Светлана Ледовская №2

Старый добрый человек

Автор:
Владимир Шевелев
Старый добрый человек
Работа №45. Дисквалификация за отсутствие голосования
  • Опубликовано на Дзен

I

Мартин

C трудом приоткрываю глаза, морщась от пульсирующей боли в затылке. В нос бьёт резкий химический запах. Кажется, что меня вот-вот вырвет, но я инстинктивно сдерживаю позыв.

Боль – лучшее свидетельство того, что я всё ещё жив, однако есть и плохие новости. Я не чувствую своё тело. Пытаюсь пошевелить рукой, но ничего не выходит. Липкое отчаяние обволакивает меня под гулкое, захлёбывающееся сердцебиение.

Несколько секунд требуется, чтобы окончательно прийти в себя и осмотреться. Кто-то надел на меня удлинённую смирительную рубашку и бросил навзничь в пустую ванну с высокими бортиками. Надо мной, обездвиженным с головы до ног, нависает потолок с обвалившейся штукатуркой. Я, словно гигантский червяк, напрягаю все мышцы и пытаюсь вытолкать своё тело из ванны, но ничего не получается. Попался в западню.

Мне удаётся разглядеть стены, выложенные белой плиткой, узкое зарешечённое окно под самым потолком и покосившийся стеллаж. По левую сторону видна запертая дверь без ручки. В противоположном углу находится раковина, над ней – светильник, забранный решёткой. Прислушиваюсь – ни единого шороха или стука. Тревожная тишина.

И вдруг – мысль, дарящая надежду. Начинаю кататься в ванной туда-сюда в надежде раскачать её и повалить набок. Пот заливает мне лицо и щиплет глаза, я бьюсь в припадке усердия, но чугунная ванна не наклоняется ни на сантиметр. Привинчена к полу. Не нужно быть импрувом, чтобы понять, что всё это очень похоже на психиатрическую клинику старого образца. Есть ли в Боливии заброшенные психушки? Наверняка, но точно ничего нельзя сказать, потому что чип-имплантат подозрительно молчит. Наверное, так происходит, когда полностью садится батарея, но ведь заряда должно было хватить ещё на пару лет… В любом случае – никакого интернета и геолокации. И всё-таки похоже, что я по-прежнему нахожусь в Боливии. Во всяком случае, где-то в высокогорье. Симптомы гипоксии – мучительная мигрень, тошнота и головокружение – ставшие привычными за три дня ретрита, всё ещё терзают мой продвинутый организм. Как же я умудрился забыть о невосприимчивости к разреженному воздуху, когда согласовывал условия модификации! Хотя спецы из Нормановского института могли бы и сами напомнить.

Чувствую во рту металлический привкус. А вот это что-то новенькое. Скорее всего, побочный эффект средства, которым меня усыпили. Стакан апельсинового сока в руке – последнее, что всплывает в памяти…

Я прилетел в Ла-Пас, столицу Боливии, четыре дня назад, соблазнившись рекламой уединённого ретрита у подножия вулкана Сахама. Устроители – крупная и весьма известная калифорнийская компания – посулили десятидневный цифровой детокс на лоне природы в экзотическом месте. Долго я не раздумывал, ведь мне однозначно требовалась передышка. Чип-имплантат, ссылаясь на последние рекомендации для улучшенных, заваливал меня сообщениями о необходимости отдохнуть. Работа по восемнадцать часов в сутки, несмотря на её добровольный характер и успешность, способна вымотать даже импрува.

По приезде я незамедлительно перевёл свой чип на десятидневный тихий режим, о чём заранее предупредил всех знакомых. Меня поселили в небольшом прозрачном кубе, напоминавшем келью, где помещалась лишь старомодная дубовая кровать, левитирующий столик на магнитах и коврик для медитации. Два раза в день приносили орехи, соки, свежие фрукты и овощи. Я ни разу не видел, кто именно приходил ко мне в куб, стараясь не отвлекаться от осознанного дыхания.

Участнику ретрита предлагались на выбор два занятия: сон и медитация. Никаких отвлечений и многозадачности, только абсолютная цифровая изоляция – как раз то, что нужно. За исключением, конечно, горной болезни, обрушившейся на меня с невероятной силой в первый же день. Я чувствовал такую слабость, что даже не было сил пережёвывать бананы и кешью. Организаторы, надо сказать, предупреждали о гипоксии, но странным образом выдавали неизбежный дискомфорт за дополнительное преимущество. Якобы симптомы горной болезни станут основой для моей медитации. Полная чушь! Я с трудом мог сосредоточиться на вдохе и выдохе, постоянно борясь с позывами к рвоте. Так и прошли три дня – ничего подозрительного и примечательного. И вот теперь я лежу в смирительной рубашке на дне ванны, стоящей посреди какой-то обшарпанной комнаты явно медицинского назначения, и у меня невыносимо болит голова! Просто раскалывается… Но отвлекаться на боль нельзя – надо думать, надо продолжать думать.

Кто и зачем это сделал? Организаторы ретрита? Маловероятно. Не вижу ни одной причины, зачем им похищать собственного клиента. К тому же, многие мои знакомые принимали участие в ретритах этой компании в разных уголках планеты и остались довольны. Обычные бандиты? Вряд ли. Мириады полицейских дронов, заполонившие ясное боливийское небо, давно свели на нет уличную преступность. Кто же ещё… А что, если это дело рук гуманитов? От ужаса перехватывает дыхание, в животе возникает болезненный спазм. Гуманиты… Согласившийся на генетическую модификацию получает не только ряд биологических преимуществ, но и обзаводится ночным кошмаром – образом жестокого гуманита с горящими глазами, преследующего вас в толпе на городских улицах. Обратная сторона безоблачной генной инженерии. Нет, всё-таки вряд ли. Эти фанатичные ненавистники импрувов, зачастую, обиженные на весь свет одиночки, убивают своих жертв не мешкая. Никаких требований и отсрочек: гуманитам не о чем разговаривать с импрувами. К тому же, сообщения о злодеяниях гуманитов встречаются всё реже: полиция успешно ведёт с ними борьбу по всему миру.

Если не поддаваться панике, то в голову приходит самый логичный вариант – меня похитили эволюты. Их малочисленные группы наладили преступный бизнес с оттенком идеологии, заключающийся в похищениях импрувов с целью выкупа. Но, насколько я припоминаю, они действуют в Северной Америке, а вот в Южной… Точно, увы, не помню. Пожалуй, похищение импрува с территории довольно известного ретрита, надёжно охраняемого круглые сутки, — это недостижимый для них уровень. Чёрт, как же не хватает всезнающего чипа! Интернет-справка бы мне совсем не помешала. Как и не помешало бы пошевелить ногами и руками, они уже совсем затекли в этой проклятой смирительной рубашке.

Тошнотворную тишину нарушает шум голосов и топот у двери. Сейчас всё и начнётся. Нельзя показывать страх, ни в коем случае нельзя. Никакой слабости.

Дверь широко распахивается и входят трое. Первым появляется, по-видимому, главарь – блондин с зачёсанными назад волосами, маслянистыми тёмно-зелёными глазами и впалыми щеками. Он одет в чёрную толстовку с эмблемой Движения за естественного человека. За ним следует тощий парень с землистым цветом лица, орлиным носом и разноцветными дредами. Шествие замыкает лысый верзила с татуировкой кленового листа на голове. Войдя, он тут же прилипает к стене рядом с дверью.

Блондин пристально смотрит мне в глаза и ухмыляется. На лбу у него, чуть выше правого глаза, торчит омерзительный фурункул, готовый вот-вот лопнуть.

II

Свейн

Мои ребятки не обманули – он действительно выглядит настолько жалко в этой ванне, что невольно улыбаешься. Лоснящиеся волосы каштанового цвета прилипли ко лбу, серые глаза бегают туда-сюда, правильные черты лица как-то разъехались во все стороны, осквернив красоту симметрии. Но, надо отдать должное, пытается держаться достойно. Старательно изображает на лице презрение, но спрятать испуг не так-то просто. Что ж, пора приниматься за дело. Начинаю, как водится, с молчания и испепеляющего взгляда. Тишина, будто кислота, разъедает его психологическую броню, и с каждой секундой он всё сильнее бледнеет. Давай, Мартин, ещё немного и… Вот так. Прекрасно.

– Ну что, драгоценный импрув, – ехидничаю я, – всего-то смирительная рубашка и допотопная ванна – и всё! Тотальная беспомощность. Руки и ноги затекли, мышцы ноют. Неприятно, да? Хоть ты и улучшенный, а ничего поделать не можешь. Что-то не помогает тебе генная инженерия, правда?

От двери доносится смешок, мгновенно переходящий в покашливание. Тони с виноватым видом отводит взгляд в сторону. Лысый громила давно потерял все волосы на теле, но, к счастью, сохранил чувство юмора и даже своеобразную учтивость.

Мартин тем временем хмурится и вызывающе молчит. Ну-ну.

– Итак, кто же это такой смирный, похожий на гусеницу в коконе, лежит у нас в старой, потрескавшейся ванне? Да ведь это сам Мартин Шёне! Импрув аж третьего уровня. Модификацию провели в легендарном институте имени Нормана, и список улучшений весьма впечатляет. Тут тебе и когнитивные способности 3 плюс, и резистентность ко всевозможным инфекциям, и долголетие 2 плюс, и даже такая милая модификация, как устранение непереносимости лактозы. Одним словом, первоклассный импрув! Мартин, а что, если ты уже не просто улучшенный, не просто детище алчных нормановских умников, а самый настоящий, – перехожу на шёпот, – постчеловек? Как думаешь, а?

Не дождавшись ответа, начинаю медленно ходить вокруг Мартина, опешившего от вываленной порции конфиденциальной информации. По его телу пробегает дрожь, и её не скрыть даже плотной смирительной рубашке.

– Кстати, Мартин, а зачем ты себе ген агрессивности наполовину выключил? Обычно такой модификации подвергают уголовников-рецидивистов в качестве наказания, но ты-то себя за что наказываешь? Тоже представляешь угрозу для общества?

Он настороженно глядит на меня и даже не улыбается. Почему они никогда не реагируют на моё остроумие так, как оно того заслуживает? Ну что за обидная неблагодарность!

– Похоже, ты до сих пор не оправился от того, что ретрит для тебя закончился печальным образом. Но, сам посуди, ты сбежал от технологий, а значит – сбежал и от безопасности. Вещи взаимосвязанные, верно? Поэтому удивляться тут нечему. И, кстати, перестань нервически проверять чип-имплантат, о наличии которого в твоей умной голове мы прекрасно осведомлены. Как ты уже успел заметить, он не работает. Дело в том, что здесь, в этой чудесной комнате, установлены глушилки. Передать координаты и вызвать полицию у тебя не получится, даже не пытайся.

Мартин бросает на меня взгляд, полный ненависти, и издаёт какой-то невнятный звук, отдалённо похожий на рычание. Отлично! Скоро он непременно разговорится.

– Что ещё можно сказать о Мартине Шёне – успешном криптоинвесторе и активном игроке на рынке деривативов? – продолжаю его обработку. – Разумеется, он обладает неисчислимыми достоинствами. Помимо своей основной деятельности он занимается разработкой искусственного интеллекта в сфере биржевой торговли и уже достиг впечатляющих результатов. Общественная жизнь, медиа, экологические проблемы – всё это также попало в сферу интересов неутомимого Мартина. Разве есть тот, кто не знает о его проекте по очистке Тихого океана от пластикового мусора с помощью автономных кораблей? В дополнение ко всем озвученным заслугам господин Шёне успел написать моральный кодекс импрува. Кому-то, говорят, этот документик нравится, но, как по мне, это возвышенная и ни к чему не обязывающая ахинея.

Сажусь на край ванны и вынимаю из кармана упаковку жареного фундука.

– Будешь? – как ни в чём не бывало предлагаю ему подкрепиться.

Он в ответ демонстративно отворачивается, раздражённо стиснув зубы. Его терзает страшная жажда, организм обезвожен. Я пожимаю плечами и, стараясь чавкать как можно отвратительнее, грызу орехи.

– Как видишь, Мартин, мы всё о тебе знаем. Нам известно даже, что ты отказался от самого популярного типа генной модификации – увеличения половых органов. Впечатляющая независимость от социума! По данным статистики, семь из десяти стали импрувами, усовершенствовав себя в деликатной сфере, но ты не таков, – бросаю ему ядро фундука прямо в лоб. Он вздрагивает от неожиданности. – Ты предпочёл улучшить свои когнитивные способности, что, безусловно, редкий случай. Умудрился войти в элиту импрувов.

– Кто вы такие? – вскипает Мартин. – Какого чёрта вам от меня нужно?

Наконец-то! Стадия отказа от общения пройдена. Можно постепенно переходить к сути.

– Действительно, Мартин, что мы всё о тебе, да о тебе. Как-то слишком эгоистично, не находишь? Импрувам и без того достаётся повышенное внимание публики, но надо же уважить и обычных людей. Ты попал в гости к тем, кто очень не любит улучшенных. Но не бойся, мы не мясники, не какие-нибудь свихнувшиеся на ненависти гуманиты. Мы эволюты. Люди сугубо мирные и благожелательные, такие, какими нас выпестовала старушка эволюция.

– Я так и думал, – хрипло говорит Мартин. – На вопрос о цели моего похищения можете не отвечать.

– Да, это деньги. Много денег. Рад, что ты наслышан о наших способах борьбы.

– Да какая там борьба! Обыкновенные бандиты и вымогатели, – почти плюётся раскрасневшийся Мартин.

– Во-первых, смени свой импрувовский тон на что-то более подходящее для пленника в смирительной рубашке. Нам очень не нравится надменность улучшенных, а ты полностью в нашей власти. Не забывай об этом! К слову сказать, мне претит этот термин – улучшенные. Ничего в гомо сапиенсе совершенствовать не требуется, человек – это вам не какая-нибудь заготовка. Мы воспринимаем импрувов в качестве тупиковой ветви рукотворной эволюции. Досадным и, главное, временным недоразумением… Ну и во-вторых, мы боремся за справедливость. Никто не намерен безучастно взирать на то, как у нас отбирают нашу планету и делают людьми второго сорта. Настало время, когда естественному отбору требуется помощь. Так вот деньги – всего лишь средство восстановления справедливости. Заплати нам, и ничего плохого с тобой не произойдёт.

– Сколько вы хотите денег за моё освобождение?

– Тариф не меняется – нам нужно всё, что у тебя есть. Если ты хочешь жить, то поймёшь, что это совсем не дорого.

– Это какое-то безумие… – ворчит Мартин. – Дайте хоть воды попить. Не могу больше терпеть – во рту пересохло.

– Как-нибудь потом, – отвечаю я. – Пусть жажда и прочие физиологические потребности увеличат скорость мышления. Давай договоримся, Мартин, что долго соображать ты не будешь. Времени у нас немного. По закону жанра мы должны были бы подвергнуть тебя пыткам, чтобы ты поскорее выполнил наши условия, но я не сторонник насилия, более того, оно мне отвратительно. Мы же цивилизованные люди, всё-таки идёт вторая половина двадцать первого века. Сделаем вот как. Мы даём тебе ровно один час, чтобы ты спокойно подумал и осознал, что продолжать жить без денег гораздо лучше и приятнее, чем умереть сказочно богатым. Ты же умник, когнитивные способности 3 плюс, — значит, должен разобраться.

Делаю знак Тони и бледному Джану, страдающему от горной болезни, и мы неспешно выходим из комнаты, оставляя Мартина наедине со своими страхами и надеждами. Ему кажется, что в предложенной игре у него есть пространство для манёвра, но он ошибается. Проигрыш ему гарантирован, хотя он, надменный импрув, этого пока не осознаёт.

– Один час, – говорю я, закрывая за собой дверь.

III

Мартин

Самое ужасное в этой ситуации, что время работает против меня. Никому даже не придёт мысль связаться со мной и уж тем более начать искать ещё, по крайней мере, семь дней. Тревожить человека во время цифрового детокса – это просто верх дурного тона. Только редкий хам решится позвонить, а таких среди моих знакомых, пожалуй, нет. Но если вдруг какой-нибудь наглец и найдётся, то моё упорное молчание его нисколько не насторожит. Ну надоело всё человеку, вот он и уехал в южноамериканскую глушь, отключив чип, – обычное дело. Конечно, хочется надеяться, что организаторы ретрита в этом не замешаны и, обнаружив исчезновение клиента, они мгновенно обратились в полицию. Как бы хотелось услышать жужжание полицейских дронов, звуки сирены и топот спецназовцев в экзоскелетах… Увидеть, как эту белокурую сволочь заковывают в наручники… Хватит! Мечты о чудесном освобождении делают меня немощным, а слабость сейчас чрезвычайно опасна. Нужно взять себя в руки и сосредоточиться.

Тянуть время не имеет смысла ещё и по другой причине. Хоть этот блондин и произносит сладкие речи о неприятии насилия, в его глазах пылает холодная ненависть, какая-то брезгливая отчуждённость. Готов спорить, что у него есть садистские замашки. Такой может проявить жестокость просто потому, что ему это нравится. Чувствуется, что, несмотря на издевательски-вежливый тон, он относится ко мне, как к машине, бездушному механизму. Никакого сочувствия! Заковали меня в смирительную рубашку до пят и даже воды не дают. Ещё и эта проклятая гипоксия – всё время кажется, что меня сейчас вывернет. Да, рассчитывать хоть на какую-то эмпатию по меньшей мере глупо…

В действительности выбора у меня нет, нужно соглашаться на все их условия. Выделенный час на раздумья – это слишком много. Каждая минута в проклятом коконе лишь добавляет мучений. Скорее бы всё это кончилось... Как бы они ни прикрывались лозунгами о борьбе за естественного человека, нужно им только одно – деньги, и я готов раскошелиться. Смущает, правда, одна деталь – почему они не прячут лица? Это, конечно, плохой признак. Очень плохой. Но, с другой стороны, всем известно, что эволюты оставляют жертв похищений в живых, если те выполняют требования. Чем же я хуже?

Так. Минуточку. А ведь у меня есть шанс их обмануть. Точно есть! Для проведения транзакции им нужно будет, как минимум, высвободить мою руку с банковским чипом, что само по себе принесёт некоторое облегчение. Но не это главное. Денежные средства не спишутся со счетов, если эволюты не перестанут глушить мой чип-имплантат. Таким образом, у меня будет время, чтобы бросить клич о помощи еле заметными движениями глазного яблока. У меня должно получиться. Обязательно.

– Я готов! – кричу я надсадно, глядя в потолок. – Согласен на ваши условия! Эволюты, где вы там?

Тотчас за дверью слышится какая-то возня и доносятся приглушённые голоса. Разумеется, этот блондин оставил за дверью своего громилу. Или парня с дредами. Кстати, очень уж у того болезненный вид – весь бледный, взмокший, с воспалёнными глазами.

Дверь распахивается настежь, и в этот раз входят только двое: блондин и лысый верзила. В руках у главаря блестит серебристый голографический планшет.

– Отлично, Мартин, – хищно улыбается блондин, поправляя льняные волосы, – ты принял правильное решение даже раньше времени. Считай, что жертвуешь свои кровные на благое дело. Движение за естественного человека или ДЕЧ, как принято сокращать, очень нуждается в деньгах.

– ДЕЧ? – не верю своим ушам. – Так ведь лидеры ДЕЧ всегда отрицают какую-либо связь с эволютами…

– Тоже мне, умник, когнитивные способности 3 плюс, – закатывает глаза блондин. – Ты же должен понимать, что ДЕЧ – это легальная, уважаемая организация. Официальный рупор взглядов эволютов, действующий в сугубо правовом поле. А мы, эволюты, обеспечиваем финансирование всего движения в целом, так скажем, нейтральными по отношению к закону методами. Но цели и борьба у нас общие. По сути, ДЕЧ и эволюты – это две стороны одной медали.

Вот чёрт! Это ещё хуже, чем открытые лица похитителей. Почему он так со мной откровенен и легко признаёт то, от чего они годами публично открещиваются? Неужели уверен, что я никому не расскажу?

– О какой вообще борьбе может идти речь? – говорю я с раздражением. – Вы обыкновенный бандитизм называете борьбой. Чего только стоит недавнее нападение эволютов на институт Милмана в Торонто. Вы же там всё разгромили, как какие-нибудь луддиты. Сплошное варварство! Но интереснее другое. Допустим, что вы люто ненавидите технологии и генную инженерию, но почему вы никогда не критикуете корпорацию «Сайборн» и киборгизацию в целом? То есть генная инженерия вас оскорбляет, импрувы выводят из себя, а вот на людей-киборгов, иногда на две трети состоящих из разнообразных устройств, вы вообще не обращаете внимания. Какое-то избирательное неприятие трансгуманизма, не правда ли?

Блондин хищно скалится, верхняя губа презрительно устремляется вверх:

– А почему нас должны оскорблять киборги? Ведь никого не оскорбляют протезы, экзоскелеты, кофеварки или холодильники. Это же просто железяки, помогающие нам. «Сайборн» не изменяет природу человека.

– Разве это не изменение, когда у человека появляются способности, которых у него отродясь не было? Чушь! На самом деле вы не против технологий. И никакие вы не идейные борцы, не защитники эволюции, которой ваше покровительство нужно так же, как астронавту газонокосилка. У вас, эволютов, просто нет денег. Вами движет зависть к тем, кто может себе позволить…

– Заткнись, – грубо перебивает меня блондин, играя желваками скул. Затем поворачивается к амбалу, стоящему у двери. – Тони, освободи импруву руку, но полностью рубашку не снимай. – Злобно зыркает на меня. – Мартин, если выкинешь какой-нибудь фокус, то горько об этом пожалеешь.

Громила возится со мной несколько минут, ослабляя ремни. Вздохнуть полной грудью и пошевелить рукой – какое острое блаженство! Ещё бы воды. Блондин, управляя планшетом движениями глаз, говорит:

– Так, сейчас мы на некоторое время перестанем глушить твой чип-имплантат.

Надо приготовиться. Другого шанса отправить сообщение о помощи, скорее всего, не представится.

Блондин протягивает ко мне ладонь, куда вживлён банковский чип. Я пожимаю ему руку, тем самым совершая транзакцию. Параллельно, стараясь смотреть в сторону, торопливо отправляю SOS-сообщения с координатами моего местоположения всем знакомым. Однако меня тут же заваливает отчётами об ошибках доставки.

– Мартин, прекрати этот цирк! – говорит вдруг блондин. – Мы разблокировали только функцию перевода средств. Ты не можешь никому ничего отправить. Эх, импрувы… Ваше высокомерие и самоуверенность так смешны.

Я не верю своим ушам. Откуда у эволютов вообще взялась технология блокировки чипа? А уж как они его частично глушат – ума не приложу. Это попросту недосягаемый для кучки вымогателей уровень.

– Транзакция завершена, – произносит блондин и разочарованно вздыхает. – Значит, Мартин, ты не хочешь по-хорошему… Ты перевёл деньги с банковских счетов, открытых в солидных учреждениях. А что насчёт криптосчетов? Там у тебя хранится средств почти в семь раз больше, чем ты поделился с нами. Так поступать некрасиво.

Какого чёрта?! Откуда у них информация о криптосчетах и остатках на них? Ведь об этом никто, кроме меня, не знает. Невероятно!

– Я отдал вам всё, что у меня есть, – пытаюсь соврать, но слышу, как голос предательски срывается на писк. – Целиком!.. Полностью!

– Это ложь, Мартин, – хмурится блондин. – Не стоит нас недооценивать – мы всё о тебе знаем.

Не дожидаясь команды главаря, Тони бросается ко мне и принимается яростно стягивать ремнями моё бедное тело. От усердия у него вздувается жила на лбу.

– Дайте попить, – прошу я, но блондин в ответ лишь брезгливо морщится.

– Ты вынуждаешь нас проявить жестокость, хотя нам этого вовсе не хочется. Но что поделаешь – у нас нет времени с тобой цацкаться. Мартин, ты знаешь, что есть вещи хуже, чем смерть?

– Дайте воды! – я с трудом вскрикиваю, еле ворочая сухим и шершавым языком. Блондин нетерпеливо взмахивает рукой, словно отгоняя назойливую муху.

– Я говорю о генетическом даунгрейде. Слышал об этом, Мартин? Если из обычного человека можно сделать импрува, то почему из импрува нельзя сделать отвратительного урода? Генная модификация со знаком минус. В качестве вектора применяется, как и в Нормановском институте, безобидный вирус, с той лишь разницей, что в результате импрув не становится лучше, а наоборот – теряет человеческий облик и превращается в монстра. Некоторые полагают, что это всего лишь страшные байки, но они глубоко заблуждаются. Мы, эволюты, владеем технологией даунгрейда и применяем её к наиболее упрямым и алчным импрувам. Таким, как ты.

Ну уж нет. В это я точно не поверю. Во всём мире лишь восемь институтов делают генные модификации. Процедура крайне сложная, дорогая и длительная, требуется солидная научная база, специальная аппаратура, участие сотен учёных…

Блондин продолжает запугивать с мерзкой ухмылкой на губах:

– Хочу отметить одну особенность даунгрейда – все вносимые изменения в геном необратимы. Недавний импрув до конца жизни остаётся в плачевном состоянии. Если ты в кратчайшее время не переведёшь нам криптовалюту, то пополнишь список тех, кого подвергли даунгрейду. Это я тебе обещаю.

– Бред какой-то. Нет у эволютов таких технологий и не может быть в принципе, – говорю я.

– Посмотрим, как ты запоёшь, когда увидишь Сэмми.

IV

Свейн

У Тони, видите ли, головная боль и сильная тошнота. И что, мне теперь самому что ли водить Сэмми по коридорам больницы? Ну уж нет. Бестолковому Джану – плохо, крепышу Тони – тоже плохо. А как они хотели? Разреженный воздух – свыше трёх тысяч метров над уровнем моря. Это всё-таки Боливия, а не калифорнийский пляж. Ничего страшного, потерпят, к тому же, осталось совсем недолго. На крайний случай – тут полно кислородных баллонов. Подышат и придут в себя.

Вхожу в комнату первым и натыкаюсь на настороженный взгляд Мартина. Красные глаза с лопнувшими сосудами на истощённом лице. Он, конечно, измучен, но не отчаялся. Похоже, питает пустые надежды, но зря – непоправимую ошибку он уже совершил.

Не могу отказать себе в удовольствии поиздеваться и понаблюдать за реакцией этого умника на появление Сэмми.

– Внимание-внимание! – паясничаю я. – Барабанная дробь. Зрители замерли в ожидании Сэмми. Тони, заводи!

Едва сердитый Тони вталкивает Сэмми внутрь, на лице Мартина отражается животный ужас. Он смертельно бледнеет и начинает задыхаться. Трясётся, как желе, даже не пытаясь скрыть конвульсий. Никто, даже импрув Мартин, не в состоянии отвести взор от столь жуткого зрелища, каким является Сэмми.

Честно говоря, вздрогнуть есть от чего. Даже я до сих пор ещё не привык к внешности Сэмми. Черты лица у него обезображены, он слеп, почти полностью глух, из уголков кривого рта постоянно стекают струйки слюны, огромный горб топорщится на широкой спине, а на правой руке нет пальцев. Одним словом, мутант. Над ним славно поработали – в Сэмми не то что импрува не узнаешь, даже на человека он уже не особенно похож. Но он жив и, по прикидкам наших ребят, будет жить ещё года три и служить нам в качестве пугала для несговорчивых импрувов, отказывающихся внести вклад в дело эволютов.

– Ну что, Мартин, – ехидно спрашиваю, – узнаёшь собрата-импрува? Тоже детище Нормановского института, и интеллект был здорово улучшен – когнитивные способности 2 плюс. Но вот попал к нам, проявил несусветную жадность, и за это мы познакомили его с новейшей технологией даунгрейда. Каков красавчик, верно?

– Какие же вы подонки… – шепчет Мартин. – Нелюди.

– Довольно забавно слышать от импрува слово нелюди, – я ухмыляюсь. – А ты-то сам – человек? К тому же, ты не имеешь права обвинять нас в жестокости, ведь мы сохранили ему жизнь. Но не его разум.

Мартин отворачивает голову в сторону и начинает шумно дышать, будто в лихорадке. Выражение лица у него в высшей степени растерянное – никакого намёка на самоконтроль. Всё. Он сломан и готов расстаться с деньгами. Похоже, мне пора писать научную работу про «эффект Сэмми».

– Достаточно, – говорю я Тони, – отведи Сэмми в его апартаменты и можешь быть свободен. Дальше я сам.

Исполнительный Тони берёт Сэмми за плечо и, подталкивая в спину, выводит из комнаты.

– Ну вот мы и один на один, Мартин.

V

Мартин и Свейн

От Сэмми на кафельном полу остались капли слюны. Свейн невозмутимо растёр их подошвой ботинка, затем подошёл к стеллажу и взял с полки голографический планшет.

– Ну что, собрался с мыслями после знакомства с Сэмми? – спросил Свейн, стоя спиной к пленнику.

Мартин молчал, напряжённо обдумывая ситуацию, в которой оказался. Во всём происходящем было что-то неясное, трудноуловимое и почти невыразимое. Мартину казалось, что он упустил нечто важное, какую-то деталь, и эта мысль, как заноза, мучила его наравне с невыносимой жаждой.

Свейн присел на бортик ванны, поправил волосы привычным жестом и стал ослаблять ремни на спине Мартина.

– Только без фокусов, – строго предупредил Свейн и высвободил руку Мартина. – Мне достаточно произнести одно слово, и сюда ворвутся десятки эволютов.

Мартин смотрел на онемевшую руку с изумлением, будто не веря, что это по-прежнему часть его тела, а не чужеродный объект. Когда-то давно, ещё до эпохи массового вживления банковских чипов в запястье, рукопожатие означало приветствие, но теперь этот жест обладал сугубо финансовым смыслом. Причём обычно получатель средств бессознательно сжимал ладонь отправителя с большей силой, стараясь не упустить вожделенные деньги. Рукопожатие Свейна было крепким. Криптосчета Мартина вмиг обнулились, он отдал абсолютно всё, чем владел. Получив уведомление о завершении транзакции, Свейн небрежно отбросил ледяную руку Мартина в сторону, словно промокшую перчатку.

– Ну вот и всё, – подытожил Свейн и довольно осклабился. – Честно говоря, я думал, что ты умнее. Ведь ты даже сейчас ничего не понимаешь… Ну ладно, пора переходить к процедуре даунгрейда. Средняя длительность – четыре-пять дней.

– Какого чёрта?! – вскричал ошеломлённый Мартин. – Я всё отдал подчистую, у меня больше ничего нет.

– Я знаю, Мартин, – вкрадчиво, как психиатр с пациентом, ответил Свейн. – Успокойся.

– У меня ничего не осталось! Я выполнил все ваши условия! – не унимался Мартин.

– Да, ты большой молодец, но мы тебя всё равно подвергнем даунгрейду. Не в наказание, так в благодарность.

– Как?.. – выдохнул шокированный Мартин. – Нет же. Нет! – Мысли его путались, кошмарная опасность подобралась к нему как никогда близко, а он не имел ни малейшего понятия, как её избежать.

Свейн тем временем отошёл в угол комнаты, держа в руках голографический планшет.

– Нет, ничем его не проймёшь. Он настолько жадный, что лучше расстанется с жизнью, чем отдаст деньги, – говорил он кому-то. – Ну и пусть, время не ждёт. Срочно готовьте процедуру даунгрейда, сообщите Джимми. Да, Грейвз в курсе. В течение получаса мы доставим его к вам.

В душе Мартина вспыхнула ярость. Он, опираясь на высвобожденную руку, вытолкал себя из ванны и рухнул всем телом на пол. Затем медленно пополз по направлению Свейна, шипя от злости.

Лицезрение отчаянной попытки выбраться позабавило Свейна:

– Куда ты собрался, Мартин? Домой планируешь доползти вот так, на одной руке?

Стоило Мартину подобраться к мучителю ближе, чем на пару метров, как Свейн, ехидно гримасничая, делал шаг в сторону и играючи избавлялся от преследователя. С лица Свейна не сходила усмешка, он с презрением взирал на нежелание пленника смириться с судьбой. После нескольких минут бесплодного ползания, Мартин уткнулся лицом в пол и умолк.

– Так-то лучше, – сказал Свейн.

Мартин лежал тихо и неподвижно, однако мозг его работал на полную мощность. Свейн с довольным видом прохаживался по комнате, искоса посматривая на распростёртое тело пленника. И вдруг, спустя пару минут, пазл в голове Мартина сложился. Последняя деталь, отсутствие которой делало бессмысленным весь рисунок, наконец-то водрузилась на нужное место. То, что раньше представлялось нагромождением странностей и нестыковок, теперь обрело логику и смысл.

– Я всё понял, – прохрипел он, приподняв голову. – Ты сам импрув!

Свейн удивлённо округлил глаза.

– Да, ну конечно, – будто бы продолжая рассуждать сам с собой, говорил Мартин. – Твои сообщники – громила и парень с дредами – постоянно мучаются от какого-то недомогания, симптомы которого очень похожи на горную болезнь, а тебе – всё нипочём. А прилетели вы сюда наверняка все вместе, поэтому времени адаптироваться к разреженному воздуху у тебя не было. Точно! Таким образом, как минимум одна генная модификация налицо. У тебя невосприимчивость к гипоксии. Вот такой ты двуличный эволют, ненавидящий генную инженерию, но наслаждающийся её плодами. И об этом, конечно же, не знают твои приспешники.

– Неплохо, Мартин… – криво усмехнулся Свейн, склонив голову набок, и потёр пальцами подбородок.

– Мораль тебе вообще не очень-то свойственна, ведь ты только что не моргнув глазом обманул сообщников. Присвоил себе деньги с моих с криптосчетов, позабыв о нуждах эволютов. Для этого, кстати, ты и остался со мной наедине, отослав верзилу прочь.

– Я-то думал, – нарочито разочарованно фыркнул Свейн, неумело имитируя невозмутимость. – Это и обычный человек мог бы понять. Ты что, меня осуждаешь? Серьёзно? Борьба эволютов священна, но нужно же иногда преследовать личную выгоду.

– Ты только это и делаешь, – проговорил Мартин, – особенно, учитывая, что на так называемого естественного человека, эволюцию и её защиту тебе наплевать, ведь ты работаешь на «Сайборн»! Что, не ожидал?

Упоминание корпорации «Сайборн» ­– мирового флагмана киборгизации – повергло Свейна в шок. Мартин, видя замешательство мучителя, перевернулся на спину и продолжил:

– Причём на «Сайборн» работаешь не только ты, но, полагаю, и другие видные эволюты. А рядовых эволютов вы используете в качестве пешек, которые ни о чём не догадываются. Они, словно марионетки на верёвочках, служат чужим целям. А я-то недоумевал: как эволюты сумели организовать похищение в Южной Америке, где раздобыли глушилки чипов-имплантатов, откуда у примитивных вымогателей технология даунгрейда и как они могли её разработать? На первый взгляд, всё это немыслимо. Но только если не учитывать щедрое финансирование и безграничные возможности «Сайборн». Поэтому у эволютов нет никаких идеологических претензий к киборгизации, что довольно странно, учитывая заявленную любовь к естественному отбору.

– Ребята из института Нормана своё дело знают, – задумчиво проговорил Свейн. – Наглядная демонстрация когнитивных способностей 3 плюс. Блестящая модификация.

– Конечно, возникает вопрос: зачем гигантской высокотехнологичной корпорации связываться с нелегальными, разрозненными группами фанатиков? Ответ прост – конкуренция. В настоящее время, если у кого-то есть внушительная сумма денег и желание себя улучшить, то перед ним открываются две двери. Либо генная инженерия, либо частичное сращивание с машиной, то есть превращение в киборга. Таким образом, монополист на кибернетическом рынке, «Сайборн», соперничает с восьмёркой крупнейших институтов, проводящих генные модификации. Пример словно из учебника – монополия против небольших компаний. Но парадокс в том, что в честной борьбе «Сайборн» проигрывает. Прежде всего, из-за столь популярных модификаций половых органов с помощью генной инженерии. Мода на преображение в этой сфере оказалась на удивление устойчивой. Мощные карбоновые руки из рекламы «Сайборн» смотрятся нелепо на фоне столь заманчивого предложения институтов. Бессмысленно бороться с половым инстинктом рациональными убеждениями. Со временем в «Сайборн» осознали, что человеческую похоть способен победить только страх, а инстинкт самосохранения сильнее всех прочих инстинктов. И вот тут на сцену выходят эволюты, которые недавно – какое совпадение! – напали на институт Милмана. Да и вообще вся их так называемая деятельность состоит в основном в запугивании импрувов. А их легальное крыло – Движение за естественного человека – атакует генную инженерию на уровне петиций, мирных протестов и пропаганды.

– Выговорился? – спросил Свейн, немного взяв себя в руки. – Ты во многом разобрался, что, конечно, просто удивительно. Но только тебе, умник, это ничуть не поможет. Впереди у тебя даунгрейд, понимаешь?

– Да.

– А знаешь, зачем он нам нужен?

– Догадываюсь.

– Твою внезапную генетическую деградацию мы подадим под нужным нам и «Сайборн» соусом, – сказал Свейн. – Ты, Мартин, превратишься в пугало, которое отвернёт миллионы людей от генной инженерии и приведёт прямиком в офис корпорации «Сайборн», что станет…

Свейна на полуслове прервал бледный Тони, вошедший в комнату со шприцем в руке. На его квадратном лице застыло страдальческое выражение, лоб был покрыт испариной. Горная болезнь подвергла его силу воли суровому испытанию.

– Я отдал ему все деньги с криптосчетов! – завопил Мартин из последних сил. – А он их себе забрал, а вам соврал. Он вообще импрув, а не эволют! Он лжёт вам…

Бесцеремонный укол в шею прервал крики Мартина. Несколько секунд ему казалось, что он ещё что-то говорил, обличая Свейна, но в действительности он лишь протяжно хрипел. В его голове облупившийся потолок закрутился вихрем, пошёл волнами и, развалившись на части, исчез.

– Перед смертью не надышишься, – усмехнулся Тони, покачивая головой. – Вот ведь фантазёр!

– Ох уж эти импрувы… – Свейн закатил глаза и пожал плечами.

VI

Пресс-релиз Движения за естественного человека

15 марта 2073 года

На протяжении многих лет наше Движение выступает в качестве последовательного критика генной инженерии. Абсурдная идея о том, что человек – венец длительной эволюции – нуждается в каких-либо трансгуманистических улучшениях, является чудовищно безнравственной. Однако вмешательство в святая святых – человеческий геном – не только само по себе вопиюще аморально, оно порождает существенные риски, которые общество предпочитает игнорировать. Наглые дельцы из институтов большой восьмёрки, давно утратившие высокое звание учёных, охотно занимаются генетическими модификациями, забывая упомянуть о том, что данный вид биотехнологий является относительно новым и не имеет необходимой в таких случаях многолетней истории применения и анализа результатов. Как правило, получив сиюминутную выгоду, специалисты из институтов большой восьмёрки перестают интересоваться дальнейшей судьбой «улучшенных».

Активисты нашего Движения не раз предупреждали о негативных последствиях манипуляций с генами, однако надменные творцы трансгуманистического мира не обращали никакого внимания на озабоченность простых людей. Не так давно общественность была потрясена печальным случаем с Мартином Шёне, известным филантропом и биржевым игроком. Спустя почти семь лет после «успешной» генной модификации в институте Нормана – господин Шёне стал импрувом высшего, третьего, уровня – с ним произошли чудовищные, необъяснимые изменения. Молниеносно, за считанные дни, он в значительной мере утратил разум и человеческий облик. Было бы излишне описывать, в сколь плачевном состоянии находится господин Шёне, ведь на планете не осталось, пожалуй, ни одного человека, который бы не видел душераздирающие кадры из больницы Ла-Паса. Независимые эксперты называют случившееся «спонтанной генетической деградацией», в то время как институт Нормана от комментариев отказывается, несмотря на давление общественности.

Инцидент с господином Шёне говорит о небывалой опасности, исходящей от генной инженерии. Отныне десятки миллионов «улучшенных», подвергшихся разнообразным модификациям, находятся в зоне риска, и ни один институт из числа большой восьмёрки не может дать никаких гарантий безопасности своих процедур. Широкое применение непроверенных биотехнологий угрожает будущему всего человечества, ведь никто не знает, что произойдёт с организмом «улучшенных» спустя несколько лет.

Принимая во внимание всё вышесказанное, мы требуем от правительств всех стран немедленно принять закон о полном запрете генных модификаций и дальнейших исследований в этой области. Пришло время дать решительный отпор безответственным экспериментам с природой, ведь на кону стоит – ни много ни мало – судьба человечества. С твёрдой позицией Движения солидарны миллионы людей по всему миру, которые разделяют наши опасения и выражают нам горячую поддержку.

Анри Лескомб, глава ДЕЧ

0
18:04
692
13:43
Здравствуйте. Вам поставили минус без объяснения причин, и сейчас я попробую разобраться, почему.
Поехали.
бросил навзничь в пустую ванну

Навзничь можно упасть, а бросить — это уже фантастика.
Отмечаем: фантастика — есть
ретрита

А по-русски немодно теперь? Курорт звучит не так помпезно?
цифровой детокс

Туда же, к ретритам. Жду сцен в коворкинге и коуча со стаканчиком смузи.
Мириады

Ветер, я их нашёл!

Импрувы. Гуманиты. Эволюты. Голодный дивергент прилагается?

Первым появляется, по-видимому, главарь – блондин с зачёсанными назад волосами, маслянистыми тёмно-зелёными глазами и впалыми щеками. Он одет в чёрную толстовку с эмблемой Движения за естественного человека. За ним следует тощий парень с землистым цветом лица, орлиным носом и разноцветными дредами. Шествие замыкает лысый верзила с татуировкой кленового листа на голове.

Ну и клоуны, мать его ети. Тоже из Дивергента сбежали, похоже.

Это уже второй рассказ на конкурсе, где в основу легла идея о Чистых и Повреждённых (привет, Трис). Ребят, ну вы чего? 2020 на дворе, эту тему уже изжевали и обслюнявили. Она набила оскомину. Впрочем, хозяин — барин.
Продолжаем, сцепя зубы.
Я говорю о генетическом даунгрейде

Все. Я закончил.
Извините. Это невыносимо. Опять сверхчеловеки борются с завистью быдла. Я это в своей стране каждый день вижу и слышу. Не будем политику приплетать, но запах снобизма чрез строчки сквозит так, что я даже не желаю знать, чем закончилась эта нудная история.
Сам лично минус ставить не буду, недочитанной-то истории.
Может, кому и понравится.
13:59
Автор, я только что совершил огромную глупость, выделил всё и удалил почти законченный пост. Он был огромен. Так как переписывать его целиком мне не хватит духу, постараюсь обойтись тезисно, но ёмко. Поехали.

1. Рассказ разваливается, стоит приглядеться к нему чуть-чуть внимательнее. Прежде всего — похищение, допрос и вымогательство выглядят картонной постановкой в школьном любительском театре по уровню организации. Во-первых, Мартин, как богатый импрув с внушительными когнитивными способностями и знанием, что на планете существуют эволюты и гуманиты, ДОЛЖЕН быть защищён по высшему классу. Личные охранники, персональные вшитые маяки, транслирующие местоположение двадцать четыре часа в сутки. Сам факт отключения такого маяка будет сигналом для охраны и полиции. Это — основы основ, и в вашем рассказе, почему-то, нет никаких объяснений, почему Мартин игнорирует подобные средства защиты. Во-вторых, эволюты отличаются ничуть не меньшей небрежностью. Захват такой важной цели — целая операция с серьёзной подготовкой. Почему обрабатывать Мартина отправляют безымянную шпану? Свейн ещё хоть как-то тянет на внушительного члена организации, но его пособники, которые нужны только как маркеры импрувости Свейна, выглядят, что хуже всего — ненужными. Мартин мог бы прийти к тому же самому выводу относительно Свейна исключительно на основе своей гипоксии. В-третьих, вы противоречите сами себе: во второй части Свейн задан как хитрый и умелый мастер допросов, в предпоследней внезапно сыпется перед лицом откровений Мартина. Конечно, он может удивиться, но не будет показывать своим эмоции открыто. В-четвёртых, Мартин то с трудом говорить из-за обезвоживания, то разражается монологами на внушительный абзац. В-пятых, если даунгрейд лишает сознания, то это, по сути, смерть. Значит, ровняется первой угрозе. Почему она ужаснее? Мартин всё равно перестанет существовать, потому что не будет сознания.

2. Большая игра «Сайборна» против генной инженерии выглядит таким же детским лепетом. Что мешает институтам наклепать идеальных шпионов, самых обаятельных и харизматичных пиарщиков, целый отдел гениальных аналитиков, которые вскроют планы конкурента? Ничего. Но тогда придётся продумывать столкновение детальнее. Это требует больше времени и сложнее. Но интереснее.

3. К тому же, непонятна логика «Сайборна». Предположим, вы хотите увеличить себе достоинство, но тут узнаёте, что генная инженерия — опасная штука, из-за которой вы можете стать монстром. Скорее всего, вы потратите деньги на что-то другое, нежели на корбоновые руки или ноги. Ведь конкурент не может предложить продукт, который удовлетворит ваше делание.

4. Я хотел написать, что мир банален, но дело совсем не в этом. В этом мире, Автор, нет вас. Нет вашего зерна, вашей задумки. Он собран из готовых блоков: киборгизация, генная инженерия, подковёрная борьба корпораций, дроны в небе, экзоскелеты, ретрит, криптовалюта. Может быть я требую слишком многого, но мне хочется увидеть именно вас, вашу выдумку. Пусть это будет одна деталь, пусть вместо планшетов они пользуются огромной трансляционной личинкой; или Свейн подключался к мозгу Мартина и искал и скачивал инфу напрямую; или пусть у Мартина будут боевые модификации как раз на случай похищения, вроде ядовитой слюны или возможности сбросить кожу, или выпустить облако ядовитого газа; или пусть это будет ток-шоу в прямом эфире на стриминговых площадках и проходит на стелс-корабле, который курсирует по ничейным водам в море. Пусть это будет безумно, но оно будет вашим. А то вместо этого останется мысль, что самая популярная модификация — половые органы. Да бросьте. Если на вершине живут умники, то все захотят стать умниками. А увеличение половых органов пойдёт по остаточному принципу.

5. И этот пункт исходит из предыдущего. Простите, Автор, но я не вижу идеи. Зачем существует этот рассказ? О чём я должен подумать после него, на какую сторону жизни взглянуть по-другому? Шантажисты плохие, быть жертвой страшно, корпорации ведут подковёрные игры, политики и политические активисты — продажные люди. Я всё это знал. Всё это видел. Это моё мнение, но пусть лучше в рассказе будет субъективная и спорная идея, чем не будет вообще никакой.

А теперь плюсы. Они, безусловно, есть.

1. Вы умеете писать. Несмотря на общую пустоту и невыразительность текста, его приятно читать, и я думаю, что проблема в том, что вы сами, Автор, не напомнили мир и вам, по большому счёту, было скучновато его писать. Беритесь за краски не бойтесь смешивать цвета, не бойтесь добавлять странные, возмутительные, безумные детали. Жестокие или придурковато-смешные события. Спорных, пусть не совсем достоверных, но интересных персонажей.

2. Вы умеете строить историю. Пока — только каркас, но это уже не мало. Теперь нужно научится сшивать детали. Это сложно и муторно, но никто не обещал, что будет легко.

3. Вы умеете рассуждать. Выкладки Мартина вполне логичны и исходят из выданных предпосылок. Проблема в том, что выглядит всё так, будто идиоты-эволюты специально выдали пленнику все козыри. И потому кажется, что они просто не могли обхитрить импрува, превосходство которого всё время прославляется на словах.

Подытоживая: впереди много работы. Но часть пути уже пройдена, поздравляю с этим. Пишите ещё, пишите много, пишите разное. И не забывайте читать разную литературу. Спасибо за вашу работу. Хорошего дня.
12:02 (отредактировано)
Сначала о плюсах: понравилось описание состояния главного героя в смирительной рубашке.

Но финал перечеркнул все.

Внимание спойлер!

По сюжету – ГГ похищают, пытают, обирают, уколом превращают в овощ, и сдают в психушку. Пока, хоть и с натяжками (по транзакциям можно отследить) все нормально. Но последовавшая PR компания просто убивает на повал. Одно дело пускающий слюни идиот в деревенской больнице далекой Боливии. Другое матирующий на глазах «известный филантроп и биржевой игрок», на ум сразу приходит имя Джорджа Сороса. Его находят, не там где оставляли, с пустыми карманами и в крайне печальном состоянии. У меня много вопросов: где полиция, где спецслужбы, банковский надзор, в конце концов, у человека со счетов списывают все, а они не жу-жу. Плюс самое простое исследование показало бы, что вели в организм, сколько и как давно. Такую операцию может провернуть только государство, причем с мощными ресурсами как в области медиа так и безопасности. А тут, как мне показалось, детский сад какой-то, штаны на лямках.
23:37 (отредактировано)
Первое впечатление.
Ретрит, детокс, имплантат, импрув, резистентность… РУССКИЙ ЯЗЫК, ДОРОГОЙ АВТОР, ТЫ НА НЁМ РАЗГОВАРИВАЕШЬ?

Что ещё можно сказать о Мартине Шёне – успешном криптоинвесторе и активном игроке на рынке деривативов? –

То, что он, выражаясь по английски, «делает ничего». Играет с финансовыми пузырями, зарабатывая на этом деньги. В старину это называлось «социальный паразит».

Помимо своей основной деятельности он занимается разработкой искусственного интеллекта в сфере биржевой торговли и уже достиг впечатляющих результатов.

Это каких же? Надул биржевой пузырь и обрушил пару-тройку стран в голимую нищету. Я уже начинаю сочувствовать парням, которые его похитили.

Разве есть тот, кто не знает о его проекте по очистке Тихого океана от пластикового мусора с помощью автономных кораблей?

Очень органичный абзац! Отметим, слово «проект». Не сама очистка, а ПРОЕКТ детокса инвайронмента с пиаром от криптоинвестора.
Илон Маск стайл детектед…

Я пожимаю плечами и, стараясь чавкать как можно отвратительнее, грызу орехи.

Чтобы показать читателю, какая он мразь? Ну, до уровня Мартина ему ещё много придётся над собой работать.

Нам известно даже, что ты отказался от самого популярного типа генной модификации – увеличения половых органов.

Ценная блин информация… особенно для тех, кто знает, на чём он бабло поднимает.

Ты предпочёл улучшить свои когнитивные способности, что, безусловно, редкий случай.

Аааа, там выбор был? Типа «руки с мылом или чай без сахара» это прошлый день. Теперь большой Х… или когнитивные способности.
Ну… Ок. Фантастика же.

Хоть этот блондин и произносит сладкие речи о неприятии насилия, в его глазах пылает холодная ненависть, какая-то брезгливая отчуждённость. Готов спорить, что у него есть садистские замашки.

И я его понимаю. Готов спорить что он этих уродов просто ненавидит и искренне хочет уничтожить. А деньги нужны как раз для этого, а не сами по себе. Ну… то такое…
Кстати, делаем зарубку в характере блондина. В начале рассказа он НЕНАВИДИТ. А в конце рассказа, ему тупо похрен, главное бабло поднять. Прокол, однако.

Увидеть, как эту белокурую сволочь заковывают в наручники…

Белокурая бестия?

Ещё и эта проклятая гипоксия – всё время кажется, что меня сейчас вывернет.

Ей богу не могу понять как гипоксия связана с тошнотой? Слабость, да. Мозги не варят – да. Но тошнота откуда?
ДЕЧ? – не верю своим ушам.

Э… СТОП! Он же пить хотел? Или уже это не важно? Идеология важнее? Не верю! Когда человек хочет пить, он хочет ПИТЬ.
пошевелить рукой – какое острое блаженство! Ещё бы воды.

Слабовато обыграна его жажда. И вообще, эмоции и чувства — главный косяк рассказа. Их тут или нет, или они сделаны абы как.
Вы же там всё разгромили, как какие-нибудь луддиты. Сплошное варварство!

Ну да, надо было в суд подать…
Посмотрим, как ты запоёшь, когда увидишь Сэмми.

И вот тут уже тема откровенно затягивается и претензии начинаются не к идеологии рассказа, а к самому рассказу. Тут бы уже чему-нибудь произойти, а оно не происходит. И дальше вообще сплошной ужас. Попытка накрутить садизма эволютам, привела к затягиванию сцены. Начало было хорошим, интригующим. А дальше…

Упоминание корпорации «Сайборн» – мирового флагмана киборгизации – повергло Свейна в шок.

Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу, пока шёл в будёновке и с парашютом по разбомбленному Берлину. Опасна она — профессия шпиона.
Прежде всего, из-за столь популярных модификаций половых органов с помощью генной инженерии.

Опять половые органы. Вот же заряженная тема, ты посмотри…

Бессмысленно бороться с половым инстинктом рациональными убеждениями.

Половой инстинкт связан с размерами аксессуаров? Оригинально… свежо, остро… А если человеку нос удлинить, он лучше нюхать будет?

В его голове облупившийся потолок закрутился вихрем, пошёл волнами и, развалившись на части, исчез.

Ура! Хэппи энд! Хотя… там ещё что-то есть. Ладно, дочитаю.

Однако вмешательство в святая святых – человеческий геном – не только само по себе вопиюще аморально, оно порождает существенные риски, которые общество предпочитает игнорировать.


Золотые слова! Не можешь спорить с мыслью — вложи её в уста какого-нибудь книжного подонка. Этот момент получился особенно хорошо.

Резюме.
Попытаюсь абстрагироваться от тошнотворного главного героя и от войны между киборгами и увеличенными половыми органами.
Итак:
Рассказ написан складно. Первая треть даже интересно. Интригует.
Автор умеет рисовать образы, читая вполне себе представляешь картинку. Это, признаю, большой плюс.
Физиология человека в рассказе — голимый бред. Тошнит от гипоксии… То хочу пить, аж заночевать негде, то вдруг давай как философский диспут устрою на пару абзацев (ах да и попить бы не мешало...)
Психология на том же уровне. То ненависть к «врагам рейха» аж кушать не может, то вдруг сплошной похер — бизнес и ничего личного.

Сообщения о том, что герой вырастил себе соображалку вместо трёхметрового х… оказались ружьём, которое так и не выстрелило. Хотя всё подводило к тому, что главгерой что-нибудь придумает своей козырной соображалкой. И рассказ ожидался как дуэль двух импрувов.
Учитывая, что я всецело на стороне «плохиша» аж заинтересовался чем битва титанов закончится.
А она закончилась уколом в голову. Или в шею… не важно уже.

В этом смысле рассказ напоминает блевотный «Левиафан», который снимался с намёком на историю Марвина Химеейра, устроившего разгром травившей его компании. Намёк, намёком, а персонаж фильма так ничего и не сделал, кроме бухания водки. За что режиссёр получил истинно заслуженное ведро помоев от разочарованной публики.
А я поставлю минус. Ибо — разочарован.
08:26
Вот казалось бы, ладно написано. Есть какая-никакая интрига, которая нормально и логично раскрывается. Причём раскрывается силами протагониста буквально «на кончике пера», а люди обычно любят умных протагонистов. Есть даже попытка (весьма неплохая) проследить, к каким последствиям для общества приведёт возникновение использованного фантдопущения.

И тем не менее чего-то критически не хватает. Возникающий конфликт разрешается пшиком, словно это эпизод из романа, после которого конфликт раздуют с новой силой, чтобы показать настоящую, а не поставленную антагонистом борьбу. Последствия же имевшихся действий не продуманы. Результат трудов целого института, вершина его искусства, внезапно превращается в Иова? Его бы подвергли вивисекции, лишь бы выяснить, в чём причина — они всё-таки заинтересованы в том, чтобы их клиенты оставались довольны и создавали благополучный имидж. Отсутствие интереса к нему можно было бы объяснить тем, что институт разгромили эволюты, но они громили институт Милмана, а Мартина пересобрали в институте Нормана. Да и то, как Мартин себя ведёт в последний момент, слабовато вяжется с заявленными «когнитивными способностями 3+» — он серьёзно надеялся убедить кого-то, вывалив на него бездоказательные факты?

соблазнившись рекламой уединённого ретрита


И бесплатными подарками. В отечественной традиции использования термина ретрит уже предполагает уединение, и оговаривать стоит именно групповой ретрит.
Загрузка...
Анна Неделина №3

Достойные внимания