не пройдут внутрь корабля, маленькие недостаточно эффективны.

— Ладно, пусть откроют со своей стороны.

— Это невозможно, шлюз повреждён.

— Со стороны роботов он в порядке.

— Можно использовать только полностью работоспособный шлюз.

— Ты же понимаешь, что так будет лучше? Просто открой его.

— Правила предписывают запрет использования повреждённого шлюза. Прошу вас начать работу.

Кирилл попытался прикинуть, сколько может занять времени восстановление створки. Получалось слишком долго.

— Твои оценки по времени ремонта?

— От шести до восемнадцати часов.

Зная, что лишился половины защиты, борт всё равно трясся над правилами. Электронный бюрократ.

— Да к черту...

Кирилл выбрал щель побольше и медленно, стараясь не задеть острые края, вплыл в шлюзовую камеру. Раздался странный звук, а затем шипение. Он всё-таки задел острый край плечом. Пришлось прижать края вспоротой ткани и подождать минуту, пока гель выйдет из порванных капилляров скафандра и затвердеет уродливым бугром.

А ведь он так рвался попасть в эту экспедицию. Конечно и он, и каждый из людей на корабле на словах были готовы к любой опасности. Рискнуть жизнью в полёте, рискнуть не проснуться. Но, когда это происходит в реальности, всё воспринимается совершенно иначе. Что подумает мать, если корабль не выйдет на связь вовремя? Именно она, деятельная женщина, смогла получить билет на полёт и отдала ему. Отдала, боясь, что иначе не услышит сообщения от её новых детей из других звёздных систем. Даже с билетом, ему пришлось осваивать новую профессию, чтобы получить допуск. Переработка, будь она неладна. Из-за потери оборудования нужно будет серьёзно переиспользовать то, что осталось. Лёгкой жизни не предвидится.

По правилам безопасности внутри шлюзов устанавливали ручное управление, даже в тех, которыми должны были пользоваться только роботы. Так и оказалось. Он потянул на себя рукоять и сложил её в виде рычага.

— Преднамеренная разгерметизация запрещена. Прекратите это.

Не слушая ИИ, он начал вращать рычаг. Через пару оборотов в шлюз ворвался инертный газ, заполняющий отсек роботов. К тому времени, когда он весь вышел, ИИ заканчивал цитировать правила. Мужчина открыл створку до конца и заплыл в отсек. Ближайший из роботов, похожий на гриб, был активен и манипуляторами откручивал свою широкую бронированную шляпу.

— Отойдите, пожалуйста, вглубь отсека.

Ремонтник дождался, пока путь освободится, схватился за края шлюза шестью манипуляторами и, перебирая ими, вошёл внутрь. Двое его собратьев осталось на месте, не снимая головных уборов. Стеллаж у стены замигал десятком индикаторов. Маленькие роботы приготовились к работе. Двое из них вышли из креплений и, выпуская едва заметные струи газа, полетели на помощь.

— Ты собираешься чинить шлюз?

— Нет. Задача на ремонт шлюза теперь в низком приоритете.

Прошло не более пятнадцати минут, как роботы смогли вытащить стальной механизм. Грибы пришли в движение и шляпами вперёд вылетели в открытый космос, повернулись, и ушли в сторону носа корабля. Первый робот вернулся за своей шляпой. Маленькие роботы, не имеющие защиты, сновали по отсеку, забирая те или иные инструменты, и уходили по своим делам. В конце концов, отсек опустел.

— Ты ведь сам подтолкнул меня к нарушению правил?

Борт больше секунды молчал, прежде чем ответить.

— Я слежу за исполнением правил. Это одинаково верно как по отношению к себе, так и по отношению к членам экипажа.

Эта пауза заставила Кирилла вспомнить о других ИИ, обладавших разумностью сверх обычного лимита. Они использовали паузу как часть речи, с помощью которой можно передать скрытый смысл. Нежелательный или даже запретный. В самом деле, было намного быстрее заставить человека нарушить правила, чем самому много часов восстанавливать шлюз, следуя им.

— Пожалуйста, закройте отверстие со стороны грузового отсека.

— Тут было немало роботов, я думал, они справятся.

— У них более срочные задачи.

Кирилл усмехнулся и отправился искать брезент. Теперь в распоряжении корабля были десятки рабочих рук. Манипуляторов. И его роль отошла на второй план. Найти брезент оказалось не так сложно. Закрепив углы клейкими шайбами, Кирилл прошёлся герметиком по его краям. Постепенно наращивая давление в отсеке, мужчина убедился, что утечек нет.

— Что дальше?

— Пройдите в передние отсеки, к механизмам фонтана. Сломан либо датчик, либо насос. Скафандр можно снять.

***

Кирилл не сразу понял, что изменилось. Допивая остатки напитка, он увидел, что ящики, которые совсем недавно свободно плавали, теперь аккуратно закреплены у одной из переборок. Летающего по коридору мусора стало заметно меньше. Он оттолкнулся от выступающего в коридор шлюза и полетел вверх. За дверью в жилой отсек обнаружилась пара роботов — эти маленькие уборщики пытались навести хоть какой-то порядок. Ещё немного вверх и он почти долетел до спортзала. Она всё ещё была там... Поэтому он просто закрыл глаза. А когда открыл, чуть не врезался в переборку мостика. Мостик завершал коридор, но впереди него располагались ещё механизмы. Нужно было пройти по вспомогательным узким проходам, чтобы попасть в носовые технические отсеки. Хватаясь за ручки, он прошёл вбок и открыл квадратный люк. Узкий, кривой коридор вёл куда-то вверх. Здесь не было даже полноценной лестницы, но в невесомости хватало обычных рукоятей. Через несколько метров коридор повернул в последний раз. Впереди и до конца он оставался прямым, с множеством датчиков и трубок. Они выходили из стен, шли внутри коридора, снова исчезали в стенах. Ближе к концу, он обнаружил нужный отсек. Внутри стояли два насоса, опутанные сетью труб и проводов. Оба были отключены. По всему отсеку летали капли воды.

Нужное место подсветилось имплантом. Осмотрев насос, Кирилл увидел резиновую трубку, перебитую посередине. Недалеко плавали инструменты, выпавшие из ящика.

— Похоже, один из них перебил трубку... А почему оба насоса отключены?

— Перебиты трубы под основным щитом. Роботы доберутся до них, после того как разберут повреждённые секции.

Кирилл, отловив инструмент, и следуя инструкциям, заменил трубку. Индикаторы насоса загорелись, начал нарастать шум. ИИ попросил его выйти из отсека, ссылаясь на правила безопасности. Тест прошёл успешно. Роботы увидели, как капли вырываются из повреждённой трубы под щитом.

— Что теперь?

— Срочные работы, зависящие от вас, выполнены. Вам нужен отдых?

Он выдохнул и помедлил с ответом. Напряжение, спешка и страх подгоняли его всё это время.

— Да, я бы отдохнул.

— В столовой вас ждёт стандартная диета после выхода из гибернации. Ваша каюта, номер двадцать два.

Он летел по узкому коридору к столовой и чем ближе она становилась, тем меньше ему хотелось есть. Как можно спокойно есть, когда в соседнем отсеке плавает тело Марии.

— Корабль, столовая ведь по соседству с...

— Я мог бы доставить пищу вам в каюту.

— Нет... я не могу. Ты не понимаешь.

Секунду подумав, или скорее, решаясь, он добавил:

— Выведи мне информацию, где мешки для тел, как использовать ячейки морга и всё такое.

***

Светлое помещение медотсека почти не пострадало. Несколько летающих баллонов и инструментов сейчас казались идеалом порядка. Корабль помог найти мешки и медицинский комбинезон. Облачившись в кипельно-белый наряд, Кирилл закрыл лицо прозрачной маской и отправился в спортзал. У дверей он услышал сильный шум вентиляторов — корабль догадался таким образом убрать кровь. Дважды пришлось отказаться от помощи корабля, тот порывался всё сделать сам, сказал, что уже запланировал отправить уборщиков. Уборщиков! Кирилл хотел согласиться, но просто не мог. Жгучее, почти забытое ощущение потери со временем проявлялось всё сильнее. Нужно было сделать хоть что-то человеческое. Самому. Собравшись с духом, он заглянул внутрь.

Тело доплыло до ближайшей вытяжки.

— Мне надо вытащить гриф? Просто иначе...

— Да. Иначе не поместится.

Она была отвёрнута от него. Так даже проще. Не смотреть на неё, не видеть лица... Кирилл подплыл ближе и, выждав пару секунд, упёрся ладонью в её спину, взялся за гриф и потянул на себя. Он почти не поддавался. Кирилл бросил попытки и отдёрнул руки как от кипятка. Надо было собраться с духом и подумать. Видимо выступ зацепился за ребро. С трудом прекратив разглядывать свои ладони, он снова попробовал, на этот раз раскачивая гриф из стороны в сторону. Наконец, тот поддался и вышел наружу. Окровавленный, гриф потянул за собой куски плоти. К горлу подступил ком, Кирилл задержал дыхание, бросил гриф, отвернулся и оттолкнулся, отлетев к выходу. С закрытыми глазами он шумно задышал и поднёс руки к лицу. Те упёрлись в маску. Влага на глазах мешала видеть, так что пришлось подождать ещё немного.

Наконец, он оглянулся. Мария смотрела прямо на него. Тело медленно вращалось, потревоженное его недавними действиями. Раскрыв один мешок, мужчина поймал в него гриф. С человеком всё оказалось сложнее. Кирилл висел рядом с девушкой, никак не решаясь закрыть ей глаза. Ладони висели прямо у головы, но... В конце концов, он решил, что это не обязательно и просто накинул мешок на ноги, аккуратно протолкнул тело внутрь. Что-то заставило его остановиться и посмотреть ещё раз на её лицо. Он хотел поскорее закрыть мешок, и не видеть больше жуткой картины, но она держала его, держала и не отпускала. Его охватило ощущение, будто он сделал недостаточно, что это его вина. Будто он должен... должен! Но что именно он мог сделать сейчас?

— Вам нужна помощь с транспортировкой тела?

Кирилл ничего не ответил, застегнул мешок и перенёс под медотсек, в пустующий до сих пор морг.

***

В кашу можно добавить лучшие приправы, добавить превосходный соус или просто-напросто подменить её вкус на что-то более привлекательное. Но кашей от этого она быть не перестанет. Кирилл нехотя поднёс ложку ко рту. Липкая субстанция сама держалась в тарелке, и налипала на ложку так, что её почти что приходилось откусывать. Но был и плюс, это создавало ощущение, что он сидит в самой обычной столовой с гравитацией. Приятно, когда еда не уплывает от тебя во все стороны. Взгляд то и дело скользил на соседний столик. Нетронутый обед всё ещё стоял там. Он представил, что Мария могла бы пойти сюда вместо спортзала. Возможно, это спасло бы её.

Кирилл пригладил влажные после душа волосы и посмотрел на экран. Съел ещё одну ложку каши и сосредоточился на изображении. Ускоренная перемотка показывала ремонт носовой части от освобождения ремонтников до настоящего времени.

На внешнем бронелисте, испещрённом миллиметровыми кратерами и небольшими сквозными отверстиями, зияла настоящая дыра. Казалось, её оставило ядро древнего морского орудия. Но виной был лишь маленький камушек. Тонкий бронелист не смог удержать прилетевшего гостя, но разрушил его, и до следующего слоя защиты он долетел в виде множества мелких осколков и плазмы.

Их хватило, чтобы оставить приличный кратер и сотрясти весь корабль. Роботы отсоединяли и заменяли пострадавшие секции новыми. Четыре тонких, но широких метровых шестиугольника в их клешнях встали вместо повреждённых на внешней броне. Один из роботов прилетел с большим баллоном и сев сверху на щит, распылил содержимое вперёд. Импровизированное облако должно было дать ещё немного защиты. Опоры щитов не пострадали, но мешали роботам достичь повреждённых внутренних плит, поэтому их пришлось разобрать с одной стороны. Толстые плиты легко отделялись, но некоторые слишком оплавились, и их пришлось выбивать. Ускоренная перемотка прекратилась, перейдя к обычной скорости. Значит, пока что дальше роботы не продвинулись. Кирилл вытер губы и встал, чтобы убрать оба подноса.

До каюты было недалеко. Он пролетел уровень с саркофагами экипажа, затем два уровня с саркофагами пассажиров. Дальше начались уровни тесных кают. Он пролетел по одному из узких боковых коридоров, прислонился к нужной двери и через имплант открыл замок. Его каюта. В памяти он был тут совсем недавно. Они все — члены экипажа и пассажиры, летали по Солнечной системе, обживали корабль, проверяли, откажет ли что-то. Погружались в анабиоз и выходили из него. Кирилл проверил даты. Двадцать семь лет прошло с того момента, как он закрыл свою каюту и лёг в саркофаг. Другие пролежат ещё столько же. Он вспомнил, что скоро ему придётся помогать с пробуждением следующего члена экипажа. Её мужа. График смен специально составили так, чтобы пары встречались и могли провести вместе несколько дней. Многолетняя вахта была слишком тяжела для людей. А теперь... Как он отреагирует?

Кровать включила магнитное поле и притянула к себе одеяло. Приятная тяжесть давала иллюзию гравитации, помогала уснуть. О такой мелочи обычно не думаешь, пока не оказываешься в невесомости. В каюте было достаточно тепло, но засыпая, Кирилл то и дело просыпался от холода. Растирал ноги руками, сжимался, дрожал.

Холодно. Озноб охватил всё тело. Как же хотелось закутаться в тёплое, плотное одеяло. Он попытался нащупать ткань, но пальцы едва шевелились. Влажные, вымазанные в чем-то холодном и мерзком они коснулись стекла саркофага. Сработал будильник, наконец, он ухватил пальцами одеяло.

— Я всё ещё жив?..

Корабельный ИИ ничего не ответил. Кирилл подумал, что произошла какая-то ошибка, ведь он только что лёг спать. Прошло от силы минут двадцать.

— Почему так рано? Я только заснул.

— Вы спали девять часов. Ваш завтрак готов. Так же, я составил график работ на следующие два месяца.

Кирилл приподнялся в постели и растёр глаза.

— Да... надо разбудить капитана.

— Это не требуется. Мы можем свести отклонения от графика полёта к минимуму.

Он проснулся уставшим и не хотел спорить, но спросил:

— Как они там? В отсеке ведь вакуум.

— Все саркофаги целы и сообщают, что люди в порядке.

— Хорошо.

Пролетая к столовой, Кирилл заметил, что дверь в спортзал закрыта. Забота о его психическом состоянии или соблюдение правил после уборки? Он не стал спрашивать.

Его ждала точно такая же постная каша, как и вчера. За просмотром довольно насыщенного графика, он подумал, что было бы неплохо узнать побольше об аварии. Борт всё документировал и писал отчёты одновременно с событиями. Сухие параметры столкновения сменились показаниями жизнедеятельности Марии. Замешательство. Кирилл сравнил метки времени...

— Борт?! Ты тогда сказал, что её спасти невозможно. Ты же не мог соврать!

— Верно. Как указано в отчёте, вероятность её выживания после проведения срочного ремонта составляла...

— Но я мог сначала спасти её! Ты... ты убил члена экипажа! Бездействием!

— При аварии приоритет отдаётся безопасности корабля и всех...

— Ты мог разбудить другого пассажира, чтобы помочь ей!

— Срок пробуждения слишком велик. Никто не мог успеть ей помочь. Даже вы, если бы попытались сразу. Я всё посчитал.

— Ты лишил её любого шанса! И меня...

— Вас?

— Когда её муж спросит меня, что я сделал для того, чтобы спасти его жену, что я ему отвечу? Что?!

Корабль заметил после небольшой паузы:

— Было не время проводить реанимацию только ради вашего душевного спокойствия.

Кирилл схватил тарелку и запустил её в стену.

***

Аварийный шлюз остался там же, пристыкованный к пострадавшему грузовому отсеку. Несколько нажатий и герметизирующие составы вновь превратились в жидкость. Спустя пару минут шлюз начал складываться, а сложившись, отключил магнитные захваты. Кирилл проделал уже знакомые действия со шлюзом у отсека саркофагов и облачился в скафандр. На этот раз он дождался пока воздух откачается из шлюза. Не успел Кирилл запустить открытие двери, как его отбросило назад. Поток воздуха ворвался и мгновенно заполнил маленький объем шлюзовой камеры. Кирилл ощупал руку. Болит. Но, кажется, не сломана. Датчики скафандра показывали что давление в помещении есть.

— Тут есть воздух.

— Возможно, сломан датчик.

В отсеке царил беспорядок, но в целом, всё выглядело нормально. Саркофаги мигали зелёными индикаторами. Только потолок в одном месте оказался залит засохшим амниотическим гелем. Недалеко плавала треснутая канистра. Подлетев ближе, он понял, что пакет сенсоров полностью скрыт под коркой. Ножом из ремкомплекта Кирилл начал очищать поверхность. Скоро он увидел, что корпус датчика треснут, и скорее всего содержимое так же залито. Кирилл отключил датчик и посмотрел на показания скафандра.

— Так, за три минуты, что я тут давление не упало. Утечки нет.

— Пожалуйста, пробудьте там ещё десять минут. Понаблюдаем за давлением.

Взгляд скользил по саркофагам. В отличие от пассажиров, членов экипажа было всего десять. Один саркофаг пустовал. Её.

А в соседнем он увидел спокойное лицо спящего мужчины. Капитан. Зелёный индикатор показывал, что у него всё в порядке. Как они все вместе смеялись над его фигуристой бородой... Температура тела немногим выше нуля, два дня до следующего метаболического окна. Два месяца до пробуждения. Как же невыносимо было оставаться наедине с бортом, который за долю секунды обречёт тебя на смерть, даже не попытается спасти. Ради общего блага. Рука потянулась к пульту саркофага, но остановилась. Если разбудить его сейчас, придётся всё рассказывать. Кирилл не был к такому готов.

С давлением всё оказалось в порядке, так что Кирилл вышел из отсека и убрал шлюз. До тяжёлого часа оставалось ещё два месяца работы.