Гниль

Гниль
Работа №315

— Если бы можно было менять вес персонажей, то я бы создал жирного дворфа с ником Гулаг!


Павло хихикнул, но шутку никто не оценил. Максим посмотрел на него, как на идиота, Танечка брезгливо поморщилась, а Жиж даже не поднял заплывшего жиром лица от ванночки доширака.

— Несмешно, — сказал Максим.

— Да? — Павло скосил глаза к носу и рыгнул. — А так?.. Да ладно!.. Я же… Да ну вас!..

Он встал из-за стола и ушёл в туалет.


Танечка вытащила тонкую сигаретку тонкими пальчиками, движением головы отбросила розовую прядь с лица, щёлкнула зажигалкой и закурила.

— Интрестинг, — сказала она с хрипотцой.

Жиж покосился на девушку.

— Воняет же, ну, — сказал он.

Танечка презрительно посмотрела на Жижа и отвернулась к окну, задрав подбородок, с прищуром всмотрелась в черное зимнее небо. Сигаретку она держала двумя пальцами на отлёте, так чтобы все оценили остро очерченный профиль бледного лица и болезненно тонкие руки.

— Дошик твой воняет. И ты сам, жирдяй, — сказал Максим. — Заткнись и жри.

Жиж послушно склонился к столу и с хлюпаньем всосал лапшу. Локтями он опёрся на стол. Тот заскрипел.

— Н-ну!.. — Максим с ненавистью посмотрел на тёмные пятна на белой майке толстяка. — Сломаешь!

— Ну Максик…

— Максик это твой размер трусов, — сказал юноша. — Понял?

Танечка задрала голову к потолку и фальшиво захохотала.

— Как скажешь!.. — сказала она отсмеявшись. — Ты такой… фанни!


Макс поставил широкую волосатую ногу на табуретку и посмотрел на металлические часы на широком, костистом запястье. 23:57.

— Ну где он там?

— Потерпи, Максимочка. Гоша сказал же, возьмёт сколько надо.

— Если я кого больше всего из вас ненавижу, так это его! Мне не уперлось “сколько надо”, мне нужно “что надо”. Гоша не умеет ни бухать, ни курить. Вечно тащит палёнку, а мы потом болей.

— Ты… — Танечка закатила глаза, будто бы подыскивая слово и морщась от бедности родного языка. — Зря так про него.

— Да? В с ним в Питер рванули, так он в первый же вечер пошёл в разнос по самым донным местам. Обошли все бары, а потом он купил шарики.

— К-какие шарики? — спросил Жиж.

— Да с газом. Платишь пятьсот и вдыхаешь. Не, ну я тоже вдарил парочку. Очухался уже в такси. Сказал таксисту пароль от сбера, дал телефон. Сказал чтобы перевёл сколько надо себе.

— Перевёл?

— Заткнись, не перебивай. Утром встаю весь в блевоте. Вспоминаю этого таксиста, смотрю в телефон. Не обманул.

— А мог в карманы тебе насрать! — Павло зашёл в кухню и сел на табуретку.

— Неостроумно…

— Заткнись, Павло!

Павло придурковато улыбался. Его левый глаз косил, правое ухо торчало распухшим вареником, в жёлтых кривых зубах отсутствовало пару передних.

— Ну и мерзкий же ты ублюдок, — сказал Максим. Павло загоготал и полез в холодильник. Позвенев тарелками, он вытащил запотевшую банку пива.

— А ну обратно! — гаркнул Максим. — Куда полез!



Танечка застыла с сигаретой на полпути к тонким губам, Жиж выронил вилку. Павло весь сжался, тупые глаза подростка залоснились.

Максим смотрел на Павло глазами навыкате. Ноздри Максима раздулись. Очевидно, он любил страх, с которым люди смотрели на его налитое силой, бугристое тело.

Он протянул руку к Павло и пошлёпал уродца по прыщавой щеке. Так продавцы на рынке похлопывают арбузы.

— Шутка, — сказал Максим. — Не обмочился? Нет? Пей на здоровье.

Павло лающе засмеялся, Танечка слабо улыбнулась, а Жиж поднял вилку с пола и продолжил есть.


— Кстати о таксистах… — сказала девушка. — Видела точно такую же ситуацию, в некоторой степени… как это сказать — вульгар. В баре незнакомец попросил…


В прихожей громко лязгнул ключ в замке, скрипнула дверь.

— Так. Потом расскажешь, — сказал Максим.

Он вышел в прихожую. Там раздевался Гоша. Шатаясь, он бросил замызганную дублёнку на пол. За Гошей, в сумраке подъезда, стоял высокий бледный мужчина с пальто на предплечье согнутой руки.

— Это кто?

— Максик!.. — нежно сказал Гоша. — Я тут!.. Я тут такое, такое!..

— Кто это, мать твою?! — процедил Максим сквозь зубы.

— Не сердись, не сердись, дорогой… Он… Я его… Пардон, Макс, если я не… то обоссусь прямо тут.

— Пока не объяснишь кого притащил будешь штаны мочить, придурок! Ты забыл, что было в прошлый раз?


Почему-то от слов про “последний раз” щеку закололо болью.


Гоша схватил Максима за округлое плечо холодной ладонью, подошёл в упор и пылко зашептал другу в лицо:

— Не сердись, не сердись, карасик, я такое, та-ко-е отыскал!.. Он, он — он! У него знаешь что есть? Такая вещь, такая вещь!

— Деньги куда дел? — спросил Максим. — А? Деньги где?

Гоша икнул и повис на Максиме. Дышал он шумно и глубоко, как во сне.

— Эй! — Максим поднял глаза на незнакомца. — Ч-чёрт. Ты что с ним сделал?


Высокий мужчина медленно закрыл за собой дверь и подошёл ближе.

— Видите ли, ваш друг искал где купить гашиш и наткнулся на меня. Я предоставил ему свой товар, несколько иного свойства, и, как видите, он прекрасно действует.

— Да он в отключке!

— Не беспокойтесь, — мужчина улыбнулся. — Он в полном порядке. В какой-то степени я даже ему завидую.

— Ма-акси-им! — капризно крикнула Таня из кухни. — Что происходит? Вот из вронг?

— Сейчас! — крикнул Максим в коридор и повернулся к мужчине. — А деньги?

— Деньги у вашего друга. Я счёл неправильным забирать их у Гоши. В конце концов, он не в себе. Поэтому я и пришёл с ним.

— Да? Нахрена?

— Понимаете, я новый в вашем городе. Приехал по… — незнакомец улыбнулся. — Рабочим, знаете ли, моментам.

— Барыга?

— Можно и так сказать.

Максим со скрежетом почесал небритую щеку.

— А не мент? Странный ты.

— У меня несколько необычные методы работы для такой сферы. Вежливость, индивидуальный подход.


Максим отпустил Гошу, скакнул к незнакомцу и схватил его за грудки.

— Колись, сука! — сказал он. — Ментяра?!

Незнакомец не шелохнулся. Повисла неприятная пауза. Рот мужчины улыбался, но глаза блестели холодом могилы, вырытой поздним ноябрем. Максим отступил назад. Отчего-то в прихожей стало тесно и неуютно. Юноша отступил назад, во что-то холодное, вздрогнул, но понял, что это грязные лужи, натекшие с ботинок.

— Если вы меня ешё раз тронете, я не отвечаю за последствия, — сказал незнакомец. Юноша облизал губы и тихо сказал:

— Зачем ты припёрся?

— Я ваш единственный шанс. Неужели вы хотите расстроить себя и друзей?

Максим хмыкнул. Вот правда так правда. Без затуманенного разума даже час с этими уродцами это настоящая пытка.

— Ладно, айда.

— А Григорий? — показал незнакомец на тело на полу.

— Надо будет — встанет и придёт.


Они прошли на кухню.

— Так. Этот жирдяй — Жиж. Жиж, поздоровайся.

— О… я, меня звать Жиж, прия…

— Жиж любит жрать. Ну по нему видно. Эта баба — Танечка. Она…

— Ай бег ю, Максим. Я и сама могу себя представить, — девушка свела выщипанные брови. — Моё имя в сети — Пьющая Мышьяк. Вы, скорее всего, про меня не слышали, но я…

— Как же, — перебил незнакомец. — Пьющая Мышьяк, автор постметамодерн-иллюзорно-интернациональной альтерпоэзии. Читал вас.

Танечка на мгновение растеряла пафос. Целую минуту у окна, казалось, стояла обычная девушка в нескольких слоях дешёвой косметики.

— Да, я занимаюсь…

— Экспериментальным переплетением экзистенциальной тематики и широкого арсенала всех доступных языков.

— Верно… — растерянно сказала девушка и отвернулась к окну.

Максим сжал губы и показал на подростка.

— Этот уродец — Павло.

Незнакомец ласково улыбнулся.

— Уродец, в жопе пердёжец! — сказал Павло.

Незнакомец рассмеялся низким, бархатным раскатом. Подросток вторил ему кашляя и повизгивая.


— Ну а это… — Максим показал на незнакомца и оторопел. — Да, собственно, как тебя звать?

— Ваш друг Гоша встретил меня. Он сообщил, что вы искали забвение, — сказал мужчина и театрально достал из кармана пиджака спичечный коробок.

— Алё, фуфел, как звать тя?! — Максим схватил мужчину за плечо. Незнакомец посмотрел на Максима обжигающе ледяными глазами. Юноша неуловимо вздрогнул, убрал руку и полуприсел, как пес под свистом палки.

— Я даю вам последнее предупреждение, — отчеканил незнакомец.

Щека Максима дернулась, он отступил назад и сунул руки в карманы треников.


Незнакомец вытащил из коробочки горсть белых как бумага таблеток и ссыпал их на стол.

— А что это? — с любопытством спросила Танечка.

— То, что вы хотели.

— Ну, Г-гоша хотел… мы хотели — не то… — сказал Жиж.

— Да, мы хотели… вонтед покурить.

— Нет, здесь то, что вы действительно хотели.

— Мне кажется, но химия это уже слишком даже для нас, — Танечка потушила сигарету и села на подоконник, бесстыдно белея голыми ляжками.

— Внатуре. Мы хотели водянку замутить, а ты что притащил? Сам свою пластмассу жри, — сказал Максим.

— Химия? — незнакомец подвинул таблетки поближе к девушке. — Можете понюхать. Здесь ни грамма синтетики. Я лично делаю их из трав, растений, грибов и людского счастья.

— Гри-ибы-ы, — понимающе протянула Танечка. — Ну, я не в том смысле. Я таким не занималась, но знаю, что некоторые из наших поэтов расширяют сознание грибами. Может, это дарит вдохновение?

— Н-ну, если н-натуральное… — сказал Жиж.

Павло ничего не сказал, только рассматривал таблетки и шевелил обветренными губами, как будто что-то проговаривал себе под нос.

— Да бля, вы что, конченые? — вспыхнул Максим. — Он имени вам не сказал, толкает таблетки свои вонючие!

Танечка и Жиж взяли по таблетке, понюхали и сразу отложили их. Их лица посветлели.

— Ого! Пахнет как лес. Форест.

— Д-да… даже, даже по грибному как-то… — сказал Жиж.


Максим встал с табуретки, поднял с пола свою олимпийку и накинул на плечи, бормоча что-то себе под нос. В груди юноши першило неприятное предчувствие.

— Покидаете нас? — спросил незнакомец.

— Да! Что хотите тут делайте, хоть обожритесь таблетками этими, ясно?

— Он всегда такой трус? — спросил незнакомец Жижа. Максим посмотрел на толстяками злыми глазами. Жиж заерзал и уткнулся в стол.

— Боишься? — заботливо спросил незнакомец. — А, Татьяна? Почему Жиж боится труса?

Максим пожевал внутреннюю сторону щеки.

— Я не трус, но и не тупой. Сказал же — таблетки жрать не буду!

— Ладно, — сказал незнакомец.


Максим выдохнул и уже хотел выходить на свежий, освобождающий от духоты мороз, но во рту стояла горечь. Если быстро уйти, то не так поймут. Пусть не думают, что я трус, подумал он. Я и руки помыть могу сначала.

Юноша открыл кран на кухне, подождал, пока ржавая вода нагрелась и отмыл руки, морщась от жжения кипятка. Он старался быть расслабленным и естественным, но как назло мышцы его одеревенели, а движения были резкими и нервными.

— Меня зовут Махауров Валентин.


Максим посмотрел на незнакомца. Его бледное лицо кривила паршивая улыбка.

— И что? — сказал юноша. — И чо, что Владимир? Чо дальше?

— Вы же сказали, что вас пугает моя анонимно…

— Сам жри таблетки свои, педик! Понял?

Максим дрожал от возбуждения. Он пытался успокоиться, но спокойные глаза Владимира и его угловатая, будто вылитая изо льда фигура злили и пугали Максима.

— А чего трясетесь?

— Я?! Я — трясусь?!

— Господа… и дамы, — сказал Владимир Жижу, Павло и Танечке, будто теряя интерес к ссоре. — Чего ждём? Первая доза бесплатно.

— Не жрите это дерьмо! — сказал Максим. — Слышите?


Жиж вдруг утробно хрюкнул, схватил таблетку, всосал ее с ладони и шумно сглотнул.

— Что х-хочу, то и делаю. Понятно?.. — сказал он. — Ясно?

Максим удивленно посмотрел на Жижа, будто на его глазах заговорил шкаф. Он не успел опомниться, как Танечка взяла таблетку указательным и большим пальцами, широко раскрыла рот, жирно очерченный бордовой помадой, и положила таблетку на жёлтый от табака язык.

Павло рванулся к столу, но Максим удержал его за засаленный шиворот футболки.

— Ну!! — сказал Максим. — Стой!..

— Отпусти! — завизжал Павло. — Пу-усти!

— Да тише! — гаркнул Максим. — Погоди хоть, пока они…

— ПУ-УСТИ! — орал Павло страшным голосом, как будто его резали живьём. — ТЫ, ГАВНО, ОТПУСТИ! ТЫ ЧМО! ТЫ УРОД! ПУ-УСТИ МЕ-Н-Я-А-А-А-А!!!...


Жиж вскочил. Табуретка шваркнулась о кафель со страшным грохотом. Глаза толстяка пылали. Он ухнул и толкнул Максима в грудь. Тяжёлый толчок отбросил юношу назад. Затылок больно ударился о твердое. После в глазах Максима брызнуло искрами, реальность поплыла и разошлась слоями. Он съехал на пол.


Максим приоткрыл глаза. Жиж стоял над ним с широко расставленными руками и шумно дышал.

— Не трожь нас, понял?! — сказал он.

— Хуй соси, понял? — ответил Максим злобно.

Жиж ощерился и пнул юношу в ногу.

— Я щ-щас… — начал Максим, пытаясь встать, но Жиж, истошно крича, попытался наступить юноше на живот. Максим поймал его за ногу. Толстяк потерял равновесие и замахал руками.


Павло вынырнул откуда-то сбоку, крикнул по-птичьему, вцепился в руку Максима и укусил. Кривые зубы пронзили кожу. Юноша с замирающим сердцем увидел струи черной крови.

— А-А-А-А!! — заорал Максим, отпустил ногу Жижа и попытался вырвать руку из зубастого капкана. От запаха крови у Павло окосели глаза, он сильнее сжал челюсти, вгрызаясь в плоть.

Полуослепший от боли Максим двинул свободной рукой в лицо Павло. Подросток разжал челюсти, заухал, как сова, и отполз к духовому шкафу.


Максим вскочил на ноги. Жиж неловко двинул его в плечо. Юноша ничего не почувствовал и вдарил толстяку в висок. Жиж грохнулся на стол, тот со скрежетом проехал к стене. Максим припечатал нос Жижа кулаком. От удара бешенство в Максиме усилилось, и он, упиваясь болью толстяка, снова замахнулся.


— Не тронь! — завизжала Танечка. Максим поднял глаза к окну. Девушка била его вилкой. Острый металл проткнул щеку, зубцы заскрежетали о зубы, вспахали десны. Юноша замычал, отступил назад, схватился за вилку и с силой дёрнул. Левую сторону лица обожгло, во рту стало солоно и горячо. Максим зажмурился, схватился за проткнутую щеку и согнулся, но тут что-то сильное и дышащее гнилью схватило юношу и придавило к стене.


Максим открыл глаза. Ближе всего было лицо Жижа — он держал юношу за грудки. Нос толстяка был свернут набок, рот и подбородок покрывали багровые линии крови. Сзади стояла бледная Танечка. У её ног рыдал Павло, поглаживая налитое смородиновой гематомой лицо.


Слева стоял Валентин. В его губах дымилась сигарета.

— Убьём тварь! — всхлипывал Павло. — Зарежем!.. Зарежем!

— Килл хим! — процедила Танечка.

Жиж сильнее придавил Максима к стене. Юноша похолодел, понимая, что они говорили серьезно.

— Вы что! — сказал он звонко, чувствуя, как слабеют ноги. Правую руку неприятно закололо. Максим посмотрел вниз — из укуса струи крови бежали по руке и пальцам, пятная кафель.

— Вы что! — повторил он уже плаксиво.

— А ведь стоило уйти. Или принять таблетки с друзьями. Вы ведь успокоения ждали все это время, не так ли?

— Вы что! — сказал Максим тонким голосом. В его глазах стояли слезы. — В-вы что!


На языке вертелись слова, ровными кирпичиками они складывались в гладкие, аккуратные предложения, объясняющие его позицию, доказывающие, что ситуация их все еще разрешима, что не этого он хотел, но онемевший от боли мозг выдавал только:

— Вы что!.. Вы что!! Вы что? Вы что… — он всхлипнул и на губы брызнули соленые сопли. — Вы что! Вы что?!

— Что же, друзья, сделаем? — спросил Валентин.

— Задушим! — сказал Жиж.

— Зарежем! — сказала Таня.

— Скинем с крыши! — сказал Павло.

— Видите, — виновато, как будто извиняясь, сказал Валентин. — Они выбирают способ убийства. Никто не предложил отпустить вас туда, на свободу. Что же вы наделали?

— Таблетки… — обрёл дар речи Максим. — Таблетки вы-пи-ли… А Гоша — лежит в прихожей. А?..

Жиж вопросительно посмотрел на Танечку и Павло.

— Ваш друг хочет сказать, что вы слепо доверились мне и приняли таблетки, а он просто пытался вас защитить от их пагубного воздействия, — объяснил Валентин. — Он считает, что вы зря на него набросились.

Танечка ответила первая.

— Ну нет, — сказала она… — Не зря. Ты только и делаешь, что нас обижаешь.

— Хрен тебе, Макс, — прохрипел толстяк. — Просто ты хотел, чтобы мы не его слушали, а тебя. Понял? Понял?! — при этих словах он встряхнул Максима.

— Нет нужды так злиться, — сказал Валентин. — Дайте своему другу оправдаться.


Жиж поколебался, но разжал хватку. Юноша схватил желтое вафельное полотенце и обернул раненую руку. От боли и адреналина его колотило.

— А Гриша сдох может! — сказал Максим злобно. — А вы тут меня убить хотите. И все он! Этот ублюдок!

— Пожалуйста… Осмотрите вашего друга, — спокойно сказал Валентин.

— Ты, — сказал Жиж. — Тащи его сюда.

Толстяк не сжимался, а нависал, что-то грозное было в его насупленных бровях и сломанном носе.


Максим отправился в прихожую и обернулся. Белые, злые лица его бывших друзей внимательно следили за юношей. Он сглотнул и посмотрел на Гошу. Его друг лежал на полу, огромные ступни торчали носками в стороны. Розовое лицо было гладким и блестящим, как клеёнка, губы улыбались.


Максим посмотрел на дермантин двери, на зеленую от старости ручку. Перескочить Гошу, повернуть ключ, вырваться в успокаивающий холод, в спасение…

Щека запульсировала. Максим тихо застонал, сплюнул густым и красным. Вот уж хрен вам, сволочи. Ещё извиняться будете. За все. А потом я вас…

— Чего сиськи мнешь? — спросил Жиж.


Юноша взял длинные руки Гоши за запястья и притащил на кухню.

— Ну вот, — сказал Максим, отпуская руки. — Нажрался таблеток. Чо, довольны?

Друзья обступили тело.

— Он улыбается, — сказал Жиж.

— Не так уж и бад, — кивнула Танечка.

— Лишь бы не обоссался!

— Павло!

— Заткнись!

— А нас чего так не торкает? — забеспокоилась Таня.

— Скоро, очень скоро вы почувствуете эффект, — улыбнулся незнакомец. — Пока что дадим Гоше решить судьбу вашего друга.

— Да вы чо! — взвыл Максим. — Это как?

— Помолчите, — строго сказал Валентин, и юноша покорно склонил голову. Ему отчего-то стало стыдно.


Жиж потряс Гошу, похлопал по щекам. Танечка вылила ему на лицо стакан воды. Павло пощипал плечо, но Гоша не двигался, только глубоко дышал и всё так же улыбался.

— Отойдите-ка, — сказал Валентин, присел на корточки и притронулся к темени Гоши. Тот судорожно выдохнул, открыл мутные глаза.

— Чего?.. — спросил он слабо. — Чего?..

— Ваши друзья решают судьбу Максима. Его поведение невыносимо, отношение к окружающим оскорбительно. Прощаете ли вы его?

— Я… — Гоша приподнял голову посмотрел на Максима и наморщил лоб. — Я…


Максим смотрел в остекленевшие глаза Гоши. В шее застучала вена. Что скажет? Что скажет? Я только вчера об него сигарету потушил, подумал юноша. И с девушкой его спал. Ну, это он не знает. Наверное. Все, конец. Они сбрендили, съехали с катушек, все эти уроды, с которыми я делил алкоголь и наркотики… Всё из-за этого Махаурова… Откуда он, черт его дери, взялся…


На кухонной раковине заманчиво блестело лезвие ножа в сальных разводах. Нет, всех не потяну… У коридора Жиж, кабанище. Максим посмотрел на окно. Стекло тускло отражало землистые лица, черную кровь… Это моя кровь… Юноша коснулся шероховатой корки на груди, шее, щеке… последнее прикосновение резануло болью.


— Прощаю, — услышал он как будто издалека.

— А?

— Да прощаю… — пробубнил Гоша. — Чего бы нет… Прощаю.

Жиж разочарованно опустил губы. Танечка причмокнула и отвела взгляд. Павло смотрел на Гошу, на Валентина, на Макса, на Гошу, снова на Макса…

— Он мне лицо разбил! — сказал Павло обиженно.

— Оставь, — сказала Танечка. — Оставь его. Гоша простил.

— Он лицо разбил!

— Паша, перестань, — выдохнул Жиж.

— Что же, бывает и такое, — сказал Валентин.

— Я могу идти? — спросил Максим.

— Делай что хочешь, — сказал Жиж.


Взгляд Максима прыгал по лицам друзей. Они избегали его взгляда, будто стыдились. Жиж сцепил руки и перебирал толстыми пальцами. Танечка чиркала зажигалкой, пытаясь закурить. Павло сидел на полу, уставившись в стену. Гоша встал на ноги, пустил воду из крана. Валентин ожидающе смотрел на Максима, приподняв ровные как стрелки часов брови.


— Да пошли вы нахер! — заорал Максим так, что все, кроме Валентина, вздрогнули. — Типа не трогаете меня, собаки?!


Все посмотрели на Максима. Глаза их блестели, веки были полуопущены.

— А! Таблетки, да?! Да катитесь знаете куда! ПРОСТИЛИ! Да вы посмотрите на себя!


Жиж зевнул.

— Ты, ты жирдяй! Тупой, никчемный жирдяй, стесняешься даже своей тени! Все пялишься на ноги этой шаболды!

Таня улыбалась.

— Хоть пятьдесят слоев намажь, хоть сто, прыщи свои и уродское лицо не спрячешь! Не такая как все поэтичка. Поэзия твоя — дерьмо! Найди уже ёбыря и купи букварь!

Максим повернулся к клюющему носом Павло.

— Тебя мне мерзко даже трогать, изломанный ты уродец, всю жизнь, всю жизнь ты будешь бесполезным!... Кха! Кха!!

Максим закашлялся. Гоша протянул ему стакан воды, но юноша оттолкнул её, расплескав содержимое кружки.

— Убери свою паклю, вонючий ублюдок! Иди дальше прожигай деньги родителей! Родили себе имбецила…


Максим задохнулся. В груди его клокотало, в глазах потемнело от ярости, горло душила ненависть и злоба, хотелось рвать, бить, пинать и бросать о землю. Друзья сидели, не меняя поз, у Жижа из уголка рта побежала слюна.

— Химия ваша — конец ваш. Хоть бы вы сдохли!

— Это не химия. Я сам делаю все из трав и грибов.

— А ты!! — завизжал Максим и ударил Валентина.


Валентин шагнул в сторону, уходя от удара, и коротко, мощно, без замаха ткнул Максима кулаком в солнечное сплетение. Юноша схватился за живот, согнулся, что-то плотное и жгучее мокро вырвалось из глотки. Запахло желудочным соком.


— Я предупреждал, — сказал Валентин извиняюще. — Ладно. Я вижу, мой товар действует, хоть и не на всех. В следующий раз постарайтесь найти в себе смелость принять его.


Максим потряс головой. В глазах стояли слезы, спина вспотела. В ванной юноша нашел засохшую до хруста тряпку, вытер рвоту и кровь. Все события поздней ночи казались мороком.


Он сел на табуретку, ожидая, пока с друзей спадет пелена забытья. Может, и стоило взять таблеточку, подумал он и содрогнулся.


Танечка отошла первой, вздрогнула, потянулась и снова задымила сигаретой. Жиж отряхнулся, порылся на полках и достал еще одну ванночку лапши быстрого приготовления. Павло сел на табуретку.

— Что-то скучно, — сказал Гоша. — Денег наш друг не взял. Пойду-ка и правда возьму покурить чего, а?

— Друг? — спросил Павло удивленно.

— Ладно, куплю, тут все равно скучно… — Гоша проигнорировал вопрос. — Ждите скоро и с товаром.


Дверь с хрястом закрылась на ключ.


Максим встряхнул головой. В висках стучало. Он посмотрел в густую тягучую ночь за плечом Танечки. В груди распухли тоска и ужас, какая бывает, верно, если обнаружить себя в трясине по пояс ночью в лесу и с осознанием того, что никого вокруг нет и никто не придет тебя спасти, а сам себя не вытащишь, не проявив чудес сообразительности и физической силы. Хотелось орать о помощи, но тесная кухонька казалась неподходящим, даже неприличным местом для такого, тут издавна говорили только шепотом за стаканом терпкого чая…


Юноша взглянул на часы в металлической оправе на костистой руке. 23:52.


Павло вдруг вытянул шею, глаза его заблестели, и он поскорее сказал шутку, видимо, недавно выдуманную им и рассмешившую его:

— Если бы в играх можно было менять вес персонажей, то я бы создал жирного дворфа с ником Гулаг!

Другие работы:
-5
09:15
837
Комментарий удален
Комментарий удален
Камерно, с двумя матюгами. Фантдоп? Его нет. Ну, или только в понимании автора. В общем-то, можно было с большим КПД использовать умение писать диалоги. И да – следует одергивать себя, когда увлекаешься образностью, с ней случается перебор. Персонажи впечатляют: без изящности, но яркие.
20:49 (отредактировано)
Блин, ну, как же так, автор, ёпть! Так красиво всё нарисовал, язык — конфетка, персонажи — как живые и на этом всё?!!! Где смысл, где идея, где фантастика, в конце концов? Повешенное ружо (Валентин/Владимир) так и не выстрелило. В чём его (В/В) смысл — осталось за кадром. Какой эффект вызывают таблетки — так и не понятно… ну, блин, даже с Танькой групповухи не вышло… В чём прикол?!!!
Плохо, автор, садись, двойка. За такое компа надо лишать на три месяца.
16:02 (отредактировано)
Танечка вытащила тонкую сигаретку тонкими пальчиками
И тут у меня случился сахарный диабет.

В общем, неплохо, но слишком скучно и нефантастично для произведения про употребление колес. Могло бы быть и бодрее.

Не такая как все поэтичка. Поэзия твоя — дерьмо! Найди уже ёб*ря и купи букварь!
А вот это жуть как злободневно. Отличный жизненный план для некоторых.
13:37
По тексту рассказа совершенно ясно, что речь идет о законченных наркоманах, но их лексикон, даже если он и характерен для маргинальных личностей, не стоило воспроизводить так дословно, ведь все же это литературное произведение. Самое приличное слово – «шаболда», все остальное – явно не для печати. Может быть автор хочет объяснить такой цветистый словарный запас персонажей «пеленой забытья», окутавшей их? В таком случае, уместно уточнить, что упомянутое состояние – норма для наркоманов.
Вызывает также сомнение имя одного из главных героев, поскольку он то Владимир, то Валентин: неплохо было бы остановиться на чем-то одном или обойтись инициалом.
14:49
+1
Фу-фу, бээээ. Ломка началась, что ли?
07:50
+2
Никакой фантастики я тут не уловила. Это просто наркота, не уверена, что такое стоит печатать на конкурс в принципе. Имена с уменьшительно-ласкательными суффиксами создают впечатление поверхностных, легкомысленных и аморальных персонажей. Да и юморок (откровенная сатира) вызывает отторжение: максик — размер трусов. Обхахахочижься. Шлаки. Токсичные личности. В чем прикол издеваться над английским языком? Написали бы уж на оригинальном языке, как-нибудь бы прочитали, да перевели, а то и эти «фанни» и «интерестинги» создают впечатление переростков, бросивших третий класс после седьмой попытки закончить начальную школу. Пойду глаза мыть…
Загрузка...
Маргарита Блинова

Достойные внимания