Кошмарное дальнодействие
https://music.yandex.ru/album/3981292/track/32650415
Космолёт «Цета-5» уже третий день держал курс к звезде Траппист-1 в системе Водолея. Пятьдесят три палубы, девять километров триста два метра в длину, двадцать оружейных батарей, каждая из которых была способна разрушить небольшую планету. Эта космическая крепость стала домом пятой части человечества.
В большом помещении столовой №114 было относительно немноголюдно и при этом шумно: неопрятная женщина громко честила снобов-офицеров, обитавших исключительно на верхних палубах и никогда — никогда! — не спускавшихся сюда, почти на самое дно корабля. Иногда она резко кивала головой: тогда её длинные волосы, неряшливо убранные в косы, качались в такт. За общим столом рассказчица сидела одна, но её это не смущало. Равно как и то, что многие посетители столовой косились на неё жалостливо, а то и брезгливо.
— От голых!.. — негромко вскрикнул молодой парень. Разбуженный пронзительным голосом женщины, покончившей с едой и заказавшей у проходившего мимо ребёнка «Кровавую Мэри», — он резко вскочил со своего места, больно ударив колено о край стола.
— Хороший сон, Эгон? — загоготали за соседним столиком, смутив парня ещё сильнее.
— Я не спал, — ответил он. — Я хотел сказать: «От голых стен звук отражается лучше». Я не спал!
Больше не обращая внимания на смеющихся над ним людей, молодой человек по имени Эгон рассеянно оглянулся кругом. Он оцепенел, как только в поле его зрения попало «языческое солнце». Этот жуткий, параболически выгнутый круг из жёлто-красного металла с завитками лучей во все стороны всегда вызывал у него подобную реакцию. Памятник Солнцу. И болезненной гигантомании людей. «Мы покидаем свою великую красную звезду. Но мы не забудем её!» — вспомнил Эгон патетичные слова президентствующего чиновника. Установленный в центре «Цеты-5», памятник был виден на всех пятидесяти трёх «этажах». Не смотря на легкий приступ паники, Эгон подошёл к ограждению палубы и почувствовал, как липнут к холодным поручням вспотевшие ладони. Молодой человек глянул вниз: яркий свет на трёх палубах нижнего яруса мигал.
— Складочки!.. — вдруг услышал Эгон голос позади себя и вздрогнул. Обращались точно к нему. Он осторожно повернул голову и, издав приглушённый стон, встретился с насмешливым взглядом тёмных глаз той неопрятной женщины, распугавшей всех посетителей в столовой №114. Она стояла излишне, по его мнению, близко и подавляла своим немаленьким ростом, при том, что была очень сутула.
— Что вы имеете в виду? — нехотя спросил Эгон, поморщившись от шума людских голосов вокруг, которые вдруг стали громче и выше, до звона в ушах.
— На ткани мироздания образуются складки, — проникновенно пояснила убогая, обращаясь к парню, как к сумасшедшему. — Вселенная состоит из складочек, и они нас погубят. В этом всё дело!
— Конечно, — тихо проговорил парень. Он старался не смотреть на собеседницу и не встречаться с ней взглядом. Авось отстанет. Не отстала. Тогда Эгон робко поднял голову, просматривая многослойный сэндвич палуб до самого верха, и поймал себя на мысли, что таких, как «эта», вообще с собой на новые планеты брать не стоило; какой там будет толк от ненормальных людей? Этот балласт никак не поможет человечеству освоиться в новом доме. — С другой стороны, это было бы жестоко.
— Невероятно жестоко, — согласилась женщина, тонко рассмеявшись хриплым смехом.
— А?
— Мальчик, ты думаешь вслух. Так о чём ты?
— Жестоко было бы оставить вас и таких, как вы, на Титане. Или Дионе… где вы там жили. Наше Солнце скоро поглотит даже Юпитер со всеми спутниками.
— Поглотит даже спутники, — вторила помешанная.
— Мы — дети Солнца, но оно вынудило нас улететь… — неожиданно для себя начал Эгон.
— Выгнало, как пасынков.
— Что вы всё перебиваете меня?!
— Выгнало, — не обращая внимания на вспышку парня, продолжила женщина, — и оставило нам своих демонов на память.
Эгон тревожно взглянул на женщину, говорившую уж слишком странно, более того, и его спровоцировавшую говорить так же. Он случайно разглядел под сальными космами её растрёпанных волос на правом ухе чёрную серьгу, широкой скобкой плотно «обнимавшую» завиток. Украшение ей совсем не подходило. Дисгармонировало… Он чуть не закричал ей в лицо от внезапно нахлынувшего пугающего чувства осознания себя, будто разглядывает стены, переборки «Цеты-5», это проклятое «языческое солнце», людей вокруг прямо изнутри своей головы и никак не может почувствовать сопричастность. Как будто он не часть целого. Молодой человек сел на корточки и, не выпуская перила из рук, прислонился лбом к холодной металлической трубе.
***
Сознание вернулось к Эгону одним рывком, будто он и вовсе не отключался от реальности, раздавленный осознанием собственной ничтожности. Не торопясь открывать глаза, молодой человек прислушался, надеясь понять, где он, и о чём говорят люди поблизости.
— Детский врач на палубу пятьдесят один, секция пять, каюта сорок четыре. Корь. Ребёнка — в карантин, родителей… нет, мать — на образовательную лекцию. Врач на палубу пятьдесят один, секция сорок, «бордель». Мужчина. Засвидетельствовать смерть, — монотонно раздавал приказы мужской голос.
Эгон вдруг подумал, что, наверное, этот человек так же равнодушно послал кого-то засвидетельствовать кончину его матери три месяца назад. То был ужасный день: одновременно умерли около девятисот человек по всему космолёту. Их можно было спасти, но медперсонала на всех просто не хватило. От этих мыслей парень поёжился, и его движение заметили.
— Мистер Аалто очнулся, — проговорил рядом тихий женский голос. Эгону ничего не оставалось, как открыть глаза и увидеть рядом со своей койкой тоненькую фигурку медсестры, затянутую в голубой комбинезон медицинской службы.
— Острый приступ эпизодической параксизмальной тревожности, — быстро выпалил дородный врач, так же стремительно подлетел к кровати только что очнувшегося пациента и сунул ему под нос стакан с водой.
Эгон дёрнул головой от неожиданности, не сделав ни глотка. Он даже не сразу понял, что доктор сообщил ему его диагноз.
— На корабле больше пятисот миллионов человек. Доктор, вы каждому пациенту подносите воду?
— Два санитара на палубу тридцать три, секция тринадцать, каюта тринадцать. Шизофрения в активной фазе, — бормотнул врач, глядя на ручной комм, на который отправлялись запросы медицинской помощи со всей «Цеты-5». — Капитан попросил об особом к вам отношении, — нехотя признался доктор, косясь на помалкивающую ассистентку.
— Какой капитан?! — удивился Эгон.
— Известно какой. Небожитель.
— Доктор, — усмехнулся парень, — такие личности на нижних уровнях не ходят и не беспокоятся о таких, как я.
— Не скажите, мистер Аалто, — хитро посмотрел на молодого пациента врач. — Капитан Канаверо лично вызвал межслужбу, когда у вас приступ начался. И сопровождал до самого до сЮда.
— Передайте ему, пожалуйста, что его забота обо мне очень трогательна, но мне не нужны его и ничьи преференции, — отрезал Эгон, выходя из палаты. — Более достойные люди не получают даже элементарной помощи.
— Он узнает.
***
Чем он был обязан такому «высокому» вниманию, Эгон пытался понять, пока спускался в открытом лифте с двадцать шестой палубы — медсектора — на свой пятидесятый «этаж». Пытался и не мог. Толстые перекрытия мелькали перед ним, чередуясь с «этажами», и везде были люди, люди. На тридцать втором — совсем мелкие. Детский сад. На тридцать восьмом — сборище в странных «лохмотьях» — пресловутые представители культа Ярилы, павшие ниц перед «языческим солнцем».
«На полпути к Трапписту-1 мы всё ещё цепляемся за Солнце. Даже сейчас», — мысленно удивился Эгон, никогда не понимавший солнцепоклонников.
Вспышка красных огней тревоги застала его между тридцать девятой и сороковой палубами. Лифт встал. Чуть не упав от неожиданной остановки, молодой человек опёрся обеими руками о стену, пытаясь понять, что произошло. Снаружи раздался испуганный детский плач. Эгон встал на колени и наклонился, чтобы рассмотреть ребёнка. Зазор между перекрытием и полом лифта был достаточным, чтобы двадцатишестилетний парень худощавого телосложения мог пролезть. И он воспользовался этой возможностью.
Выпрямившись и взглянув на гигантское «Солнце», он обомлел: жёлто-красный металл диска напоминал поверхность застывшей лавы, расползающуюся на фрагменты — весь он был покрыт неравномерной светящейся сеткой трещин.
«Что происходит?!» — подумал Эгон, позабывший о плачущем ребёнке. Словно в ответ на его вопрос, ожила громкая связь космического корабля:
«Всему экипажу «Цеты-5». Говорит капитан Канаверо. Немедленно явитесь на свои посты, — разнёсся по сороковому уровню спокойный голос. Ужас в глазах людей немного отступил. Эгон встрепенулся и замер (капитана он никогда не видел, это ладно, но он его за год полёта и слышал впервые). — Пассажиры, покиньте помещения общего пользования, оставайтесь в своих каютах до новых распоряжений. Повторяю…»
Невозможно управлять пятисотмиллионным населением корабля, особенно когда оно на грани паники. Так думал Эгон, пока своими глазами не увидел, с какой готовностью люди принялись выполнять приказ: силе капитанского голоса сопротивляться не хотелось. Или дело было в банальном эффекте толпы? Но он — Эгон — не часть целого.
***
— Связь с «Цетой-1» наладили? — невозмутимо спросил Роутэг Канаверо, но губы его были плотно сжаты, а углубившиеся носогубные складки подчеркнули и без того выпуклые скулы. — Что у них происходит?»
— Первая и вторая не отвечают, — ответили капитану, который напряжённой глыбой сидел в капитанском кресле на мостике и глядел в обзорный экран. Гигантские «Цеты» с первой по пятую летели группой, в которой его — Канаверо — корабль был последним. Тревогу забили, когда начало меняться «языческое солнце» и была потеряно сообщение с «Цетой-1».
— Что насчёт памятника?
— Если вы помните, внутри всех пяти размещены контейнеры с ионизированной водородной плазмой нашего Солнца…
— Солнечным ветром, иными словами, — кивнул Канаверо, в который раз про себя обругав сентиментальных болванов, которые предложили взять на память «частичку Солнца».
На глазах застывших в ужасе офицеров мостика вспыхнула взрывом «Цета-1». Пятьсот девять миллионов шестьдесят четыре тысячи двадцать человек.
Первым отмер капитан.
— Продолжайте, — проговорил он, еле разжимая губы. Его глаза под густыми бровями стали так же темны, как чёрная серьга-скобка на завитке его правого уха.
— Сдерживающее поле вдруг потеряло стабильность, вещество солнечного ветра начало реагировать на что-то… На других кораблях то же самое, но точно не известно: дальняя связь не работает.
Одна за другой взорвались «Цета-2» и «Цета-3».
— Если у вас нет предположений о причинах, — выдавил Канаверо и посмотрел на офицера так, что у того отнялся язык, — то мы рискуем повторить их судьбу.
— Частицы водородной плазмы на корабле и на Солнце оказались «сцепленными». Они влияют друг на друга независимо от разделяющего их расстояния, при этом между ними нет никаких…
— Я знаю, что такое квантовая запутанность.
— Солнце находится на стадии, предшествующей позднему спектральному классу, и мы полагаем, что изменились какие-то процессы в его оболочке…
— Памятник взорвётся! — выкрикнул Эгон Аалто, ошарашив своим появлением офицеров мостика и особенно капитана. Молодой человек был изрядно смущён: выше двадцатой палубы он никогда не поднимался. — Пока не поздно, надо выбросить его в космос!
Полчаса спустя взорвалась «Цета-4».
Команда пятой вскрывала памятник и, игнорируя предосторожности, извлекала опасную сердцевину. Держать страх в узде было всё труднее.
— Задний обзор! — скомандовал Роутэг Канаверо, как только доложили, что контейнер за бортом. Картинка на экране сменилась, но всё, что увидели офицеры мостика, — космос огня, жадно лизавшего кормовые пилоны.
«Цета-5» осталась цела.
— Всего лишь пятая часть человечества выжила… — Канаверо усталым жестом провёл ладонью по лбу и прикрыл глаза. — Поплатились за то, что, устремляясь вперёд, смотрели назад.
З.Ы. За «кивнул головой» лично меня всегда ругали. И задавали справедливый вопрос: чем еще можно кивнуть?
С чего ты взял? Почему человечество в будущем не может сократиться?
«Мы покидаем свою великую красную звезду. Но мы не забудем её!» — красную? Значит, оцениваем прошедший с настоящего времени период примерно в 5,5 миллардов лет. Хм…
родителей… нет, мать — на образовательную лекцию — не совсем хорошо предложение построено. Я сначала так понял, что родителей у ребенка нет, а его мать надо на образовательную лекцию.
Их можно было спасти, но медперсонала на всех просто не хватило. — И все же. А почему не криогеника? Быстрее, проще, дешевле. Даже сейчас практически возможно, а уж в будущем…
Я знаю, что такое квантовая запутанность. — Хммм… Квантовая запутанность просто так не получается. И к тому же в квантовой механике есть запрет на сверхсветовую передачу информации, поэтому вроде как даже запутанность не позволит узнать, что же там с Солнцем. Короче, это очень зыбкие материи, я не уверен, что готов опровергать ваш фантдоп. Примем как данность.
позднему спектральному классу — нет такого понятия. Лучше просто позднему этапу эволюции.
В общем, моя главная претензия:
Прошло 5,5 миллиардов лет. А люди по сути остались прежними. И технологии не миллиардов лет развития. Я, конечно, могу предположить, что человечество несколько раз скатывалось, возрождалось, но указаний на это нет. Я не чувствую будущего.
И фантдоп ваш, как я сказал, зыбковато выглядит. Круто, что вы не уходите в фантазии, а строите повествование на каких-то реальных вещах. Но я не уверен, что это работает так.
В общем, не сказать, что совсем не зацепило, но написано суховато. Атмосферы нет. В прошлых турах я бы, скорее всего, отдал вам голос. Здесь же вряд ли. Но я подумаю.
Но плюсану. Надеюсь, автор потом развернёт в нечто большее, тогда сумбура поубавится.
Но сюжет вообще не цепляет. Какая-то скука.
Ай да капитан! Бродит по своему кораблю в образе сумасшедшей тетки в свободное время? Массовик-затейник какой ))
Моя версия такая:
КЭП любил выпить, ну что ж, не он один такой. Но когда он перебирал нано-рому, то начинал нести всякую дребедень о скомканном пространстве, детях солнца и солнечных флуктуациях и тп. Но так как должность у него ответственная и он, можно сказать, медиафигура, его личный психоаналитик рекомендовал ему менять облик когда он хорошенько зальёт шары, чтобы не компрометировать институт капитанства.
Проблема решена.
И, автор, в самом первом предложении у вас они летят третий день, а позже вы пишете про год. Ляпсус? Или просто они делали остановку где-то?
Корабль маловат для 500 миллионов. И вообще, он, похоже в ширину поболе, чем в длину. Могу показать рисунок с вычислениями.))))
Интересна мысль, что засунули в статую солнце и везут с собой.
Но не позаботились о переборках защиты. Одна шахта со статуей через все 54 уровня?! Первый метеорит шуршанёт сквозь обшивку и хана всем уровням. Гигантомания хорошо, но должна идти об руку с логикой.
Согласно с предыдущими комментаторами — в рассказ засунули четыре истории и завершили только одну.
Понравилось: только музыка.
Не понравилось: сюжет, персонажи. Неадекватность происходящего ничем не аргументировали. Что в первой сцене, что во всех остальных. Сюжет алогичен. Диалоги странные. Идея могла бы заиграть, но не с квантовой запутанностью, а с чем-нибудь другим более тривиальным. Каким образом были связаны два героя? через женщину с серьгой? А её роль в чём заключалась?
Что я вообще прочитала?
А вот плазма в статичном положении… я как человек, связанный с изучением плазмы могу сказать, что это в принципе невозможно, тем более перевозка в контейнере
И солнечный ветер — не совсем плазма
В общем, это отличная стори для детишек, которых можно начинать вовлекать в физику, но научной фантастикой назвать у меня язык не поворачивается, поэтому, к сожалению, нет.
Хотя сам текст читается хорошо, но хотелось бы прочитать рассказ.
Может быть я проглядел, но где-то причины такого пристального внимания раскрываются в тексте? Я, конечно, могу предположить что капитан его отец, но все же?
Я вот не пойму, но что-то меня смущает. Толи хочется спросить, а ему откуда это известно? Или же, вспоминая, о том что памятник покрылся трещинами и раскалился, наоборот назвать героя Капитаном Очевидность. И второй вопрос, как он попал на капитанский мостик? Или это может сделать любой желающий?
Сама идея подобной цепной реакции, лично для меня, выглядит свежо. Читать было приятно.
В комментарии тайна была раскрыта)