Как все началось

− Деда, расскажи, как все началось.

− Я же тебе это уже раз сто рассказывал. Если мне память не изменяет, то не далее как вчера. Давай, лучше я тебе про мумей троллей почитаю.

− Не хочу про мумей троллей, хочу "Как все началось". Ну пожалуйста, пожалуйста.

− Хорошо, хорошо. Тогда укладывайся поудобней, укрывайся одеялом и слушай. В давние, предавние времена...

− В стародавние, дедушка.

− Хорошо, пусть будут стародавние. Хотя не такие уж они и стародавние. Мне тогда чуть больше, чем тебе сейчас было, в пятом классе уже учился. Ну, да ладно. Значит в эти самые стародавние времена не все было ладно в мире. Люди издревне придумывали всякие разумные правила что и как делать, чтобы и им самим комфортно жилось и другим при этом не мешать. Правила-то хорошие, и если б все им следовали, то на Земле давно б уже рай наступил. Но не тут-то было. Находились граждане, которые из-за безалаберности своей или просто лени, правила те (их, кстати, законами называли) игнорировали. Были и другие, те вообще законы осознанно нарушали ради свой наживы или какой другой корысти. Чтобы такое пресекать, да ещё наказывать тех, кто нарушает, много разных служб и людей задействовано было. Полиция (или тогда это ещё милиция была), прокуратура, суд. Только вот платили этим сотрудникам мало. Ну они так, по крайней мере, считали. Вот они и работали спустя рукава.

− Деда, а как они рукава спускали? Они что у них, куда-то привязаны были?

− Да нет, это такое образное выражение, как раз из совсем стародавних времён. Вроде у бояр такие кафтаны были, с рукавами чуть ли не до полу. В них работать ну ни как вообще не выходило. А сейчас так говорят про тех, кто плохо работает. Ладно, вернемся к правоохранителям, что рукава спускали. Вот, например, напал на тебя в темном переулке грабитель. Ударил по голове и отобрал мобильный телефон. Ты в полицию, а там тебе говорят: "Вот когда вас убьют, тогда и приходите. А то у нас еще не все насильственные смерти с позапрошлого года расследованы. Радуйтесь, что живы остались, не всем так везет". Жив остался − это, конечно, хорошо, но ведь хочется ещё, чтобы все по справедливости было. И мошенников еще развелось выше крыши. Заказываешь ты что-нибудь через сеть, оплачиваешь, а когда товар приходит, то он либо другого размера, фасона и тому подобное оказывается, либо вообще ничего не доставят, просто с денежками твоими скроются и все. Такие случаи в полиции даже не рассматривали. В общем кругом один обман, трудно было жить простым людям.

− Деда, ну, когда ты уже про Ивана, который с этим злом боролся, начнешь рассказывать? Это я уже все знаю.

− Ну а раз знаешь, то чего же просишь по столько раз пересказывать. Я ведь предлагал про мумий троллей почитать.

− Нет, деда, нет. Про Ивана Царева хочу. Как он все у нас изменил.

− Ну хорошо. Я ведь предысторию эту всю рассказывал, чтобы было понятно, что и как он изменил. А то, если б изменять нечего, то и говорить не о чем. Значит было у нас такое беззаконие, что ни в сказке сказать, ни пером описать. А у Ивана Царева от этого ещё и очень большая беда приключилась. Семью его, жену и детей двух малых на пешеходном переходе машина насмерть сбила. Они дорогу правильно переходили, на зелёный, а машина на красный неслась. За рулем её то ли родственница, то ли знакомая одного очень богатого человека оказалась. Тот её от тюрьмы и отмазал, как тогда говорили. Дал, видать, кому надо взятку, вот ей и присудили штраф и только условный срок.

− Деда, а что такое условный срок?

− Ну это когда, тебя вроде бы как осудили, но в тюрьму не отправили, а сделают это только если ты еще что-нибудь нарушишь. Примерно, как я когда тебе говорю: "Вот ещё набедокуришь, тогда непременно в угол пойдешь". Хотя тогда для богатых такое правило, можно сказать, вообще не действовало, откупались они практически всегда. Вот и решил Иван Царев это изменить, а может и не решил, а случайно так вышло, а потом другие подхватили. Сейчас уже и не спросишь, умер Иван. Да и тогда не очень-то он распространялся. Уж его журналисты и так пытали и эдак, а он все отмалчивался: осознанно ли он на поступок тот пошел или всему виной случай сыграл. Вот последователи его, те уж точно намеренно его дело продолжили.

− Деда, а как Ивана журналисты пытали? На дыбу подвешивали или сапоги испанские одевали?

− Да нет, здесь пытали это тоже образно. Чем журналисты пытать могут? Словом, конечно, чем на хлеб зарабатывают, тем и пытают.

− Давай, деда, дальше.

− А дальше что? Ходил после той аварии Иван как неприкаянный, и очень часто ноги его к тому злополучному перекрёстку выносили. По несколько раз на дню, может он все пытался понять, как же такое произойти могло? Подойдет, постоит какое-то время, даже когда ему зелёный светил, а потом пойдет, но никогда на красный или жёлтый. Это он строго соблюдал, а вот машины не все. Кто сигналил ему клаксоном или фарами, кто, визжа тормозами объезжал, а один кроссовер просто на него несся и не тормозил даже. Тут, видать, в голове Ивана что-то и переклинило. Достал он пистолет и прямо в лоб тому водителю практически всю обойму разрядил. Тот наповал, вся кабина в крови, а машина прямо перед Иваном остановилось. Не сбила его.

− А откуда, деда, у Ивана пистолет был.

− Я же тебе уже раньше рассказал. Он охранником работал и оружие ему по штату положено было.

− А дальше?

− Дальше, через какое-то время набежали полицейские, скрутили Ивана и в воронок погрузили.

− А что такое воронок?

− Ну это так машины с решётками называли, для перевозки заключённых. Посадили, значит, Ивана в тюрьму до суда. Все вокруг думали, что ему срок большой светит, если не вышка.

− А вышка, что это?

− Высшая мера наказания, расстрел, если по-простому. А на суде все по-иному вышло. Все присяжные как один вынесли вердикт, что Иван не виновен, и действовал в пределах допустимой самообороны. Чтобы ты не переспрашивал, сразу скажу, что вердикт − решение суда, а присяжные − это судьи из народа, которые просто определяют виновен человек или нет, основываясь исключительно на своём жизненном опыте. Судебные хотели этот вердикт отменить, но не тут-то было. Простой люд за Ивана горой встал. Оправдательный приговор в силе остался. Дальше больше, приняли решение, что так каждый поступать может, коли его права нарушены. Только это тоже ещё доказать надо. У Ивана-то все доказательства на лицо были. На пешеходном переходе камера стояла и там четко видно было, что кроссовер тот на красный ехал и не тормозил даже. А не было бы этой съемки, сидел бы Иван, как миленький. И это правильно! А то каждый захочет пострелять по тем, кто ему не нравится, а не по тем, кто действительно виноват. Но у всего и оборотная сторона имеется, водителям после случая с Иваном, разрешили безнаказанно сбивать пешеходов, которые на красный перебегают или в неположенном месте. Закон должен быть един для всех. Не все, конечно, после этого бросились пешеходов нерадивых сбивать. Кому-то просто машину было жалко, но были и другие − "санитарами дорог" себя называли, те на машинах звездочки или старушек с палочками рисовали, по числу сбитых пешеходов. И не придерешься − закон един для всех.

− А дальше что, деда?

− А дальше движение на другие отрасли жизнедеятельности перекочевали. Тут на сцену сперва Сергей Волков выходит. У него мама старенькая все свои сбережения, включая гробовые, мошенникам отдала на ненужные лекарства и якобы медицинские приборы.

− А гробовые это те, что в гроб кладут, чтобы там было на что жить?

− Нет, это пожилые люди, обычно, откладывают деньги на свои похороны, чтобы меньше забот оставшимся родственникам причинять. Вот и у меня они есть, а у моей бабушки, твой значит прапрабабки, кроме последнего наряда, ещё и гвоздики для гроба в банке хранились. Маленькие такие, это я сейчас понимаю, наверно для обивки.

− Теперь, деда, давай про Сергея Волкова.

− Ну что ж, давай. Значит отдала мама Сергея все деньги свои за БАДы ненужные (это как бы и лекарств, но и не лекарства, их можно и не в аптеках продавать) и за всякие бесполезные облучатели пси-энергией и массажеры синапсов (это в мозгу такие малюсенькие органы). Отдала, а результатов никаких и денег нет, даже в магазин сходить. К Сергею обратилась, он, конечно, маме и деньгами помог и в полицию пошел. А там ему говорят, типа тут все по закону: чеки есть, договор тоже, в нём кстати черным по белому написано, что Покупатель к Продавцу претензий не имеет, да еще и с подписью вашей матери. Чего вы хотите, тут криминала нет. Сами виноваты, в другой раз умнее будете. Обязательно будем, − ответил Сергей, плюнул и домой к маме пошел. Рассказал ей про свой поход в полицию и его результатах. Мама слушала, слушала, а как пересказ до денег дошёл, что не вернуть их, то только и переспросила: "Что и гробовых тоже? " "Да не волнуйся ты, мама. Я тебе все компенсирую, частями только, правда". Хорошо сказать не волнуйся, а когда сердце так и заходится, так и заходится, а тут совсем зашлось аж до приступа. Пока скорая ехала, пока осматривали маму и в больницу везли, сердце её совсем остановилось. Реанимационные действия ни к чему не привели, не завелся больше мамин мотор.

Похоронил Сергей маму, немного в себя пришёл и решил опять в ту контору съездить. Пистолета у него, как у Ивана Царева не было, зато билет охотничий имелся и дробовик к нему впридачу. Вот его-то Сергей и решил прихватить к коммерсантам от якобы медицины.

Приехал к ним и говорит: "Возвертайте взад гробовые, они маме моей как раз понадобились". Те будто не понимают, глаза удивленные строят. "Какие-такие гробовые? Здесь не похоронная кампания, а совсем даже наоборот". Сергей им тогда договор их же и показал, а потом еще добавил, что мама его из-за последствий этого договора не только деньги все свои потеряла, но еще и жизнь. Дальше все как в полиции пошло: ткнули Сергея в подпись его мамы напротив раздела про то, что Покупатель к Продавцу претензий не имеет. А когда Сергей продолжил возмущаться, то просто охрану свою вызвали. Тут уже Серега не выдержал, достал дробовик под плащом скрытый, и первым выстрелом охранника, ретиво к нему бросившегося, успокоил, а уж из второго ствола штатному сотруднику досталось. После этого Сергей сам вызвал полицию и абсолютно спокойно им сдался, когда те приехали.

Процесс тоже был громкий, почти как у Ивана Царева. Экспертиза выяснила, что облучатели и массажеры, которые матери Сергею продали, только лампочками моргают и никаких других полезных для здоровья функций не осуществляют. Да и в БАДах ничего кроме муки, крахмала и лимонной кислоты обнаружено не было. Сергея тоже оправдали.

Третьей в этом списке Мария Морева шла. Та уже не совсем героем в полном смысле этого слова оказалась. Сама нарушила, взятку дала, но из песни слова не выкинешь. Да и потом она частично исправилась. Была у неё дочь − Светлана, школу только закончила. И хотела Мария Морева, чтобы дочка её обязательно высшее образование получила, самой-то ей не довелось. А Светлана учиться не любила или может не могла − история это умалчивает. Мать её на трёх работах из последних сил выбивалась, чтобы Светочка, её любимая, с репетиторами могла свои знания подтянуть. А Светочка на занятиях, что в школе, что дома сидела, конечно, не прогуливала, но как тогда говорили: "В одно ухо у нее влетало, а из другого вылетело". Не задерживались знания в Светочкиной голове даже самый простые, а мама изо всех сил на неё наседала. Но даже она понимала, что не хватит дочке её багажа знаний для поступления в институт. Ей бы успокоиться и дочку не терроризировать, но охота пуще неволи. Стала Мария искать для Светы чёрные ходы в храм знаний, и вроде даже нашла − профессора и члена приемной комиссии института гостиничного и туристического бизнеса (туда самый низкий конкурс был для абитуриентов). Профессор обещал за деньги помочь Свете на вступительных, и действительно помогал, но даже это ее не спасло. Когда председатель приемной комиссии увидел Светин диктант и особенно слово "интеллигенция", в котором поступающая умудрилась три ошибки сделать, то вердикт его был неумолим. Никакие увещевания профессора-взяточника ситуацию не спасли. Света, в общем-то, практически знала, чем эпопея с её поступлением закончится и что её после этого дома ждет. Как прочитала в институте списки поступивших, себя ожидаемо не нашла, поднялась на десятый, последний этаж ВУЗа и шагнула в окно.

Мария похоронила дочь, а на другой день после поминок тоже решила правды пойти искать в институт, в который её Света так и не поступила. Профессор-взяточник даже не возражал полученные деньги вернуть плюс еще компенсацию за неогласку. Но разве это Марии нужно было? Ей Света была нужна, единственный родной человек, на котором она могла всю свою заботу выместить. Муж-то Марии давно от такой опеки скрылся в неизвестном направлении. Свете тогда еще годик не минул, как папа ее сначала в длительный запой ушёл, а потом и того дальше. Так что Света единственной надеждой и опорой в старости Марии представлялась, и вот её не стало. Деньгами профессору тут никак было не откупиться, только кровью. Не зря же Мария на эту встречу кухонный нож с собой захватила. Сначала его, а потом себя. Как тогда говорили: "В общем, все умерли" и судить, собственно, было некого, но резонанс в обществе дело Марии тоже произвело.

Так и получилось, что Ивана Царева, Сергея Волкова и Марию Мореву теперь называют теми, с кого все началось. Марию, правда, с оговорками. Были и другие последователи, которые хакеров, вирусописателей и другую криминальную компьютерную братию стали разыскивать и согласно собственному разумению наказывать.

В результате всех этих событий, народ решил, что любой проступок, хоть малюсенький, хоть огромный, будь ты стар или млад, карается только одним − смертью. Чтобы другим неповадно было. И любой человек приговор может в исполнение привести. Только любое неблаговидное деяние для корректного применения наказания требовало обязательной фиксации. Чтобы исключить ложные обвинения. А то не нравится тебе, например, сосед по даче. Ты специально выдумал, что он мусор тебе на участок скидывает, а потом сразу за дробовик. Впрочем, с фиксацией нарушений уже тогда все в порядке было, и стационарных видеокамер море, да и коптеров с камерами достаточно летало. Они и до того, как "все началось" нарушения исправно регистрировали, только вот результаты их съемок не смотрел практически никто, а тут в обязательном порядке стали. Никому же не хотелось под горячую (да и холодную) руки попасть.

Вот, собственно, и все, в общих чертах. Что-то ты, внучек, давно меня уже ничего не переспрашивал. Ой, да ты уснул уже. Ну спи, спи. Завтра гулять пойдем. Надеюсь, я не зря тебе "как все началось" пересказывал, а ты на ус это наматывал. Вот завтра, когда в песочнице с товарищами играть будешь, лопаточкой аккуратней махай и песком не кидайся. А то неровен час... В законе же как сказано, и стар, и млад, за малые и большие прегрешения наказание одно − смерть. И если я с прогулки один, без тебя вернусь, то что со мной твой отец, а мой сын сделает. То-то и оно...