Андрей Лакро

Мыша

Автор:
Вера Красновская
Мыша
Работа №49
  • Опубликовано на Дзен

Она стоит на развилке, и ветер мечется вокруг нее, дергает за волосы, отбирает тепло. Ни о чем она не думает, просто смотрит перед собой. Спина у нее худенькая, и плечи узкие, совсем как у подростка, хотя она давно уже взрослая. Она не знает, куда идти. Бедная Мыша.

На самом деле, стоит она у окна на кухне. За окном апрель, почти май, зеленая щетинка пробилась на газонах, из почек на деревьях высунулись носики будущих листьев. Солнце такое бесшабашное, светит куда попало, и воздух сладкий, и птицы звенят. Набрать номер ‒ и потом можно будет пройти по большим мостам и маленьким мостикам, через дворы, где в лужах отражается небо, и через гулкие арки, и быть там, где хочется, всегда, всегда!

Но Мыша стоит. Только щурится от яркого солнца, а потом вдруг вздрагивает, прислушивается – нет, показалось ей ‒ и отводит взгляд от мобильника, что лежит на кухонном столе, и снова смотрит в окно.

✤✤✤

На самом деле, она Маша. Для деда ‒ Машуня, бабушка звала Манюшей. Мыша ‒ потому что в детстве она придумала себе ночную игру: залезала под одеяло, говорила шепотом: “Свет в окошках не горит, мышка в норке крепко спит”, сворачивалась клубочком, ей становилось уютно и немножко страшно, как будто снаружи ходят кошки и летают глазастые совы, а она ‒ мышка в норке, и никто ее не найдет.

Кроме бабушки с дедом, у Мыши был папа, которого она видела сначала редко, а потом от него только приходили деньги по почте ‒ бабушка ходила получать. А маму Мыша не помнила совсем. Даже в самой глубине памяти ‒ ничего. Она знала только, что “мама живет в другом городе, очень далеко” ‒ так ей сказали, и она верила, и повторяла это безмятежно, если вдруг кто интересовался. Собственно, так оно и было. Только вот почему это так, никто Мыше не объяснял, да она и не спрашивала. Долго не спрашивала, лет до пяти. А однажды они с бабушкой шли домой из детского сада. Мыша рассказывала, что на прогулке Сережа Орешкин показал ей, где водятся слизняки, и они совсем не противные, у них даже, оказывается, рожки есть, знаешь?..

Они вошли в парадную, у почтовых ящиков бабушка сунула Мыше свою сумочку ‒ подержи-ка, я почту возьму ‒ и тут Мыша спросила:

— Бабуль, а моя мама мне напишет письмо? Бабуля?

— Мама?.. Погоди-ка, ‒ сказала бабушка. – Тут… Ключ у меня застрял.

Она наклонилась к ящику, дергала и крутила ключ, наконец он выскочил из замка, ящик открылся и газеты шлепнулись на пол.

— Ах ты, смотри, как неудачно! Ну-ка, поднимай быстренько, собирай газеты! И беги, скажи дедушке, что замок сломался.

Вечером, когда Мыша уже спала, бабушка с дедом сидели на кухне. Дед читал “Известия”, прихлебывал чай, а бабушка вздыхала и в который раз перетирала полотенцем чистые тарелки

— Не знаю я, Коль, как ты ей все это собираешься объяснять. Она ж

маленькая совсем, ох, не знаю…

— Да как есть, так и объясним. Девочка она умная, все поймет, — дед тряхнул газетой. ‒ Такие вещи именно что с детства надо внушать. Я удивляюсь, что она до сих пор ничего не спрашивала.

— Может, лучше написать письмо ей, как будто от мамы? Пусть подрастет еще, тогда уж все и расскажем…

Дед отложил газету, снял очки.

— Нина, да ты что? Настоящие письма я рвал и выбрасывал зачем? Чтобы фальшивые писать? Ты вспомни, мы квартиру обменяли, чтобы не было ни писем от нее никаких, ничего. Или ты хочешь, чтобы Машуня ее искать потом вздумала? Нет уж, я врать не буду и тебе запрещаю. Мир на правде держится. Вот я завтра правду и скажу, пусть знает, ‒ дед снова взялся за газету, а бабушка оставила на столе скомканное полотенце и ушла в комнату.

Утром ‒ это выходной был, ни в садик, ни на работу никому не надо ‒ дед позвал Мышу:

— Поди-ка, Машуня, поговорим с тобой! Ты вроде вчера про свою маму спрашивала?

— Да, я про письмо, а как раз ящик сломался,‒ сказала Мыша и залезла на диван с ногами.

— Ну вот, про нее и поговорим. Только скажи сначала: кто такие предатели, ты знаешь?

— Знаю, это если кто наябедает воспитательнице про тебя, а тебя потом накажут.

— Верно говоришь. Предатели и ябедничают, и врагам все секреты твои выдадут, и в беде бросят. Из-за них все несчастья в жизни случаются, страшные это люди, Машуня, так и запомни. Самые подлые, самые негодные. А хуже всего, когда ты любишь кого-то, доверяешь ему, а он раз ‒ и предаст тебя. Мне вот горько это говорить, но мама твоя предала нас всех ‒ меня, тебя, бабушку… Ну что тут поделаешь… Всех нас бросила и уехала жить не просто в другой город ‒ в другую страну. Да еще и страна-то ‒ Германия! Ты же знаешь, что у нас с немцами война была, с фашистами?

— Я знаю, знаю, я даже стих могу сказать! ‒ Мыша спрыгнула с дивана и затараторила:

— Внимание, внимание, говорит Германия! Сегодня утром под мостом поймали Гитлера с хвостом!

— Ну, это так себе стих, вот мы с тобой ко Дню Победы другой какой-нибудь выучим, получше. А ты мне скажи: хороший человек разве захочет из своей страны к врагам жить уехать?

— А моя мама захотела?

— Да вот, понимаешь ты, захотела. Связалась с паразитом одним, с немцем, он наобещал с три короба, она и поверила, поехала с ним. И тебя ведь забрать хотела, только мы с бабушкой ей не позволили.

— А она тогда ведь не виновата же, дедуль? Ее простить надо, и чтоб она вернулась!

— Э, Машуня, тут тормози. Предателей не прощают. Нет ее теперь для нас. Ну да мы и без нее проживем, так ведь? Мы-то с бабушкой тебя никогда не бросим, а фашистам к нам хода нет.

✤✤✤

Бабушка зря волновалась: разговор этот у Мыши не вызвала ни слез, ни большого потрясения, так что жилось ей и дальше вполне счастливо. Доросла до школы, потом полюбила рисовать, и к обычной школе добавилась еще и художественная. Летом уезжали на дачу, Мыша купалась, ходила с дедом за грибами, помогала бабушке полоть грядки. Если шли дожди, забиралась на скрипучую тахту и, уютно накрывшись дедушкиным ватником, читала сто раз читанную толстую книжку про Динку.

Кроме рисования, в школе хорошо шел у Мыши французский. Мыша обожала француженку Татьяну Сергеевну, кудрявую, веселую и легкую. Татьяна Сергеевна тоже любила Мышу, разрешала ей брать домой кассеты с песнями Джо Дассена и Эдит Пиаф. От Пиаф Мыша умирала и воскресала. Этот голос, о, этот кровоточащий голос и отчаянно бесстрашное горловое эр!

Non,

rien de rien,

non,

je ne regrette rien,

car ma vie,

car mes joies

aujourd'hui

ça commence avec toi! [1] ‒ пела Мыша вместе с Эдит, а потом перематывала пленку и крутила песню снова и снова, пока дед, доведенный до белого каления бесконечными повторами, не выдергивал шнур из розетки: разобью к черту эту шарманку, если еще хоть один раз!..

Когда пришло время думать о поступлении, решили подавать в педагогический ‒ в Университет нет шансов, конкурс сумасшедший. Мыша хотела на иняз, французский, конечно. Дед был против ‒ категорически.

— Ты вот послушай меня, ‒ говорил он. ‒ Заниматься надо не тем, что нравится, а тем, что получается. Да, вот так и только так.

— Так французский у меня как раз получается, вот Татьяна Сергеевна...

— Для школы у тебя получается, а для поступления ‒ неизвестно. Другое дело рисование, тут все ясно.

— Чего это другое? Никакое не другое! И вообще, это, кажется, моя жизнь! ‒ злилась Мыша. Дед тоже злился, краснел и стучал по столу.

— Ну хватит уже, Коля, перестань, давление подскочит! Да пусть бы французский, ‒ пыталась увещевать бабушка.

— А ты помолчи лучше, миротворец! Или ты хочешь, чтобы она, как и мамаша ее непутевая, за границу сбежала?! Государство на нее деньги потратит, а она потом в каком-нибудь Париже голым задом крутить будет!

В конце концов однажды дед сказал:

— Знаешь, внучка дорогая, давай так. Я тебе свое мнение высказал, аргументы ты мои слышала не один раз.Ты моему опыту верить не хочешь ‒ что ж, дело твое. Но имей в виду: подашь на иняз ‒ я тебя буду считать предателем. И все, кончен разговор.

Мыша опустила голову и терла пальцем царапину на столе, все сильнее и сильнее, так что пальцу стало горячо. Потом тихо сказала:

— Ладно.

На следующий день она вытащила из-за шкафа свой мольберт.

Подавать документы Мыша поехала пасмурным июньским днем. Она ехала в метро, и в черном стекле видела храбрую маленькую Пиаф, которая не боялась ошибаться, падать, подниматься и взлетать. Может, все-таки на иняз? “Если выйду из метро, и на переходе будет зеленый, подам на иняз”, ‒ решила Мыша. Она специально смотрела под ноги, пока шла к переходу. Когда подняла голову, на светофоре зеленый тут же сменился красным. Непонятно.

Мыша шла к институту и все искала какой-нибудь подсказки. Вот голуби ‒ ну и что? Прохожие – ну и что? Она вошла, поднялась по лестнице. Пахло краской – похоже, шел ремонт. На стене наклеены листочки со стрелочками. Иняз – по коридору налево. Худграф – направо. Из левого коридора вдруг быстро вышел мужик в резиновых сапогах и почему-то в ватнике. Ватник был заляпан известкой. Мужик оттеснил Мышу вправо и крикнул кому-то: “Давай!”. Еще двое подтащили длинную деревянную лестницу и начали устанавливать ее, перегородив путь влево. Мыша постояла и пошла направо. Все-таки худграф.

✤✤✤

Худграф Мыша скоро полюбила, да и не только худграф: на четвертом курсе у нее начался роман с Артемом. Отец Артема был членом Союза художников и имел мастерскую, которой сам он не пользовался ‒ слишком темная, всего одно маленькое окно. Зато Артем пользовался с радостью. Там собирались, чтобы выпить и поболтать, отмечали праздники, бездомные парочки частенько просили приюта. Когда Мыша впервые попала туда, ее совершенно очаровало круглое окошко, откуда видна была крыша соседнего дома и верхушки старых тополей, росших во дворе. Мыша заходила к Артему все чаще, засиживалась допоздна, потом стала оставаться. Ça commence avec toi, да.

Деду не нравилось, что Мыша переселилась к Артему ‒ Артему он не доверял. Когда Мыша забегала домой, немножко сумасшедшая и сияющая, дед язвительно говорил:

— Он жениться-то на тебе будет? Или так, сожительствовать намерен, а потом тебя бросит?

— Хорошее дело браком не назовут, ‒ смеялась счастливая Мыша.

— Ну-ну, смейся. Как бы не заплакала потом.

— Ну что ты, Коля, говоришь такое, ‒ вступалась бабушка. ‒ Манюша взрослая уже, да и модно у них так сейчас.

— Модно! И одеваются черт те как, и живут так же, ‒ заводился дед.

— Дедулечка, ну не ворчи! Нормально живем, и одеваемся нормально. Не в ватниках же ходить!

— А вот это ты зря! Мы в ватниках страну после войны поднимали! А в блокаду, в морозы, кто-то, может, только благодаря ватнику и выжил!

— Ой, все, дедуль, давай потом, а? Я побегу, у меня еще дела сегодня. Я на неделе приеду: Тёмкины родители черники привезли из Белоострова, мы вам половину отдадим, ага? Все, пока!

Окончив институт, ни Мыша, ни Артем в школу работать не пошли. Артем увлекся компьютерной графикой, мэтт-пейнтингом. Он рисовал локации для игр, которые Мыше казались произведениями искусства ‒ там были скалы, замки, нездешнее небо, таверны на проселочных дорогах и лесные хижины. Артем принял участие в каком-то конкурсе, выиграл довольно неплохие деньги, стал получать заказы, мечтал попасть в студию к Лебедеву. Мыша зарегистрировалась на бирже фрилансеров и тоже время от времени получала заказы. Жили они по-прежнему в мастерской. Раз в неделю Мыша ездила к деду и бабушке. Дед за что-нибудь обязательно ее пилил ‒ воспитывал. Мыша смеялась и отмахивалась. Бабушка мечтала о правнуках.

За круглым окошком друг за другом бежали весна, лето, осень, зима. И Мыша ни о чем не жалела.

✤✤✤

Все рухнуло, когда умерла бабушка. Она не болела, ни на что не жаловалась, разве что на ноги иногда. А однажды не проснулась. Тромб оторвался.

Как хоронили, Мыша почти не запомнила. После поминок, когда все ушли, дед как-то жалобно посмотрел на Мышу и сказал:

— Поживи со мной, Машуня? Осиротели мы с тобой…

У Мыши заболело в груди, она бросилась к деду, прижалась к нему, зашептала:

— Я с тобой, с тобой… Я останусь сколько хочешь…

Осталась. Опять, как в детстве, она ложилась спать на маленьком диванчике в закутке, отгороженном книжным шкафом, ‒ “мышка в норке крепко спит”. Только спалось ей теперь плохо: она слышала, как ворочается и вздыхает дед, ей страшно не хватало Артема ‒ ничего себе, как я его люблю, оказывается! ‒ да и вообще, она сильно привыкла к мастерской, к круглому окошку. И еще к чему-то. К свободе, может быть.

Утром Мыша с дедом завтракали, потом она готовила обед, ходила в магазин, потом ехала в мастерскую к Артему до вечера. Неделя, две… Месяц.

— Машка, слушай, давай уже хватит?

Артем провожал Мышу до метро, в просвете между домами горело мрачно-оранжевое закатное небо.

— Хватит что?

— Ну, уезжать каждый день. Больше месяца прошло, сколько можно?

— Нет, Тём, не могу. Не могу его бросить. Я вот вчера пришла, захожу в квартиру ‒ свет не горит, телек только включен. Дед сидит, не шевелится, ничего. Я к нему ‒ дедуля, дедуля!.. А он голову поднял и на меня смотрит так… даже не знаю… жутко. И говорит: а Нина когда придет? И ватник еще… Вытащил откуда-то старый ватник, все время кутается в него, говорит ‒ холодно.

— Паршиво… Может, врача ему? Ну, психиатра там, психолога?

— Не знаю. Лучше подождать еще немножко. Может, пройдет.

✤✤✤

Зима кончалась. Мыше казалось, что дед потихоньку приходит в себя, и однажды она решилась сказать ему, что хочет переехать снова к Артему.

— А здесь тебе плохо, значит? ‒ насупился дед. ‒ Всю жизнь здесь жила, мы с бабушкой растили тебя ‒ все здесь, а ты теперь к этому своему либерасту патлатому сбежать хочешь?

— Ну вот зачем ты так? Я же приезжать буду, я же рядом…

— Ладно, ладно, пошутил я. Ближе тебя у меня никого нет, и чтоб ты была счастлива ‒ самое мое большое желание. Хочешь ‒ ну что делать… Поезжай. Я уж тут один доскриплю, сколько там мне осталось-то.

Дед ушел на кухню, а Мыша, ощутив себя отпущенным в небо воздушным шариком, летала из комнаты в ванную, запихивала в сумку джинсы, шампунь, ноутбук, футболки, коробку с акварелью.

Но она не уехала. У деда вдруг разболелась голова. Измерили давление ‒ сто девяносто на сто десять. Мыша перепугалась, вызвала неотложку, деда трясло, он лежал на диване, прикрывшись своим ватником, тяжело дышал. Мыша задвинула сумку с вещами в угол ‒ не сегодня.

В другой раз она попыталась уйти в начале марта, но дед уговорил ее хотя бы праздник вместе отметить ‒ помнишь, как бабушка, Ниночка наша, всегда пироги пекла на Восьмое? Мыша осталась. Потом дед простудился ‒ ну подожди еще, дай хоть поправлюсь…

— Машка, да он просто манипулирует тобой, неужели ты не видишь? ‒ говорил Артем.

— Нет, ты не понимаешь! Он вырастил меня, он и бабушка, он же меня любит! А я как последний предатель его брошу, что ли?

— С чего это ты предатель? Тысячи людей так живут! Приезжают, помогают, но живут своей жизнью. Своей, понимаешь? Он тебя в заложниках держит, какая любовь, на фиг!

Артем сердился. Мыша тоже.

Подходил к концу март. Мыша устала и чувствовала себя несчастной. Не было сил ездить к Артему каждый день, теперь она приезжала к нему лишь раза два в неделю. Ей опротивела жизнь, которую она вела: завтрак, магазин, уборка, обед (суп ‒ обязательно), ужин, заплатить за квартиру ‒ старушечья жизнь. Слезы оказались где-то очень близко, чуть что ‒ начинали капать. Однажды пошла в магазин, а на обратном пути свернула на детскую площадку и там на скамейке сидела и ревела, пока не замерзла.

Дед, наоборот, казалось, совсем оправился. На улицу он выходил редко, но ел с аппетитом, смотрел телевизор и подолгу сидел у окна, читал “Известия” и “Российскую газету”. Почти как до бабушкиной смерти. Ну если не считать мелочей.

Прежде всего, ватник. Дед с ним почти не расставался: накидывал на плечи, прикрывал им колени, укрывался поверх одеяла. Что в нем так нравилось деду, Мыша не могла понять ‒ старый, протертый во многих местах, мрачно-болотного цвета. Воинственно бесцеремонный. Он мог оказаться где угодно: то разваливался на диване, раскинув рукава по спинке, то в кухне занимал табуретку, иногда на вешалке он прятал под собой Мышину куртку.

А еще дед без конца ругал "дерьмократов" ‒ развалили Союз, ну какие же сволочи! Запад он считал своим личным врагом, а американцев и немцев ненавидел просто страстно.

Однажды ночью Мыше приснился кошмар: какая-то пещера, откуда не было выхода, Мыша металась там, а каменные стены все сдвигались и хотели ее раздавить. Мыша проснулась, ей не хватало воздуха, что-то навалилось на нее сверху. Она чуть не закричала, когда поняла, что это ватник накрывает ее с головой, мешает дышать. Мыша скинула его вместе с одеялом на пол и на цыпочках убежала на кухню, сидела там, пока не рассвело. Когда проснулся дед, Мыша сказала:

— Ты меня больше не накрывай ватником, ладно? Мне не холодно.

— Я и не накрывал, ‒ сказал дед. Ватник висел на спинке стула.

Поздно вечером ‒ дед уже спал ‒ Мыша взяла ватник и вынесла его на помойку. “Ей-Богу, стало легче”, ‒ подумала она и легла спать. Но утром ватник висел в прихожей на вешалке. Мыша удивилась: когда это дед успел сходить на улицу и притащить обратно эту дрянь, интересно? Вроде он вот только встал? Но махнула рукой. Плевать, пусть будет. В конце концов, это просто старая тряпка.

Начался апрель. Снег таял, и Мыше вдруг до дрожи захотелось, чтобы скорее появилась трава. Ее вымотала эта черно-серо-белая зима, она изголодалась по чистым ясным краскам. “До конца апреля ‒ и все, перееду”, ‒ решила она. Сказала Артему ‒ он обрадовался, только не понимал, зачем ждать.

— Мне надо окончательно выйти из спячки, ‒ объяснила Мыша.

— Ну ты скорей выходи, ‒ сказал Артем и чмокнул ее в нос.

У Мыши внутри запустился обратный отсчет. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать ‒ вот это и это можно отвезти в мастерскую уже сегодня. Шестнадцать, пятнадцать, четырнадцать ‒ надо вымыть окна, а то дед без нее сам ведь не помоет. Десять, девять, восемь ‒ скоро, уже совсем скоро она переедет.

✤✤✤

Как-то вечером (пять, четыре, три) Мыша возвращалась домой. Вошла во двор и услышала громкие голоса ‒ соседи собрались у парадной и что-то возмущенно обсуждали. На втором этаже было открыто окно ‒ о Господи, это же наше! На асфальте поблескивало битое стекло. Кто-то кричал:

— Совсем из ума выжил, старый хрен!

— Ай, он опять, отойдите!

Из окна вылетела стеклянная банка, осколки брызнули под ноги стоящим.

— Милицию надо, милицию вызывайте!

— Это из тридцать пятой, точно, там дедок живет!

— Да я сейчас и без милиции к нему поднимусь!

— Подождите, вот внучка его! Девушка, что же это такое?!

— Да как так можно-то, куда вы смотрите, хулиганство какое!

Соседи обступили Мышу, а она ничего не понимала, вертела головой и бормотала:

— Я разберусь, я сейчас, меня не было… не надо милицию… сейчас… он болен…

Она кинулась в парадную, взбежала по лестнице, руки тряслись, открыла дверь, ринулась в комнату. Дед стоял у распахнутого окна, под ногами у него катались и звякали пустые банки. Одну он держал в руках, крутил, прилаживаясь поудобнее, чтобы бросить. Мыша схватил его за руки, оттащила от окна.

— Дед, что ты делаешь, что случилось?! Не надо, отдай мне, отдай!

Отняла банку, толкнула деда к дивану и бросилась закрывать окно, задергивать занавески.

— Эх, помешала ты мне, я бы их всех сейчас!

— Кого всех, ты что?!

— Кого-кого, прихвостней этих! Это враги все, шпионы, понимаешь ты! Следят за мной, понимаешь ты! Везде поналезли, суки такие, ну да меня не проведешь! Всех гадов!.. Как наши в сорок пятом, всех раздавлю!..

Дед рванулся было к окну, но Мыша вцепилась в него:

— Подожди, стой! Ну-ка, сядь! Так, ‒ она заставила деда сесть на диван. ‒ Так. Сейчас. Ты сиди, просто посиди, не вставай. Я сейчас валерьянки. Так. И давление. Надо померить. А ты сиди.

Она побежала на кухню, накапала валерьянки в рюмку, дала деду выпить, измерила ему давление ‒ вот видишь, поднялось, надо ношпу! Дала ношпу. Дед понемногу успокаивался. Мыша подсунула ему подушку, плед ‒ тебе надо прилечь, давай приляжешь? Дед лег, но плед скинул ‒ ватник мой где? Мыша принесла ватник.

Когда дед задремал и начал похрапывать, Мыша тихо-тихо вышла из комнаты, плотно закрыла дверь. Взяла мобильник и закрылась в ванной. Она звонила Артему, но раз за разом слышала, что “абонент находится вне зоны действия сети”. Мыша вышла из ванной. Приоткрыла дверь в комнату, вгляделась. Дед спал. Она закрыла дверь и ушла на кухню. Сначала сидела, прислушиваясь к каждому звуку, потом положила голову на руки и заснула прямо за столом. Ей снилась развилка дороги.

Разбудило ее утреннее солнце.

✤✤✤

Она стоит у окна на кухне. Зеленая щетинка пробилась на газонах, из почек на деревьях высунулись носики будущих листьев. Солнце такое бесшабашное, и воздух сладкий, и птицы звенят. Если набрать номер, вызвать психиатричку, сдать деда в больницу, ‒ можно будет пройти по мостам над синей водой, через дворы, где в лужах отражается небо, и через гулкие арки, и жить так, как хочется!

Но ведь это предательство.

Мыша вздрагивает, прислушивается ‒ проснулся? Нет, показалось ‒ и отводит взгляд от мобильника, что лежит на кухонном столе, и снова смотрит в окно.

Можно никуда не звонить, оставаться рядом с дедом всю жизнь: никуда не выйдешь, только бегом в магазин и обратно, прятать все опасные предметы, вызвать психиатра из поликлиники, пусть ставят на учет, наблюдают амбулаторно, но он будет дома, а она при нем. Расстаться с Артемом, забыть про мастерскую.

Зато никакого предательства.

Но разве сумасшедший не должен лежать в психушке? Вчера она с ним справилась, успокоила, а что потом? Ведь это надо лечить, это же лечат… наверное. А она будет приезжать туда, навещать, она достанет все лекарства, какие только скажут! Ну а потом, кто сказал, что если заберут, то насовсем? Ну полежит сколько-то там, ему станет лучше, его потом отпустят, разве так не может быть? Ведь может?

Предательница. ‒ Нет, просто хочу жить! ‒ Все предатели так говорят. ‒ Неправда! Так будет лучше! ‒ Для тебя лучше? ‒ Для обоих!

И быстро, пока не передумала, Мыша хватает мобильный и начинает набирать номер скорой.

Она не видит, как дверь комнаты приоткрылась. Она не слышит шагов за спиной ‒ их нет, потому что у того, кто к ней приближается, нет ног. Он бесшумно ползет по полу, загребая рукавами, протертыми на локтях. Подобравшись к Мыше, он поднимается, взмахивает полами. Она чувствует, что на нее наваливается что-то тяжелое и плотное, обматывает голову, забивает рот и нос клочьями ваты. Она задыхается, теряет равновесие, падает, барахтается, хочет закричать и не может, и скоро затихает.

А из динамика мобильного слышно:

— Скорая, слушаю, что у вас случилось? Алло? Алло, говорите! Алло!..



[1]Нет, ни о чем…

Нет, я не жалею ни о чем

Так как моя жизнь, мои радости

Сегодня начинаются с тобой!

+9
23:07
2107
00:37
+1
Хороший, жизненный, социальный рассказ.
Суть мистического ватника мне не ясна. Восприняла бы как символ сложной ситуации, в которой Мыша никак не может сделать выбор между собственной жизнью и жизнью своего деда, но ватник показан буквально — он ползает и делает всякие нехорошие дела, и непонятно, зачем.
Он кажется мне вообще лишним, будто добавлен в рассказ для соответствия заявленным в конкурсе жанрам. А может быть, это я не понимаю задумки автора?

И героиня, и ее дедушка — живые, понятные персонажи. В целом рассказ понравился, сопереживала героям. Очень яркое детское переживание «мышки в норке», замечательный момент.
02:00
-4
Хороший жизненный рассказ? — про то как девочка прожила девочкой с 45-го года до 2005-го? И предала всех на свете? Да, чудо как хорош.
12:30
+1
При чём тут 45-й год? Дед, видимо — ветеран, прошедший ВОВ. Отсюда неприязнь к немцам и западу. Следовательно, Мыша — родилась в 80-х
01:31 (отредактировано)
+3
Символизм слишком очевидный. Не столько фантастика, сколько социал_очка. Увы, машам и артемам надо бежать как можно дальше от заскорузлых ватников. Да.
зы: хотя для пущего символизму ватник таки Артема должен был пожрать, евпочя. ну или их обоих…
евпочя -его в первую очередь?
21:25
+1
евпочя — Если Вы Понимаете, О Чём Я.
22:11
+1
Хех, чуток ошиблась. laugh
05:08
+2
Оценки читательской аудитории литературного клуба “Пощады не будет”

Трэш – 0
Угар – 0
Юмор – 0
Внезапные повороты – 1
Ересь – 0
Тлен – 5
Безысходность – 5
Розовые сопли – 1
Информативность – 0
Фантастичность – 0
Коты – 0 шт
Предатели – 2 шт
Ватник — 1 шт
Соотношение потенциальных/реализованных оргий – 1/0

Из плюсов в рассказе только красивые звёздочки. Всё остальное – полное говно:

1. Из магического реализма только реализм уровня сериала на канале Россия. Ватник начинает активно проявлять себя только в самом конце. Но если убрать его и переписать последнюю сцену, что это полоумный дед задушил внучку – рассказ никак не изменится.

2. И это не рассказ. Это просто характеристика жизни обычной российской девушки. Жила себе жила, и померла в конце. Нет тайны, нет интриги, нет борьбы с сильным антагонистом. Детали истории никак не связаны друг с другом.

3. Играет ли какую-то роль самоназвание главной героини? Нет. А то, что она любила французский? Нет. В рассказе, как в малой литературной форме каждое слово, каждая деталь должна иметь причины, почему они в рассказе появились. И играть активную роль. У тебя же это набор фактов о ГГ, которые никак ей не помогают решить поставленную задачу. Единственное что было сделано хорошо – это сцена про выбор поступления.

4. Потому что главная задача у Марии – это та, что ты перед ней поставила в самом начале. Найти мать и узнать всё, таки, почему она на самом деле уехала из России. И это совсем не то, что рассказал её дедуля.

7. Юмор, ты где? Где хоть одна острота? Запомни, девочка, путь грусти ведёт к минусам. В конце я дам мастер класс по этому кейсу, а пока немного тезисов:

Кроме бабушки с дедом, у Мыши был папа, которого она видела сначала редко, а потом от него только приходили деньги по почте ‒ бабушка ходила получать. А маму Мыша не помнила совсем.

После того, как мать свалила заграницу (и за всё время рассказа даже не пыталась найти родную дочь, например самой приехать и разыскать по фамилии деда адрес проживания, что говорит о ней, как о реальной предательнице) бабка с дедкой переехали на другую хату, чтобы замести следы. И отцу девочки сказали, чтобы получать с него алименты. Ну а что, нормальных ход. Только вот мужчина деньги регулярно отсылал, значит, думал о дочке всё таки, проявлял какую-то заботу. И Маша это знала. Но отец в рассказе упоминается ещё меньше, чем мать.

Деду не нравилось, что Мыша переселилась к Артему ‒ Артему он не доверял. Когда Мыша забегала домой, немножко сумасшедшая и сияющая, дед язвительно говорил:
— Он жениться-то на тебе будет? Или так, сожительствовать намерен, а потом тебя бросит?


Нигде не сказано, что Маша и Артём чпокались. По её состоянию больше похоже, что сожитель подсадил девушку на амфетамин. Поэтому балла за оргию я не могу поставить.

Мыша вздрагивает, прислушивается ‒ проснулся? Нет, показалось ‒ и отводит взгляд от мобильника, что лежит на кухонном столе, и снова смотрит в окно.

Полная чушь. Любого пенсионера вырубает в девять вечера, но зато встают они всегда засветло и начинают собираться в ЖЭК. Такая особенность старости. Так что за недостоверность минус балл.

Он бесшумно ползет по полу, загребая рукавами, протертыми на локтях. Подобравшись к Мыше, он поднимается, взмахивает полами. Она чувствует, что на нее наваливается что-то тяжелое и плотное, обматывает голову, забивает рот и нос клочьями ваты. Она задыхается, теряет равновесие, падает, барахтается, хочет закричать и не может, и скоро затихает.

Как фуфайка добралась до головы девушки? Взлетела чудесным образом? Может быть, она схватила её за ноги, повалила, а потом уже накрыла голову? Да?

А из динамика мобильного слышно:
— Скорая, слушаю, что у вас случилось? Алло? Алло, говорите! Алло!..


Если уж ты вводишь в середине песню Едит Пиаф, то в данном рассказе всё должно закончиться ей. Убери телефон. Пусть эта песня звучит из радиоточки. Чтобы хоть одна деталь сыграла свою роль.

На самом деле я знаю про этот ватник достаточно много. Но началось всё с того, что я снимал как-то квартиру в центре у одного барыги. Хата досталась ему, как ближайшему родственнику, от родителей жены – сперва умерла бабуля, потом психически большой дед задушил на кухне собственную внучку, а после покончил собой, выбросившись из окна. Мать давно эмигрировала, а сам новый хозяин квартиры обзавёлся другой семьёй и другой жизнью. Так что хата досталась мне дёшево, со всеми хозяйскими вещами.

Сделал простенький ремонт в счёт аренды, большинство пропахших нафталином шмоток я выкинул, оставил только прикольные стариковские кальсоны с лямками. Не смотря на потрепанный вид, они смотрелись очень модно и дорого в стиле известного бренда Боленсьяга. Изнутри на заднице красовалась странная нашивка в форме семиконечной звезды и каких-то закорючек по кругу.

Кальсоны оказались мне по размеру, и под джинсы в мороз сидели идеально. Не сковывали движения, можно было спокойно танцевать вприсядку, что я и делал, карауля на остановке маршрутки морозными утрами. Нет, холодно не было. Просто я люблю танцевать.

В какой-то момент я вдруг осознал, что уже давно не снимаю их, даже летом. Даже на ночь. Вроде апрель на дворе, зелёная щетинка пробилась на газонах, из почек на деревьях высунулись носики будущих листьев. Ну и решил их простирнуть. Закинул в машинку на ночь.

А проснулся я от собственного крика. Боль в паху была такой чудовищной, перед глазами плясали разноцветные многоугольники типа октаэдров. Кальсоны наползли на мои ноги и сжали яйца стальной хваткой. Я понял этот полунамёк моментально.

Иногда, проходя мимо Кремля, я ощущал давление на гонады и поворачивал в сторону площади. Кальсоны заставляли меня несколько часов стоять в очереди в мавзолей почти каждый день. Музыку и передачи они тоже предпочитали своеобразные, в основном гимны и фильмы шестидесятых про поднятие целины. Никакого ютуба, никакой зарубежной музыки. Я стал заложником нижнего белья. Снять их теперь я мог только вместе с бубенцами.

Иногда мне удавалось украдкой нагуглить информацию про закорючки на кальсонах. Как-то случайно наткнулся в электронной библиотеке Мюнхена скан одного рассекреченного проекта Третьего Рейха про магические артефакты и тогда всё встало на свои места.

Вторая мировая война шла не только в реальности, но ещё и в магическом мире. Советскими спецслужбами был организован отдел по вербовке потусторонних сущностей. В ходе эксперимента они создали уникальный боевой костюм под кодовым названием «Партизан Пахом». В него входили кальсоны, ватник, майка-алкоголичка, шапка-ушанка, портянки и кирзовые сапоги, наделяющее владельца чудовищной силой, скоростью и неуязвивостью. Во время боевых действий комплект разукомплектовался по свету, портянки, сапоги и ушанка осели в Германии.

Бывший хозяин квартиры оказался владельцем уникальных вещей, а его дочь, узнав тайну, решила собрать все артефакты. Для этого заключила фиктивный брак с немецким инженером и улетела с ним на поиски, оставив малолетнюю дочь Марию на попечение родителей. Я пытался найти эту женщину, но след затерялся. Возможно, вмешались высшие силы.

Магический ватник я выкинул ещё во время ремонта, но я его нашёл. Правда пришлось вступить в кровавую схватку с местными бомжами. Но эту историю я расскажу в следующий раз.

Кому интересно, кальсоны и сейчас на мне. Помимо того, что в них комфортно в любой мороз, они позволяют бегать не уставая в течении двух суток и потрясающе твёркать. Я до сих пор методом проб и ошибок открываю всё новые их свойства.

Вот в таком ключе тебе надо было выписывать историю Маши. Тут тебе и интересный сюжет, и тайна, и бешеная интрига, и настоящий сверхмагический гиперреализм. К сожалению твоя поделка даже на просто интересный рассказ не тянет, я таких житейских историй в очереди к урологу наслушался, ничего интересного и познавательного в них нет.

Критика)
06:07
+1
С почином.)
06:20
+1
Хех… А где же пункты 5-6?
06:41
+2
И коту своему почитать не дал…
06:53
+1
Ни одному из них.
07:03
+1
Непорядок. Лишил слова.
Бедные котики.
Грета
12:23
+2
Видимо, пункты 5-6 секретные))
Пожалел автора, мы ж в клубе не совсем звери)
Комментарий удален
02:04
-6
Честно говоря в шоке от читателей. Великая Отечественная закончилась в 45-м, допустим девочка в этом самом 45-м на свет появилась. Но как-то она дожила молодой до появления мобильника в 2000-х, вернее, их массового распространения в 2005м. Как так то?
И главно читатели, наверное, хорошо знакомые с фантастикой, эту несуразность не видят.

Автор, была бы возможность, поставила бы вашему тексту минус сто.
Но теперь думаю, пройдет ваше это вот лютое антисоветское в следующий тур. Ну а что, почему не то?
04:55
+2
допустим девочка в этом самом 45-м на свет появилась.
Допустим, она родилась в 80х.
04:54
-1
А почему не в 90-х? Или почему не в 70-х?
Я могла ошибиться, но что-то как-то странно, что всё это происходит помимо воли матери, и т.п.
05:22
+1
Или почему не в 70-х?
Потому-что Маша после института (примерно в 22 года) зарегистрировалась на бирже фрилансеров. Первые такие биржи появились в начале 2000-х.
А почему не в 90-х?
В 90х уже были открыты границы и мать могла бы вывезти дочь.
13:24
-1
А первые мобильники, нормальные, рабочие, появились когда?
Тут конфликт времён однозначно: мать героини убежала с немцем, но дочь забрать никак не ага. И начинается наматывание про не совсем нормальных ватников (дедушку и бабушку), а героиня тем временем какой-то оранжерейный цветок из 00-х или из 50-60-х. 80-е и 90-е это не про неё…
Так что когда она родилась? если в конце 80-х, то мать её спокойно могла вывезти уже тогда. Не было при Горбаче такого, чтобы ребёнка с матерью разлучали. А если так, или позже. то конфликт с немцем высосан из пальца.
А если героиня раньше родилась, в начале 80-х, то, извините, к моменту появления мобил и бирж с интернетами девочке уже за 25 лет с гаком.
13:40
Первая биржа — 2002 год.
Первые нормальные мобилки примерно тогда же. У меня первая мобилка была в 2001м году. Я тогда студентом был.
00:32
+3
Откуда у вас 45й взялся-то вообще? Если она 45, то дед у неё 1900?

Ну сорян, когда живёшь с опытом вот этого удушающего токсичного родителя, то конечно плюсуешь. Да даже если видел со стороны этих сдохших метафорически детишек. Удивительно, что тут в общем-то и не ругают никакую страну, но поди ж ты «антисоветское».

А так то да «Ну конечно там ад, а здесь рай, во и весь разговор».
09:19 (отредактировано)
+2
По мне — хороший рассказ. Да, есть недоработки, наверно, надо как-то по другому выстроить линию ватника — она поздно возникает, прописать точнее временнЫе рамки — а то получается, что деду уже лет девяносто-сто… хотя может так и есть… Линия матери ушла в туман.
Короче, мне сюжетной стройности не хватает. crazy
Но вот эта модель обречённой привязанности к семье, вечной развилки — она очень хорошо чувствуется. Автору спасибо!
09:35 (отредактировано)
+2
Ну, фантастики тут нет. Только ватник-убийца. Но я недавно читала тут же, кажется, рассказ про ватник. Или про военную шинель, что ли. Образ витает в воздухе, видимо. Сам же рассказ, без окончания, реализм, неплохой — я такие истории люблю читать на дзене в каком-то из постов, которые мне лента предлагает. Вот сегодня про Серафиму, которая двух Дим родила, и один другому помогать стал, пока она с молодым мужем танго на балконе танцевала, читала с удовольствием… В общем, чем больше я рассказ хвалю, тем язвительные мой комментарий получается. Я плюс поставила, автор молодец.
Блиин… Я нашла рассказ про шинель… Это был комментарий Пощады не будет… Я плакалЪ…
12:04 (отредактировано)
+3
Написано очень хорошо, достоверное, с множеством деталей. Сначала мы видим позднесоветскую девочку, растущую в любви, а вот уже становится понятно, что дед-то самодур и мелкий тиран, ну а под конец все уже совсем мрачно.
В общем, в рассказе есть главное — атмосфера, конфликт и живые персонажи.

Но я согласна, что оформление пока сырое. Линия с ватником непродумана, как будто ее в последний вечер набросали поверх реалистического рассказа. С родителями чуть-чуть больше бы информации. Отец вообще сгинул. И с временем неудачно — когда Маша была подростком, кассеты еще надо было брать друг у друга. А, когда она студентка и «молодой специалист» уже есть и игры и компьютерные телефоны.
12:06
Мне кажется, здесь еще в конце не хватает конфликта с Артемом. Что вот они поругались с Машей, не насовсем, обычная ссора, но дед сразу начала ей в уши лить, что это Артем ее предал.
00:43 (отредактировано)
+1
Я думаю, она в начале восьмидесятых родилась. Компакт-диски в России широко разошлись только в середине девяностых, и тащем-то я даже училась с кассет (и видео, и аудио) английскому, хотя дело было в нулевых, и только к десятым уже диски возобладали в учебных материалах.
Вряд ли Мыше дед купил бы французскую исполнительницу в 95-96 каком-нибудь, ей одалживала учительница.
Не вижу тут противоречия в общем.

Молодой специалист она в начале нулевых в таком случае, ну да, игры и мобилки. Варкрафт 2004, линейка аллодов и проклятые земли — и того раньше.
13:01
Не, я знаю, что в девяностых еще были кассеты. У первый CD-player появился в 2005 вроде. А так да, кассеты были.И диалоги английские, и HIM и Evanescence с них слушала). Просто мне кажется, они тогда уже везде были — и аудиокассеты и видео. И стоили не так дорого, девочка могла сама себе купить, даже если дед не давал денег.
А вот это «давать послушать» — кмк это больше про восьмидесятые история.
06:41 (отредактировано)
+3
Что для меня ценно — написано очень грамотно и умело.
Но на этом практически заканчиваются достоинства рассказа.
Не буду говорить, что это не фантастика — это и так очевидно. Жалкий намёк на самостоятельность ватника почти в конце и финальная сцена. Всё. Это недостаточный минимум для зачисления в жанр. Хотя формально да.
Но дело в том, что это по сути до мозга костей реализм. И фишка с постепенным (или внезапным) вплеском ирреального не получилась. Получилось нелепо. Может быть, больше таинственности нужно было нагнать. Больше нагнетания. Догадки, подозрения героини. В общем, всё по законам жанра. А здесь все признаки жанра скучной реалистической прозы. Настолько реалистической. что многие сюжетные линии остались обрубленными — как в жизни.
Несколько раз автору удавалось пробудить интерес. Первый раз — интрига с мамой. Казалось, вот основная сюжетная линия. Загадка, что с мамой не так. Ведь не может она быть предателем. Значит…
Но для автора это ничего не значит. Это всего лишь способ показать зависимость и несамостоятельность героини. Ну нет мамы, и фиг с ней. И это первый неприятный штрих к портрету.
Второй — французский. Но это опять холостое невыстрелившее ружьё. И второй гвоздь в крышку гроба приятного образа героини. Но есть и плюс — история становится больше похожей на настоящую. И героиня тоже. Обычная. Никакая (допускаю, что намеренно, недаром она зовёт себя Мышью). В художественной литературе не приветствуются вялые персонажи. Если только их вялость не является смыслообразующей. Но в жизни все персонажи как раз такие. По крайней мере, подавляющую часть своей жизни. В этом и отличие литературы от жизни. Жизнь чаще всего скучна, литература показывает только наиболее интересные моменты из жизни.
Поэтому в этом рассказе мало литературности. Да, есть хороший, крепкий, грамотный язык. Но очень мало художественности. Носики будущих листьев — это ещё не художественность, даже повторенная дважды. Художественность — это нескучность языка. Нескучный язык + нескучное действие = хороший рассказ. Хороших бы небанальностей сюда. Небанальных слов, ярких, нешаблонных словосочетаний. Это блюдо приготовлено правильно, но невкусно. Это кекс без изюма.
Примерно такая же ситуация и с сюжетом. Парадоксально, что автору удалось избежать некоторых сюжетных шаблонов. Например, Артём так и не привёл в мастерскую любовницу. Так и не всколыхнул это болото, не привлёк интерес читателей, не вызвал хоть какие-то эмоции у неживой героини. Хотя… какие бы эмоции он вызвал? Новые сопли? Новые мысли о предателях? Но разве она сама не предала Артёма, когда переехала к деду?
Так вот, избежать банальных сюжетных ходов ради банальнейшей скуки — не лучшее решение. Героиня банально безвольна. А значит, для литературы (и для читателя) неинтересна. Безлика.
Точно так же безлик и язык. Я всегда топлю за язык. Это литературный конкурс. Хороший литературный язык — один из основных критериев. И я часто хвалю тексты за это, если даже в них нет больше ничего. Но этот не могу похвалить и за это., потому что литературу убивает не только безграмотность, но и правильность. Правильно писать умеют многие. Даже ИИ. Но живопись — это не фотография. Литература — не чистописание. Нужен автор в тексте. Нужна индивидуальность. Нужны эмоции.
01:02
+4
Вот мне кажется, Эли Смолха рассказ бы понравился больше остальных, что мне попадались – язык игривый, цветастый. И, кстати, весьма уместный. Образов-сравнений много, но они естественные, натуралистичные, без надуманности. Вообще очень хорошо расставлены слова, вот это «нет, показалось ей», завораживающе. Прекрасный эмоциональный стиль. Прекрасная живая речь. Крче на мой взгляд – шикарно написано.

Тема, конечно. Ну то есть. Ватник – убийца предателей. Нет? Мне мерещится? Слон в комнате? Иносказание, но прямое?

Кольнуло поступление на худграф. Это же ад и кровавая бойня – поступление на бюджет худграфа… хотя где как, наверное.

По датам у меня вопросов нет, Маша явно в 80е родилась, видимо ближе к началу. Иначе бы (думаю) мать ее выкрала бы и всё, ну и дальше там по приметам времени сходится.

Ну вообще я не понимаю претензий про не-фантастику. Фантастика вообще имеет место быть как аллегория, и если автору угодно – пускай это будет прозрачная аллегория. Если бы героиню дед задушил, то была бы просто депрессивная пожизнёвка, от которой отстраняешься «мои-то не такие», а это депрессивная аллегория магическая, в которой удушение – овеществлённый символ, перешедший в материальное для наглядности.

Идейно, конечно, психологический реализм. Мне, кстати, нравится. Я вот про умирающих от рака детей не люблю, тоже случается, но обычно ужасно фальшиво, а тут бытовой ужас. Может, конечно, потому что поколенческое. Артём какой молодец. Удивительно даже, что кто-то прямо говорит об этом: зачастую-то все понимающе кивают «ну конечно, родители же».

Но да, чего-то не хватает: как будто мамы. Думаю, Мышенька должна была к ней поехать, например. Познакомиться. По интернету нашлись, скажем, в новоявленном чуде – в «одноклассниках» списались, например. Тогда бы круг замкнулся и концептуально, не только буквально (хотя красивое кольцо). И возникло бы то самое предательство. Потому что все-таки выйти замуж (за русского) и уехать к мужу в дом это не предательство даже с точки зрения описываемых дедов.
22:21 (отредактировано)
+1
Пришлось прочитать, раз упомянули:) Неплохо. Согласен с некоторыми комментаторами, что чуть-чуть недожато. И по языку тоже кое-где недожато. Но это определенно лучше многих других рассказов, участвующих в конкурсе, даже облюбленных (*грозно зыркаю в сторону отбойного молотка*), поэтому можно простить небольшие недочеты.
18:18
+1
Но да, чего-то не хватает: как будто мамы. Думаю, Мышенька должна была к ней поехать, например. Познакомиться.

Для сюжет было бы логично, но нечестно. Для Мыши мама чужой человек, а сама Мыша вполне самостоятельна. Нет ей нужды искать маму в одноклассниках.
18:29
+1
Эээ
Ну возможно есть дети, которым «нет нужды» искать маму, но общая тендеция всё-таки говорит об обратном. Дети ищут своих биологических родителей даже если у них полноценная семья после усыновления. В состоянии такой недоговоренности как раз странно, что героиня не попыталась.
18:41
Ищут, если этот интерес хоть чем-то подогревается. Здесь такого нет.
18:48
Интерес подкрепляется самим фактом брошенности. Это в целом большая травма, которую надо отдельно прорабатывать. То, что этого нет — упущение автора, и оно бы легло вполне логично, естественно и психологично.
19:08
+1
Интерес подкрепляется самим фактом брошенности. Это в целом большая травма, которую надо отдельно прорабатывать.
Это домыслы.

Бабушка зря волновалась: разговор этот у Мыши не вызвала ни слез, ни большого потрясения, так что жилось ей и дальше вполне счастливо.
А вот это очень правдиво.
Комментарий удален
14:17
Я удалила оскорбительное сообщение.

Приношу свои извинения за выбранную формулировку, она действительно выходит за рамки дискуссии, я не хотела и не имею права оценивать вас, это было несправедливо.
V_K
17:21
+2
Хороший рассказ, тяжелый и потому хороший. Хотя наверно больше «про жизнь» нежели «про фантастику». Я даже чуток пожалела что прочитала, потому что стало жалко их всех, и Машу эту, бессмыслено потерявшую себя, и бабашку-миротворца, и даже глупого, но от этого не менее жестокого деда. Отпустить это очень сложно, все родители желают счастья детям, но почему-то многие не понимают что понятие о счастье у детей может быть иным.
Комментарий удален
03:45
Стало любопытно, что так обсуждают. Ну, штош…

Жила-была Маша-Мыша, и был у нее неплохой, но очень авторитарный и бескомпромиссный дед-ватник. Сначала дед душил Мышу своей авторитарностью метафорически — разлучил с матерью, посмевшей выйти за муж за иностранца, не дал выбрать любимую специальность, пилил за не такую одежду и выбор молодого человека — «либераста» проклятущего — и вообще вырастил хоть и порядочным, но безвольным человеком, не способным бороться за свою судьбу. А потом бабушка умерла и дед совсем слетел с катушек: разрушил уютную жизнь Мыши с продвинутым компьютерным графиком Артёмом в норке-мастерской, стал видеть врагов во всех, и в итоге сенильный психоз его воплотился в ожившем ватнике, который бедную Мышу задушил уже по-настоящему.
Как пишут на Загнивающем Западе — «the fin».

Понятный, хорошо известный манипулятивный прием: берутся «крайние случаи», немного карикатурные, но все ещё более-менее реалистичные типажи — и тихой сапой выводятся за край, доводятся до абсурда и сумасшествия, чтобы показать, как они (якобы, «в сути своей») плохи или, наоборот, хороши.
Психологической достоверности в этом всем нет, разумеется, никакой: иначе история закончится, не начавшись — волевая мать-«предательница», пошедшая на разрыв с родительской семьёй, не ограничится письмами на домашний адрес и скорее всего даже найдет способ вернуть дочь. А если по каким-то объективным причинам не сумеет, и дочка характером пойдет не в нее, а вырастет «Мышей» с подавленной волей, доверяющей решения светофором — ждёт ее не счастливая жизнь с любящим мужем в уютной норке, а постоянная эксплуатация и стёб со стороны более пробивных сокурсников, мужнины измены, кидалово от заказчиков, слезы в подушку и одиночество вдвоем на дедову пенсию… Настоящие крайности, жестко-авторитарная модель воспитания и иже с ней калечат жизни всех причастных очень сильно, что через сопротивление, что через подчинение насилию: после такого не получается «как у всех, и даже лучше, но есть нюанс», подавленная с малолетства воля не отрастает по мановению волшебной палочки, когда нужно порешать проблемы по работе или с мужем… Перебороть такую судьбу получается не только лишь у всех, и уходят на это годы. Так вот оно все безыскусно получается в жизни, у людей, а, как известно, именно изображение и изучение человека и его многогранного характера — задача художественной литературы. Тексты, первоочередная задача которых заключается в имплантации читателю неких авторских взглядов, и на голубом глазу игнорирующие ради этого человеческую глубину и психологическую достоверность — называются не «художественная литература», а «пропаганда».
С чем мы — на весьма хорошем уровне исполненном — в данном случае и имеем дело. Кушайте, дорогие читатели, не обляпайтесь. А то злой ватник придет и каааак вдарит за то, что баланда в миску не той формы налита!

23:33
+4
Огромное спасибо всем, кто прочитал и прокомментировал!
Спасибо тем, кто сопереживал героине, — я хотела, чтобы ей можно было сопереживать).
Спасибо тем, кого она раздражала, — я хотела, чтобы она вызывала раздражение).
Спасибо тем, кто понял всё, что я хотела сказать).
Спасибо тем, кто указывал на недостатки, хотя многое было задумано именно так, и я рада, что это увидели, (пусть и оценили отрицательно)).
Искренне желаю удачи всем прошедшим в следующий тур! smile
20:52
+1
Жаль, что не прошли, но такова цена танцев на мозолях ватников:) А кто-то недопонял… Рассказ лучше многих, что остались. Удачи в следующих конкурсах! Пишите еще, главное.
21:03
Спасибо большое, я, в общем-то, знала, что не пройду)). Рада, что вам понравилось)).
21:04 (отредактировано)
-1
Ой, блин, а я не читал.
Название то еще… И автор вроде бы опытная…
Ну, явно о страданиях.
Ага. И читать не буду. Пусть страдания останутся с автором. Всего ей хорошего. Со страданиями. Не хватает, видать. Пусть еще пишет на конкурсы. Там такое любят.
Интересно, почему в этот раз не прокатило? Видимо, «Пощады не будет» виноват.
Вот же упырь! Поймать и расстрелять!)) Не, не автора совсем…
Автор и так страдает…
А что, в жизни ничего веселого нет? Писать больше не о чем?
Сочувствую.
21:46
+1
Душевно тронута вашим сочувствием, вот прямо слезы на глазах laugh
22:15
Я плачу вместе с вами.!

Давайте вместе порыдаем!
laugh
22:23
+1
Не-не, вы не умеете)). Вы уж лучше смейтесь, а я уж буду страдать и плакать))
22:25
Договорились.)
*а Пощаду будем линчевать? *
22:28
+1
Да пусть живёт, он безобидный, ваш друг «Вам и не снилось»… Ой, то есть «Пощады не будет» laugh
22:34 (отредактировано)
+1
А, ну ладно. А то хотел ему в последний момент веревку отстрелить.)
Ну, напрягаться не придется.
Ладно, приходите на мои поминки. Как только мой рассказ в финал не пройдет, так сразу меня и застрелите. Я рад отдаться в ваши нежные страдальческие руки…
crazy
22:39
+1
00:53
Написано очень талантливо. Все герои как живые. Только конец непонятный. Что это за ватник такой? Но всё равно интересно, спасибо!
18:15
Т.е. первый раз ватнику покушение не удалось, потому пришлось поднапрячься? Причем научиться не только ползать, но и прыгать.
Интересно, кто у кого дурной характер перенял — ватник у деда или наоборот?
Мать, не выдержав давления, сбежала, бросив дочь. Отец какое-то время присылал деньги, а потом? Тоже слился? Да и Артем — ни бе, ни ме, ни кукареку. Вроде любились они с Мышей, а после он ни разу не пробовал сам с ней встретиться, все ждал ее прихода. Значит, она для него была просто подружкой? Чтобы весело провести время?
Хотя сама подача рассказа мне понравилась. Такое случается. Дед-тиран всех подмял под себя.
Загрузка...
Alisabet Argent

Достойные внимания

Рано
Аня Тэ 1 месяц назад 23
Еж
Nev 14 дней назад 14