Эя

Причина гибели цивилизаций

— не убийство, а самоубийство.

Арнольд Джозеф Тойнби

– Что? … Что это?… Я жив?… Я дышу?… Господи, как же трудно и больно дышать… Воздух! Это же воздух! Да, он!… Ничего не вижу, а тело?… Вроде моё, начинаю чувствовать… Мокрый… Значит, я точно жив, жив… Боже правый… А ну-ка не сметь! Держать себя в руках! Не раскисай, гаси эмоции, гаси! Чёрт меня подери!… Если я жив и дышу, то капсула открылась, а если открылась – значит, есть питание. Питание… Откуда электропитание? Мысли расползаются… Не собраться ещё… Дышу, сердце стучит, больно стучит, но сладостно… Боль – это жизнь… Начало жизни… И я жив!… Ага, вот и свет в глазах… Уже вижу. Мутные очертания и больно, очень больно по всему телу, но это хорошо. Господи, как же это хорошо!… Отвлечься от боли, она должна скоро пройти. Правильно, надо стонать, но связки слиплись… У-н-н!… Слышу собственный стон! Оживаю, да, оживаю …

– Говорить надо, не сипеть, а говорить! Громче! Вот так! Сколько же я был в гибернации? Сколько лет? А может столетия? Но если есть питание, то работает реактор, а заработать он мог бы только… не помню… Эн… Анна!… Да, точно, Аня предложила этот метод гравитационного запуска реактора. Ай, молодец она, ведь сработало всё. Умничка, Эн! Она же где-то здесь? Да, точно, я вспоминаю, она вместе с другими… С кем же? А где мы? Гравитационный запуск это же… это же… когда мы вошли в зону действия звезды, ничтожное усилие сдвинуло стержни реактора с верхней мёртвой точки, пошла реакция, пошло питание. Я вспоминаю, это уже не плохо… Медленно, слишком медленно вспоминаю. Сколько же я был в отключке? Все мы? А сколько нас? Дьявол возьми эту амнезию! Быстрее вспоминать, быстрее! А, вот уже руки шевелятся. Отлично! Головой ворочать могу. Боль в теле какая адская!… У-н-н!…

– Отвлекаться! Вспоминать! Так, питание пошло, загрузился компьютер, ожило ИУС… Странное имя… Как его?… Не помню… Ладно, потом. А что потом? Цель, ах, да, наша цель, зашитая в ИУС, и корабль привёл нас всех сюда… Куда? Где же мы все? Я чувствую притяжение, это не перегрузка, а тяготение, сила тяжести ровная и не сильная, значит… А что это значит? Мы на месте? Цель достигнута? Какая цель? Вот пропасть! Склеротик несчастный! А ещё командир… О-па! Я же командир. Ну, да, командир экспедиции. Нет, надо подниматься и выяснять, что к чему…

– Вот идиот, ну кто меня просил так резво вылезать из капсулы? Теперь поваляйся на полу, который бегает вокруг твоего живота… У-у-у-э-э-э… А в желудке-то пусто, дурень, но пол перестал вертеться, и боль немного стихла. Правда, зрение ещё немного подводит, будто света в отсеке стало меньше. Странно… ИУС, ты меня слышишь? Эй, ты там? ИУС? Молчит, зараза! Вспомнил! Он же Интеллектуальное Управление Системой. Эй, ты, железяка чёртова! Ответь! Вот чего молчит? А свет на самом деле всё меньше. С чего вдруг? Питание того? Почему? Чушь какая-то. Надо вставать быстрее и в энергоотсек. Реактор-то новый, его ресурс огромный, а срок годности ведь сумасшедший – десятки тысяч лет… Десятки тысяч лет?! Бред! Не может быть! Нет-нет, вставать! Давай-ка. Мы писали, мы писали, наши пальчики устали, покрутили спинку, ножки, и помчались по дорожке… А ведь помню эту дурь из детства, но помогает. Встаю… Упс, а я без всего… Помню, что в гибернацию можно только в хлопковом белье. Почему я раздет? Чем бы прикрыться? А зачем это мне сейчас, ведь я один?… Держись! Ой, мамочки мои, не упасть бы, да башку не расшибить бы… Помню, где-то тут шкафчик с питательными батончиками был. Да, вот он, а там дальше капсулы с ребятами. Все целые. Почему только Аню вспомнил, почему про запуск реактора помню, а команду – нет? Я же всех их должен знать. Ничего, и это вспомню…

– Фу-у, это дрянь какая-то истлевшая! Такой питаться невозможно! Ужас… Десятки тысяч лет?! Нет, не может быть! Где же мы? К пульту управления! Там бортовой журнал… Дьявольщина! Он истлел! Как так? Рассыпается в руках! Э-э, стой, что там в конце написано? «…корректировка курса на 82-ю Эридана…» Куда, куда?! Гасить эмоции!!! Что там ещё можно прочесть? Это же мой почерк: «…семьсот девяносто седьмые сутки после старта. Команда уже скоро, как два года в гибернации. Корректировка курса, теперь я в этом уверен, больше не потребуется. Сегодня я отключил реактор…»… Гадина! Не рассыпайся ты!!! «…идея Анны, надеюсь, сработает. Аккумуляторы сядут уже через полгода, а ещё через неделю в корабле будет вселенский холод. Надолго!»… Боже мой, надолго!…

– Рассыпался… Спокойно, гаси эмоции! Значит звезда 82 Эридана. Ух-х! Сколько же до неё? Помню! Почти двадцать световых лет, чуть меньше двухсот триллионов километров… Сумасшествие! Я на такое пошёл? Почему? Фотонный двигатель мог разогнать корабль максимум до… до… Господи, да это же целая вечность! Это больше, чем достоверно известная история нашей цивилизации… Если я сейчас правильно соображаю, то мне сейчас пятнадцать тысяч лет! Я даже не могу точнее подсчитать, ведь нет данных. И техника отработала исправно. Обалдеть! И я жив! И ребята живы наверняка. А за каким чёртом нас сюда понесло? Вспоминай же, ископаемое, ага, мозги совсем засохли и замёрзли во вселенской глуши, тогда взболтай их там, в пустой башке…

– Пульт не запускается! Иссяк? Хватило энергии только на торможение, посадку, да разбудить меня? Возможно. Куда сел-то, гроб железный? Вообще тут можно жить? Или это будет наш общий гроб? Вспоминай, бестолочь! Зачем столько сюда лететь? Почему? Пить хочу. Вода не должна испортиться. Вот бутылки!… Ах ты!!! Все полопались, а вода вытекла! Почему?… А-а, пластик за такое время стал хрупким и не выдержал объема замёрзшей воды. А теперь всё растаяло… Ну, хоть капли-то остались? Ага, что-то есть!… Затхлая, но пить можно. М-м-м… Мало воды… Давненько я не пил… Боль в теле ещё есть, но уже слабее. Мысли яснее, однако пока мало, что помню. Так, капсул с командой – раз, два, три… двадцать четыре и ещё моя, всего двадцать пять человек. А набиты-то как! Тут явно место по штату всего для шести или семи штук, не больше. Зачем столько напихали? Странно, припоминаю многое из детства, помню себя студентом, как был зачислен в научную группу по Тритону, помню, что там подтвердили наличие подповерхностного водного и тёплого океана, в разы имеющего воды больше, чем на Земле. Что-то ещё там нашлось, а вот что – не помню… А-н нет, помню, что капсулы открываются и вручную, даже электроэнергия не требуется. Как посттравматическая амнезия, но потихоньку всплывает. Ещё воды… Всё, выпил всю, что можно было насобирать из лопнувшей тары… Как пить-то хочется…

– Журнал-то рассыпался, но не весь, есть ещё полуцелые места. Я уже обсох от гибернатической жидкости, а воздуха всё меньше, значит, система не работает, и очень скоро я в этом склепе задохнусь… Э, нет! Гаси эмоции! Думай! Вспоминай! За каким дьяволом нас сюда понесло, и куда это «сюда»? Времени мало, очень скоро у меня начнутся галлюцинации, и я погибну тут, поэтому рассуждай. Если мы все не дураки, а мы, наверное, не дураки, то решиться на такой полёт можно было только по очень веской причине. Смысла в таком полёте для науки и человечества никакого. Значит, это не для науки, а для кого?… Если не для кого, то это… это… бегство. Не понял, с Земли что ли? Или от кого-то? … Гаси, гаси ты их к чертям, трезво мыслить только мешают! Ну, хорошо, за каким-то улетели, но почему именно сюда? Это может означать только то, что у меня и у команды были очень серьёзные основания для этого. Само по себе такое путешествие – риск, причём риск погибнуть почти сто процентный. Но мы здесь где-то и пока ещё не погибли… Надо закреплять успех. Так в журнале есть обрывки текста: «…повышена мощность фотонного двигателя…» Ага! Уже не пятнадцать тысяч лет, но судя по журналу и по лопнувшим пластиковым бутылкам с водой, по истлевшим батончикам, речь идёт всё равно о десятилетиях, о веках. Жуть!… Так, что ещё тут можно прочесть? «…данные более чем убедительные…» Чёрт, рассыпается… А вот ещё: «вода и кислород, возможно, несколько низкое давление, температура приемлемая…» Ага! Приемлемая! Это что, наш новый дом? Что же всё-таки произошло там, двадцать световых лет отсюда? Свет, зараза, всё меньше и меньше, а дышать тяжело уже… Тьфу на энергоблок, пока буду разбираться – подохну…

– Значит, вода и кислород пишешь, ископаемый командир? Ладно, пойдём, посмотрим, куда ты нас закинул… Говорю сам с собой, как шизик… А может я и есть шизик? Кулаком в стену со всех слабых сил… Ой, больно! Наверное, тогда не шизик. А стена-то трухлявая. Что это? А шкаф… был… Наружу! Где тут шлюз?… Ага, вот где… Затвор, само собой уже сдох, а в шлюзовой камере свет другой, не электрический, там же окошки с фотозащитой в люках… Ха! И это вспомнил! Свет-то естественный! Свет приятный, как свет Солнца. Ну, да, 82-я Эридана очень похожа на родное светило… Ну-ка за ручной дублёр люка… У-у… Ясно. Диффузия металла, надеюсь, не приварился навечно… Кувалдой! Где этот «правильный» инструмент? Да вот же он привязан проволокой рядом! Значит, мы многое предусмотрели… Хрясь! Тяжело-то как, хоть и гравитация ниже! … Хрясь! На тебе! Уф-ф! Сил-то никаких… Хрясь… Ещё… Ещё… Ага, испугался? Отскочил, нехороший замочек! Манометр показывает равное давление, а так ли оно в камере? Так, посмотрим в окошко… Ах, какой там приятный свет! Скафандры на месте и, по-моему, в порядке. Ладно, люк от-кры-ва-а-ем… К-х-х… Тяжело… А манометр не врет. Воздуха совсем тут нет, что-то душное… Сейчас, хоть проветрится немного. Так, а там манометр показывает разницу, но не слишком большую, однако, даже такой разницей люк выбьет, как пробку, а я тут и помру от кессона в мучениях… Более, менее дышать уже можно, посмотрим, куда нас занесло…

– Господи, да это же мир, живой мир, только сине-бордовый. Солнце, ну, то есть 82-я Эридана светит сзади, наш пока ещё гроб лежит на живописнейшем холме, ниже вдалеке я вижу лес, да, это явно лес под ослепительно лазурно-зелёными небесами. Травка, Боже мой, пушистенькая синяя травка! Гаси! Гаси их! Не время сейчас! Давление нормальное, с таким жить можно, а вот атмосфера. Чем тут дышать? В гробу уже дышать почти нечем. А может это видения от недостатка кислорода? Головой в люк!… Больно, но встряхивает… Нет, лес и травка на месте. Ну, что? Открываем? А если там ядовитая атмосфера? И что? У меня есть выбор? Есть, конечно – можно, например, надеть скафандр, походить, погулять и задохнуться в нём после окончания воздуха. Шлюз-то не работает, система – ку-ку. Кстати, неясно – остался воздух в баллонах или нет. А можно лечь прямо здесь, сложить руки на животе, как в гробу, закрыть глаза и сдохнуть через час, выдышав весь остаток кислорода. А ещё можно стравить тихонько давление, открыть люк, выйти в новый мир, окинуть прощальным взглядом всю эту явную божественную красоту, вздохнуть инопланетным воздухом и помереть, радуясь. Вот последний вариант мне нравиться больше. Пойду, попрощаюсь с командой, хоть и не помню никого из них, нет, Эн помню, но и не помню совсем. Она здесь, среди этих гробиков? Не знаю… Прощайте, мои братья и сёстры, я знаю, что мы были близки и многое пережили вместе, но я этого уже не помню, простите меня, если был виноват перед вами. Спите с миром!… Ну, всё, хватит слёзы лить, умирать не страшно, ведь мы уже все умерли, и сам я тоже…

– Ага, шипит, сбрасывает давление. В ушах теплеет. Ну-ка, как там снаружи есть что-то, может реакция какая-то на нашу душную инопланетную атмосферу? Ан, нет! Ничего не происходит… Во-о! Больше не шипит, а манометр сравнялся. Ну, готов? Господи, как же можно быть к этому готовым? Как хочется жить… Всё! Пару глубоких вдохов… Дурак, перед смертью ведь не надышишься… Давай, открывайся! Эка скрипит, консервная банка! Всё, выхожу…

– Ну, давай, вдыхай, вдыхай! Пути назад нет же уже… Страшно… Да, не страшно, смотри, красота-то какая, а кожа не щиплет, глаза видят, звуки слышно, весьма тепло, травка пушистенькая примята под коленками и от неё идёт удивительное тепло, изнутри греет… Ну, вдыхай! Я же сейчас сознание потеряю… Всё, сейчас вдохну и сразу начну кричать, так легче будет погибнуть…

– Э-э-э-эй, я-я-я-я!!!… Эй, я-я ту-у-ут!!!… У-у-мру-у-у!!!…

– Я же три раза уже вдохнул и не умер, я дышу!!! Я жи-и-и-во-ой!!!… Не гаси, сейчас не надо сдерживаться, сейчас можно…сейчас надо… Господи, я живой, ребята тоже будут жить! Здесь можно жить! Не знаю, есть ли здесь пригодная еда, но можно сидеть на траве и кри-и-ча-а-ать!!! Хо-оро-ошо-о-о-т-о-о ка-а-ак!!! Я люблю тебя-я жи-и-изнь!!!…

– А-а! Что это? Что это за черви? Белые, холодные, крепкие… Обхватили колени… Не выпускают… Боже, а вот теперь стало страшно! Очень страшно! Я только ожил, я только начал жить и порадовался за ребят, что могут тоже жить! Не надо! Дайте пожить немного, умоляю вас, черви, не ешьте меня, пожалуйста!… Ползут, пролезают, но не затягивают… как же страшно! Гаси страх, думай, рассуждай! Они не жрут, они исследуют… они не причиняют боли, но не дают вырваться… Спокойно!… Это я пришелец, но это не нападение, это контакт… Я пришёл сюда с миром!!! Вы меня слышите?! Я и мои товарищи пришли просить у вас убежища, нам там в нашем ящике не выжить!!! Слышите?!… Ползут к голове… Спокойно, без паники!… А воздух-то какой свежий, запахи чудесные… всё равно страшно!… Господи, не дай мне умереть от страха… Кого я прошу? Я же учёный и материалист… Но так легче, так есть надежда, которая умрёт последней перед моим концом… Думают? Дать мне жить или нет? Я внутри, как в каменном коконе, только вижу лес, пошевелиться не могу, но могу говорить, и ничего не происходит. Замерли… Чуть потеплело… Согревают меня или спалить хотят?… Боль в теле отступает… Полностью… Мысли мои… Память… Я начинаю всё вспоминать… Всё! До мелочей! И это значительно страшнее, чем мне сейчас! О, Боже…

***

– Я человек, моё имя Алексей, но все меня зовут Аликом. Я командир этой отчаянной экспедиции с билетом в один конец… Стоп! С кем это я говорю?

– …

– А ты кто?

– …

– Кто? Бред! Я с ума схожу! В голове, какие-то чужие голоса, мысли…

– …

– Не надо ничего мне в голове!!! Я схожу с ума!!! Пожалуйста, просто убей меня, не мучай!!! Съешь, проглоти, сдави свой кокон, только быстрее!!!

– …

– Не говори ничего, просто убей!!! Господи, я просто хотел жить, хотел любить Аню и будущих возможных наших детей, услышать их задорный смех, хотел защитить своих товарищей и дать им шанс на жизнь, на любовь, на своё простое счастье… Дави, дави сильнее!!!

– …

– Что происходит? Каменные черви отступают?… Голос говорит, нет, это не голос, это нечто иное, я нутром понимаю, что именно мне говорят… В голове, цветные вспышки, но я понимаю их смысл, их послы мне… Это невероятно… Оно не хочет моей смерти, оно говорит, что это не нужно, что это возможно, ведь моя биоматерия смертная… Кто ты? Я так и не понял, ты убираешь своих червей и не хочешь меня съесть?…

– …

– Всё живое должно жить! Это не мои мысли… Я понимаю тебя. Ты мне говоришь: «всё живое должно жить». А ты понимаешь, что я тут ору? Что мне страшно?

– …

– Понимаешь?! Разве такое может быть? Кто ты?

– …

– Я не могу пока этого представить, но постараюсь поверить.

– …

– Откуда я? Хм, уже ниоткуда. Я и несколько ещё спящих вон там человек – все мы горстка выживших несчастных людей, пытающихся найти новый дом. Мы узнали об этом мире, рискнув прилететь сюда, толком не зная всех подробностей, мы готовы были погибнуть и фактически погибли, пока летели сюда столько времени. Прости, ты можешь меня отпустить? Или тебе нужна связь этими червями со мной?

– …

– Уже не требуется? Спасибо тебе, можно я пройдусь, ведь долго, очень долго моё тело было обездвижено. Интересно, а если не говорить вслух, она меня услышит?

– …

– Да? В любом месте и даже мысли? Это непривычно, справлюсь ли я?

– …

– Ты уверена? Мне нечего скрывать, да и какой в этом смысл? У меня просто нет выбора, да и, похоже, он мне не нужен. Ах! Какой же у тебя прекрасный мир! Это там вода? Речка в низинке? Разрешишь сходить туда и испить водицы, а то в горле пересохло?

– …

– М-м… Как вкусно… Просто божественно! Солнце греет… как же тут чудесно… Кто это?! Фу, ты! Напугал!

– …

– Какой милый! Они разумны?

– …

– Нет?… Ну, здравствуй, любопытный здоровяк! Какой ты хорошенький и пушистый! Ну, беги к своим… Насмешил этот забавный зверь, а я уже и забыл, как улыбаться. А таких много тут у тебя?

– …

– И все спокойно сосуществуют без вражды?

– …

– Я помню, всё живое должно жить. Прости, это моя земная инерция. Ладно, пойду обратно к своим… А-а, вот там парашют от нашего «гроба». Хорошо, что не истлел, композитный. Помню, как мы готовили именно такой способ приземления, оставив основной корабль на нисходящей орбите к звезде. Он вскоре должен сгореть близ светила… Билет в один конец…

– …

– Мой мир погиб.

– …

– Нет, причина не смерть звезды, причина страшнее, чем естественный ход жизни во Вселенной. Причина в нас самих. Само человечество себя убило.

– …

– Да, мы оказались на такое способны, не конкретно я и мои товарищи, а люди вообще.

– …

– Я с тобой согласен, живое должно жить, но так уж вышло, этого не изменишь…

– …

– Как? Я расскажу, всё расскажу, если ты меня поймёшь.

– …

– Хорошо, тогда расскажу подробно, кто мы такие есть, во мне возникло желание поделиться своими выводами и умозаключениями, к которым я пришёл, долго рассуждая в одиночестве обо всём случившемся. Это не значит, что я абсолютно прав, возможно, и нет. Ведь я не претендую на абсолютность своей точки зрения, но именно так мне всё видется… Мне просто нужно выговориться, высказаться, освободиться от этих тяжёлых размышлений и переживаний. Я всё записывал в бортовой журнал, а он рассыпался в прах, но помню его наизусть… Я почему-то уверен, что ты нечто доброе, я чувствую, что в тебе нет агрессии… Забавно, но я даже не могу толком объяснить эту уверенность, она где-то на подсознании, и я тебя уже совершенно не боюсь… Так слушай…

– Пару месяцев после нашего старта весь экипаж в спокойной обстановке пытался понять причину, истинную причину гибели нашей цивилизации, её корень.

– …

– Думаю, что да. Мы пришли к выводу, что самая основная причина кроется в борьбе за существование. Вся наша жизнь – была борьба. Человечество с самого своего зарождения боролось за выживание. Первобытные люди сопротивлялись суровым силам природы. Боязнь за собственную жизнь и человеческий разум помогли людям выжить, помогли приспособиться к условиям обитания на чудной планете Земля. Приспособились, но оказалось, что приспособиться к совместному проживанию людей –сложнее всего.

– …

– Нет, это было только начало. На Земле оказалось ограниченное количество ресурсов для неограниченных потребностей человека, а люди всё плодились и плодились. Таков там был закон – кто первым занял место и удержал его, пройдя естественный отбор, тот стал сильнее, а сильный слабого съест.

– …

– Не буквально, конечно, хотя в среде наших животных было именно так. Борьба меж людьми не прекращалась ни на мгновенье, подогреваемая нашей врожденной агрессией. Позже выяснилось, что самое страшное и разрушительное для человечества не только и не столько борьба за выживание, а ложь с обманом и предательство. Мы лгали постоянно и везде, даже обманывали сами себя. Хотя, надо отдать нам должное, мы осознавали пагубность лжи и пытались бороться с ней, но всякий раз терпели неудачу. Мы так и не научились думать, говорить и делать одно и тоже. Лицемерие, ложь и деньги захватили наш мир. Всё стало ради денег, ради влияния, ради власти. Деньги! Этот «презренный металл», это значимое, как мы считали, порождение человеческой цивилизации стало нашей вожделенной целью, нашей бедой и нашим проклятьем. У нас был богатый животный мир, но там не было ни единого вида живого существа, способное убивать себе подобных ради выгоды, ради удовольствия.

– …

– А что дальше? Человечество разделилось на два вечно противоборствующих лагеря, но не мыслящих своего существования друг без друга: ведущие и ведомые, принуждающие и принуждаемые, сильные и слабые. Начались войны между людьми за территории, за сферы влияния и за ресурсы, тянувшиеся всю нашу историю. Амбиции и жадность правителей бросали целые народы друг на друга в смертельную мясорубку. Ради чего?… Да, прости меня, я постараюсь говорить спокойнее, но боль, безумная душевная боль за всё не даёт мне быть спокойным, прости меня… Мы начали изобретать не только орудия труда, благодаря чему приспосабливались к природе, добывая хлеб насущный, а стали изобретать оружие для убийства себе подобных, чтобы защитить этот свой хлеб, или чтобы отобрать его у других. Цель была проста и ужасна – изобрести нечто, способное уничтожить как можно больше людей и как можно быстрее. Любое открытие в науке имело двойное назначение – созидающее и разрушающее, дарящее, в конечном итоге, радость и комфорт, но также неминуемо обрекающее на горе и страдания. «Единство и борьба противоположностей» – писал когда-то один философ. В любом человеке, в любой сфере его деятельности! Только борьба!…

– …

– Конечно понимали. Мы осознавали пагубность наших низменных стремлений, прекрасно понимая и принимая неисправимость нашей природной сути. Можно сказать, что мы сами в борьбе с самими собой постепенно внедрили оружие против наших же природной агрессии, безграничных потребностей и неуёмных желаний. Моральные, нравственные и этические нормы, ограничивающие нас самих, вошли в нашу жизнь, а религия этому способствовала. В нас с детства воспитывали идеалы добра, прививали нам принципы вечной борьбы светлого с тёмным, возвышенного с низменным. Но никаким идеалами добра, всё-таки существовавшими на Земле, нельзя оправдать творившейся всю историю человечества человеческой же мерзости.

– …

– Хм, закончилось всё плачевно. Человечество жило себе, борясь со своими пороками с переменным успехом, но всё-таки выживая. Но остались люди, которым было очень плохо, когда другим было хорошо. Потребность выплеска агрессии, копившейся поколениями, неуёмные амбиции на власть, желание повоевать и поубивать даже не столько ради результата, а сколько ради процесса, ради удовольствия, начала потихоньку возрождаться. Пядь за пядью эта гидра, эта опухоль, эта болезнь начала незаметно поглощать умы людей, бесстыдным образом попирая любые моральные и нравственные нормы. Очень осторожно, прикрываясь самыми благороднейшими целями, аккуратно льстя людям, делая их якобы счастливее, в совершенно ином обличии эта чума окрепла.

– …

– Это современная политика. Страшнейшее чудовище, пожирающее человека без остатка, не оставляющая от человека человечного ничего, кроме внешнего лоска. У этой гадины вообще не существовало критериев добра и зла, начисто! Лишь баланс сил. Человечество вернулось к своим истокам – к противостоянию сильного и слабого, к естественному отбору, где победа априори за сильным. Эволюция совершила виток, выйдя на новый уровень абсолютнейшего лицемерия и лжи. Правильно сказали когда-то великие люди: «Политика есть искусство отмывать дочиста очень грязной водой». Ох, как точно! Сначала были попытки мирового господства, явные и грубые. Не слишком получалось. И вроде бы всё, но нет! Наша человеческая неспособность видеть очевидное, наше массовое нежелание признавать собственные ошибки и винить в своих неудачах самих же себя, наши извечные страхи перед неизвестным и чужим, становящимся непримиримо чуждым, привели к укреплению паталогической боязни всего иного, переродившейся в обыкновенный фашизм. Понимаешь значение этого слова?

– …

– Я тебя понял, ты чувствуешь каждое моё слово, его настроение и весь тот смысл, который я вкладываю в свои мысли на непонятном тебе языке…

– …

– Ты воспринимашь меня иначе, нежели я привык общаться? А я подумал, что ты понимаешь, что я говорю…

– …

– Ты вообще меня не слышишь?! Ты видишь мои чувства? Не столько мысли, а сколько чувства, с которыми я рассказываю о нас? И тебе всё понятно?

– …

– Ты чувствуешь всё живое? Удивительно…

– …

– Продолжать? На чём я остановился? Ах, да, на возникшей мерзкой идеологии… И началось… Погибли десятки миллионов человек не в природных катаклизмах, а намеренно и целенаправленно. На основе открытий в науке было изобретено страшное оружие массового поражения и испытано на мирных людях… На такое способен только человек… Это что? Ради борьбы за выживание?…

– …

– Нет, всё-таки добро и разум восторжествовали. Прошла страшная войны, мы одолели мерзкую идеалогию превосходства одних над другими, зажили себе вполне комфортно и хорошо. Но гнусная политика приспособилась, перестроилась, изменив тактику так, что никто и не заметил, как мир вдруг стал однополярным, тихой сапой завоёванный одной группой грязных политиков. Нам лишь показалось, что мы одолели ту мерзость, она просто прикинулась, надев овечью шкуру, прикрылась священными интересами цивилизации. «Да будут прокляты эти интересы цивилизации, и даже самая цивилизация, если для сохранения ее необходимо сдирать с людей кожу» – я полностью разделяю эту эмоциональную мысль, написанную очень давно одним великим писателем-гуманистом.

– …

– Да, были попытки построить справедливое и доброе общество, но в земных условиях реализовать такое в принципе невозможно. На Земле говаривали, что «благими намерениями выложена дорожка в ад». Тех, кто видел, куда летит человечество, было много, но всё же недостаточно для сохранения нас, как разумного вида. Поразительно, но даже то, чем так выгодно мы отличались от животных, я имею в виду нашу культуру, наше искусство постепенно перестали выполнять свою воспитательную и просветительскую функцию, как прежде.

– …

– Искусство-то? Я бы сказал, что это способность разума создавать нечто способное вызывать чувственный и эмоциональный отзыв у человека. Так вот это искусство стало творить в угоду стремительно деградирующему в культурном плане человечеству, причём те, кто это изготавливал этот низкосортный ширпотреб, прекрасно понимали, чем занимались. Человеку проще скатываться, нежели расти духовно. Изобразительное, музыкальное, литературное искусство и театр принялись воспевать пошлость, насилие и жестокость, постоянную борьбу и ненависть. Куда подевались идеи гуманизма, идеи любви, идеи благородства? Как это они взяли и растворились в страстном желании людей посмотреть на жестокость, на любую борьбу, и чем бескомпромисснее и грязнее эта борьба будет, тем лучше. Сознание людей значительно поменялось, мы стали жёстче, стали циничнее, стали безжалостнее, начали говорить и писать друг другу грубости, всякий раз упражняясь в якобы красноречии и соревнуясь между собой в хамском сарказме, а по сути, давая волю своей животной первобытной агрессии во всём. Нетерпимость к чужому мнению приобрело массовый характер, ведь собственное мнение единственно правильное и верное, как считали многие. Быть добрым, быть культурным и воспитанным стало чуть ли не неприличным и постыдным. Понимаешь, если в пору расцвета человеческой цивилизации возвышение одних над другими в основном происходило благодаря личностным качествам, благодаря знаниям, интеллекту, умениям, можно сказать, возвышение человека в обществе было по абсолютной шкале. А вот в конце, то самое возвышение, выделение человека в среде других приобрело относительный путь – проще оболгать, поставить подножку, изничтожить морально, утопить своего соперника, нежели трудиться над самим собой, чтобы стать его лучше.

– …

– Нет, я ничуть не лучше остальных. Поверь мне, я сам грешил порой, идя таким путём по карьере… Мы все очень изменились и не в лучшую сторону, забывая про честь и совесть, про обыкновенное понятие человечности. Человечество стало просто злым, с неудержимо тонущими в этой всеобщей злобе, в лютой ненависти и в неистовой, звериной агрессии островками добра, любви и обыкновенного здравого смысла…

– …

– Нет, у тебя тут звери милые, добрые, не пугливые, значит, в них нет страха, а, значит, здесь нет опасности для них. Для меня это означает только одно – в твоем мире нет никакого насилия над живым, нет зла. Господи, как же нам этого не хватало там на Земле!… Мы были бы другими. «Бытие определяет сознание» – я только сейчас здесь у тебя начинаю постигать истинный смысл этих слов, сказанных когда-то каким-то земным умником. Или, как говаривали в оправдание: «Не мы такие – жизнь такая». Можно подумать, не мы сами эту жизнь себе и устроили… Ох, как это по-людски – винить всех вокруг, кроме себя…

– …

– Конечно, не все озверели и скатились до страшной смеси разума и животной необузданной злобы, ведь были же люди думающие, адекватно прогнозирующие негативные последствия общечеловеческого поведения; были люди, как говорили, просто ангельские, удивительно нежные, чуткие к чужой беде и горю, люди добрые и любящие, но таких становилось подавляемое меньшинство. И именно, и только на таких держался наш мир, именно они тщетно пытались его спасти своей добротой и любовью, сами не совсем осознавая, что мир таки катится к чертям… Перед самым концом, когда политики окончательно запутались в собственной лжи так, что невозможно было отличить цели благородные от целей бесчестных, а добро слилось со злом в единую мешанину лицемерия, тогда же большинство людей стало захватывать безразличие. Ты знаешь, это ещё одно жуткое порождение моего мира! Человечество утомилось от борьбы, от ненависти, почти всем стало всё равно, лишь бы у них самих было всё хорошо. Что, мол, там затевают политики? Какая разница – нас это не касается! А может, коснётся? Нет, это же там далеко, и нам всё равно, нас только не трогайте, не меняйте привычный комфорт. А некоторые в угоду привычному комфорту стали способны на изменение своих взглядов, убеждений, принципов и даже на предательство…

– …

– А вот так! Жил себе человек. В силу разных причин изменились обстоятельства жизни. Так он не просто приспособился к ним, он прогнулся под них, запросто поступившись тем, чем и кем прежде дорожил и ценил. Кто был другом и братом – стал лютым врагом со всеми вытекающими. Или – наоборот.

– …

– И я об этом. Ну, неужели не понятно было, к чему это приведёт? Неужели настолько атрофировались мозги, перестав мыслить?… Мыслить – величайшее свойство разума! Какие глупцы!…

– …

– Конечно, я и сам был глупцом вместе с моими коллегами. Мы занимались своим делом, абсолютно не интересуясь остальным миром, сидели и ковырялись в своей ракушке… Я всё пытался понять, когда, в какой момент времени человечество массово перестало думать, когда оно прекратило критично относиться к любой информации, когда начало принимать на веру всё, что ему говорят?… Когда же мы стали глупцами, слепым орудием в щупальцах гидры в овечьей шкуре, погоняемой чудовищной политикой, стоящей над любыми нравственными нормами?… Когда же?

– …

– Нет, это вопрос не тебе, я задавал его себе множество раз…

– …

– Не тогда ли, когда упростили образование, упростив тем самым мир вокруг до безобразия? Не тогда ли, когда взрослые перестали жить проблемами подрастающих детей, переложив воспитание своих чад на несущееся под откос человечество? Вот мир и стал простым, чёрно-белым, без цветности и полутонов в чувствах. Кто не с нами, то против нас. Всё же просто! Основной темой обсуждения у людей стали только деньги, еда и развлечения. Всё, как встарь – хлеба и зрелищ. Иные темы, кроме этих, многим казались унылыми и скучными, не достойными общего внимания. Какая там философия? Какие там рассуждения над поиском смысла жизни и своего места в этом мире? Всё должно быть просто и понятно, без напряжения мозгов! Докатились! А возникшей всеобщей простотой воспользовались гнусные политики, которым никогда не нужено было мирное небо. Только массовая и насильственная смерть людей, убивающих друг друга способна самоутвердить их. И вот простота эта усложнила всё настолько, что началась новая непрекращающаяся война, полная изысканного коварства, беспощадного лицемерия и ужасной и правдоподобной лжи, которой растоптали факты и правду. Но по простоте уже своей люди этого не понимали, не осознавали, что воюют не на жизнь, а на смерть. Война более ста лет! Не ты, так тебя… Война на всех фронтах за многополярный мир, за право быть разными и свободными…

– …

– Свобода-то? Сложно определить однозначно… Лично для меня она означает возможность мыслить и делать так, как я считаю нужным и правильным, сообразно своей свести, тому самому верно воспитанному внутреннему самоконтролю, опирающемуся на выработанные тысячелетиями моральные и этические нормы человечества. Понимаешь, теперь что такое совесть?

– …

– Ты правильно всё понимаешь, именно это внутреннее оружие против нашего же стремления быть животными дало сбой. Понятие «совесть» у большинства извратилось, а свобода превратилась во вседозволенность.

– …

– Совершенно верно. Это и стало началом нашего конца. Открытия в области термоядерного синтеза, в условиях стремительно заканчивающихся природных ресурсов предрешило исход. Эти технологии получили, по обыкновению, двойное назначение: давать фактически неограниченную энергию, и возможность убивать сразу и в глобальных масштабах…

– …

– Да, ты правильно всё понимаешь, мы сами себя сожгли вместе со всей планетой.

– …

– Я точно не знаю как, но догадываюсь по имеющимся данным, что чрезмерно горячие политические головы решили избавиться от своих противников, просто устроив управляемую реакцию синтеза на отдельно взятом материке. Для них ценность человеческой жизни низвелась к значимости дорожного камушка, песчинки под их сапогами. Идиоты! Безграмотные невежды! Кто же их надоумил на такое? Конечно же, в таком масштабе не только дейтерий в тяжёлой воде, но и обычный водород в воде вступил в реакцию… Я видел это собственными глазами… Господи, они же сожгли всю Землю почти сразу!…

– …

– Прости меня, я сейчас успокоюсь… Гаси, гаси их!… Уже пережито!… Просто я впервые рассказываю об этом ужасе… Там… Там… Боже… Там было второе Солнце! Огненная волна опоясала нашу планету и растеклась по всей поверхности, сомкнувшись у полюсов. Ослепительный адский шар пылал всего несколько часов. Никто и ничто не выжило в том аду, даже бактерии… Десять миллиардов душ… Несчастные люди видели эту неотвратимо надвигающуюся с горизонта огненную волну и ничего, ничего не смогли сделать… Господи, как же им всем было страшно… Гады, что же эти политики наделали?!!!… Нет, гасить эмоции, гасить!!! Утрись ты, слизняк, и не реви, поздно уже…

– …

– Это я сам себе, не обращай внимания, я привык за последние два года полёта, когда уложил в гибернацию своих товарищей, разговаривать с собой, чтобы не сойти с ума от пережитого и от грядущей неизвестности, ведь шанс на успех у нас призрачный, но был…

– …

– Это счастливое стечение обстоятельств. Я и мои коллеги – мы учёные-исследователи из разных стран, как говорили на Земле, чокнутые и не от мира сего. Люди нас недолюбливали – занимаются, мол, там чёрте-чем бестолку и деньги зря тратят. После получения технологий фактически неограниченной энергии, люди основали на Луне большую базу для экспедиций в дальние уголки нашей планетной системы. Цель была найти пригодные для освоения с точки зрения ресурсов небесные тела, а если повезёт, то и основать базу. Мы нашли на одном спутнике самой дальней планеты обширный подповерхностный водный океан, вполне комфортный по температуре. Там на Тритоне в перспективе можно было создать колонию прямо в океане, технологии такое уже могли позволить. Моя команда из шести человек должна была за два года в гибернации добраться туда и соорудить первый жилой, но уже третий по счёту модуль. Ведь там есть жизнь, простая, ещё не разумная, но жизнь. Какие-то медузы и ещё нечто вроде простейших рыб, пригодные в пищу…

– …

– Да, я понимаю, всё живое должно жить, но оно там и осталось, никто его не тронул.

– …

– Всего нас на Луне вместе с международным экипажем экспедиции было тридцать два человека, обслуживающий персонал и инженеры. Когда Земля полыхнула, спешно улетел шаттл с тремя бойцами на разведку. Они сообщили, что там лишь выжженная пустыня, нет больше ни кислорода, ни воды, ни вообще жизни. Потом связь была потеряна и никто так и не вернулся. На Луне нам всем было не выжить больше двух лет, а на Тритоне жить ещё было бы нереально. Человечество давно изучало окрестные звёзды на предмет наличия пригодных для жизни человека планет. Именно ты была по всем данным наиболее пригодна, хоть и далеко, и мы не ошиблись. Оставшиеся двадцать девять человек без устали перестраивали корабль для полёта в один конец. Мы собрали все гибернатические капсулы, но их было только двадцать пять. Четверым предстояло остаться. Навсегда! Мы решили, что все одиннадцать женщин не примут участие в розыгрыше смертельного жребия.

– …

– Иного пути не было. Даже после увеличения мощности двигателя, наш ковчег летел сюда до тебя, страшно произнести, триста пятьдесят шесть лет. Я до сих пор не могу поверить, что за такое жуткое время с кораблём ничего не произошло, он не столкнулся с космическим мусором, не отклонился от курса, не имея управления. Чудо, да и только! Бортовой журнал только истлел – бумага не вынесла многовекового вселенского холода. Но я помню его наизусть… Целый год пока мы готовили вот этот свой ковчег и смотрели с Луны на наш бывший дом, никто не мог сдерживать слёз. Мертвенно-сизая Земля безжизненно висела в черном небе Луны. Ни признака жизни, ничего… У каждого из нас там в одночасье погибли родные, знакомые, друзья… Армагеддон! Апокалипсис! А ведь нас предупреждали…

– …

– О-о, много кто. На протяжении всей истории человечества великие умы говорили об этом: пророки, религиозные мужи, деятели искусства, простые люди. Кто-нибудь слышал их? Да! Слушали? Нет! Над пророками, говорящими, что перед концом человечество охватит злоба, пошлость и взаимная ненависть – просто смеялись, не воспринимая всерьёз и превратив их пророчества в страшилки для маленьких. Религиозных мужей, тщетно пытающихся наставить заблудшее человечество на «путь истинный» – слушали между делом. Произведениями писателей, описавших яркими образами всевозможные, насколько хватало полёта фантазии, варианты гибели человечества – восхищались, обсуждали перипетии сюжета, а после просмотра фильмов на подобную тему цоколи языком, мол, круто и здо́́рово, но никогда, понимаешь, никогда, о недоумки, о бедное и несчастное моё человечество, не примеряли ту вымышленную реальность за реальность возможную. Это там у них всё плохо, а с нами ничего же не может случиться, у нас же здесь всё хорошо и незыблемо. Мы наивно полагали свой мир неуязвимым, крепким, основательным и вечным… Господи, я только сейчас понимаю, что сам так считал. Я сам, как и многие люди на Земле, верил политикам и их благородным целям, выбирая их во власть. Сам верил в то, что они на стороне добра, верил в то, что их стремления продиктованы чаяньями людей и во благо людей, отказываясь помыслить, что на самом деле всё ради банальных денег. Я же сам, будучи оболваненным ими, ненавидел людей, пусть и в чём-то нехороших, желал этим врагам человечества смерти…

– …

– Я знаю, всё живое должно жить, я с этим согласен, и здесь, наверное, так получается, но там на Земле либо ты, либо тебя, кто успеет первым… Пойми, там соревнуешься с самого детства, стараясь занять место под Солнцем, как можно выше. Затем, ты карабкаешься по карьерной лестнице всё выше и выше, а если задержишься, то другой опередит тебя или вообще скинет вниз. Борьба, всю жизнь борьба. Это на Земле было правильно, иначе не выжить, иначе ничего не достичь, иначе будешь никем. И даже мы, стремясь сюда без надежды на спасение, думали о предстоящей борьбе за своё существование в новом мире, возможной отчаянной борьбе, насмерть…

– …

– Да, мы готовы были на это! Ну, и чем же я и все те, кто лежит ещё в гибернации, отличаемся от тех, кто привёл нашу Землю к гибели?! Чем же?! Нет, ты мне ответь!

– …

– Э, нет! Ничем! Я же порождение того мира!… Я точно такой же!… Не уж-то гибель любой людской цивилизации закономерна, предрешена изначально человеческой сутью? И не просто гибель, а самоубийство!… Боже, это же повторится вновь! Мы начнём своё развитие здесь, вновь станем бороться друг с другом за лучшее место в этом мире и вновь уничтожим сами себя?… Вновь! Вновь! Вновь!… Мы же чума, мы есть болезнь, жуткая опухоль на просторах Вселенной! Мы доказали свою убийственную сущность, придумав оправдание про силу и слабость, про эволюцию и естественный отбор… Нет!!! Это надо остановить!!! Я не дам уничтожить однажды и этот прекрасный мир!!! Ни за что!!!… Убей меня своими червями!!! Прямо здесь!!! Давай, сожри меня, разорви эту мерзкую тварь!!!… Ну!!! Что же ты медлишь?!… И ладно, не хочешь сама убить эту мразь, способную размножиться и посеять здесь зло и смерть, тогда я сделаю это сам…

– …

– Опять ты за своё! Не должно такое жить, понимаешь, не имеет права!!!… Пусти!!! Мы сеем только смерть!!!… Отпусти мои ноги!!! Я всё равно запрусь в нашем гробу и сдохну там без воздуха!!! Ты меня не удержишь!!!… Ну, что ты делаешь? Зачем ты ломаешь наш корабль, там же мои товарищи…

– …

– Зачем мы тебе нужны? Зачем тебе злобные существа, способные на такое?… Ну, посмотри на меня, я же злюсь, во мне очень быстро вспыхнула агрессия и ярость, ведь ты не даёшь мне делать то, что я хочу, то, что требует моя совесть, то, что необходимо сделать… Может быть один из идеологов жуткой бесчеловечной философии был прав, утверждая, что агрессия присуща самой природе человека, что с ней бессмысленно бороться? Может мы изначально не способны на любовь и сострадание, а умеем только ненавидеть и убивать?… Теперь ты просто отломала шлюз и смяла его… Ты опережаешь мои намерения… Зачем же тебе мы?!… Зачем тебе такая мразь?!!!…Правильно!!! Запутывай меня своими червями!!! Давай!!! Давай вонзи их в меня!!!…

– …

– Что?! Ты меня просто успокаиваешь?… Нет, это не просто успокоение, это утешение… Ты что, меня утешаешь?… Ты хочешь, чтобы во мне осталась жизнь, а моя преждевременная гибель всё равно ничего уже не исправит?… Я абсолютно всё чувствую и понимаю… Опять у меня слёзы…

– …

– Да, я чувствую, что моя истерика прошла, это действительно было неразумно и глупо… Прости меня…

– …

– Пойми же, мой мир погиб из-за таких, как я, из-за того, что у нас в головах, из-за того, чего не хватило нам всем для спасения…

– …

– Любви не хватило! Банально, просто, но именно этого и не хватило всем. Но ты так и не ответила мне, зачем мы тебе нужны? Зачем же тебе такие несовершенные и чрезмерно эмоциональные существа, от которых не понятно чего ожидать? Мы же непредсказуемы…

– … …

– Прости, я всё ещё мыслю по-земному… Подожди, я правильно понимаю тебя? Здесь нет разума, кроме тебя, и ты нуждаешься в нём, но это не цель. То есть, тебе скучно?

– …

– Твоё предназначение в сохранении любой жизни… Возможно, я очень примитивно мыслю, я же маленький, а ты вон какая! Но я так и не понял, для чего мы тебе. Может быть, пойму потом. Но я о другом: я и мои коллеги чуть другие, наверное, мы случайно выжили и, поняв причину гибели нашей цивилизации, разумеется, не станем сами повторять ошибок прошлого. Но пройдёт три, четыре, сто, двести поколений, и появится выродок, в котором всплывут жуткие гены, возродив агрессию… Жить-то будут люди, но жизнь будет не в радость…

– …

– Да, многие, очень многие люди на Земле способны были любить, любить истово, безмерно и бескорыстно, многие и не знали, что способны самоотверженно и даже самопожертвованно защищать своих любимых и не только людей. Однако и они не смогли противостоять напору зла, будучи им обмануты и одурачены. Люди были способны на великие подвиги, но, как выяснилось, готовы на великую глупость и безрассудство.

– …

– Было такое, я это говорил, но не я это сказал. Да, сознание человека формируется под действием внешних факторов, формируется воспитанием…

– …

– А разве такое здесь возможно?

– …

– Пока не понимаю, потому как рождён и воспитан в борьбе. Если не будет зла, как наши потомки определят добро? Как можно говорить о свете, не зная тьмы? Как не ведая о ненависти, понимать, что любовь есть любовь? Ведь абсолютно очевидно, что не познав разрушения, нет прелести созидания. Всё познаётся в сравнении. Как возможно жить не борясь?

– …

– Я, по-твоему, глупец из глупцов? Возможно… Ведь я землянин, а нам невозможно без какого бы то ни было противостояния. Начиная с противостояния мужчины и женщины, детей и родителей, старших и младших и, заканчивая противостоянием политиков, стран и народов. А в результате мы убили свой тот прежний мир… И ты веришь, что мы способны измениться в отсутствии любой борьбы, любой попытки выжить?

– …

– Откуда ты знаешь? Как тебе это может быть известно?

– …

– Я не понимаю этого, время ведь движется только вперёд…

– …

– В смысле не так? А как? Как же всё на самом деле?

– …

– Ты думаешь, что я настолько глуп, что не пойму?

– …

– Ну, хорошо, пусть моему несовершенному разуму это недоступно, пусть это вне постижимости нашим людским умом, я готов поверить в твою уверенность. Похоже, ты изучила меня, помогла мне всё вспомнить, приведя мои мысли и тело в порядок, да, я это чувствую, я начинаю тебя чувствовать, чувствовать этот мир… Это удивительно и не на что известное нам не похоже! Но как нам тебя называть? У тебя есть имя?

– …

– Нет имени? Как же так?

– …

– У разумных существ должно быть имя, во всяком случае, мы так считаем.

– …

– Ты увидела мой первый крик в этом мире, его необычные для тебя чувства. Прости, я уже не помню, что точно это было…

– …

– Эй-я? Да, я вспомнил, мне было страшно. Наверное, я обращался к этому новому миру в первый и последний раз, думая, что погибну… А может тогда тебе подойдёт имя чуть проще и нежнее? Эя?

– …

– Я очень рад, что тебе нравится. Эя, но если ты позволяешь нам здесь остаться, как нам тут жить, ведь моему виду нужна пища и вода, без них мы погибнем?

– …

– Всё так просто? Такое простое и правильное правило жизни. Ах, как нам его не хватало на Земле, хотя именно с самого зарождения жизни там соблюсти его было бы невозможно.

– …

– Это то, что нельзя нарушать, это из моего мира, мне так лучше понимать, как жить здесь, как передать об этом своим товарищам, которых я сейчас пойду будить. Твоё имя будет мне напоминать о моём страхе погибнуть…

– …

– Страх, боязнь, опаска или острастка в той или иной степени нужны человеку, чтобы лучше осознавать последствия своих же действий для себя и других. Проще говоря, эти отрицательные чувства не позволят творить плохое и дурное. Такова уж наша природа. Возможно, со временем, спустя многие поколения, эти страхи пройдут. Спасибо тебе за то, что выслушала, ты приятный собеседник, хоть и весьма непривычный. Знаю, что слишком много говорю, но ты пойми, я очень долго ни с кем не разговаривал, ИУС не в счёт. Похоже, что оживить его вряд ли получится. Спасибо, что смогла несколько высвободить накопившуюся душевную боль за моё несчастное, глупое, но любимое человечество. Спасибо за всё и спасибо за всю твою помощь нам в будущем! Побегу к своим, только найду, чем прикрыться…

***

– Ребята, просыпайтесь, вставайте! Мы спасены! Эн, Анечка, родная моя! Мы живы! Я знаю – сейчас очень больно по всему телу, но это пройдёт! Это рождение, появление вновь уже на этом свете! Мы будем жить и начнём всё с самого начала! Здесь всё иначе, абсолютно всё! Здесь нет того, что стало причиной конца нашей цивилизации там… Да, я сейчас сбегаю за водой, такую воду вы все никогда не пили! Всё будет хорошо! Хорошо! У нас уже есть друг, необычный друг, добрый и сильный! Она живая и разумная, она огромная, в это пока очень сложно поверить, потому что это вообще невероятно, ведь она – целая планета! Имя ей – Эя!