Параллельный

«Привет. Будем знакомиться?»

Это я себе. Я ведь не знал, кем сегодня проснулся. Конечно, я осознавал себя, как… ну скажем, вечный одинокий осколок мироздания. Пафосно сказано? Не думаю. А если даже и так, то пафос тоже бывает уместен. Как северное сияние. Как упавший в тайгу метеорит.

Но вот кто я сегодня – увы, не знал. И у меня будет целый день, чтобы в этом разобраться. Целый день… Но не ночь. К ночи я привыкну к себе и стану сентиментальным. Какие уж там разборки…

Это я знал точно.

Крепко зажмурив глаза, я зажал уши руками, открыл рот в беззвучном крике и попытался провалиться в себя: в подсознание, или куда-то там ещё… Мозг как бы оцепенел, хитрюга, но на самом деле, конечно, всё контролировал. И тем не менее… Что-то вдруг дрогнуло внутри, сместилось, и обнажился некий уголок бытия, связанный как-то со мной. Ага… Вечер, дождь, девушка, слепящий свет фар. Всё. Голова начала кружиться.

Я уставился в потолок и довольно долго его изучал. Интересный такой был потолок, вычурный, с несколько спорной, на мой взгляд, геометрией. А люстра мне совсем не понравилась: набычилась и висела впотёмках, игнорируя происходящее. В том числе и меня. Ладно. Имеет право.

Я лежал голый в кровати, а на расстоянии вытянутой руки лежал кто-то ещё. Я прислушался и решил, что мне нравится это лёгкое сопение рядом.

Нет-нет, никаких там сравнений с дуновением ветерка – просто уютное сопение живого существа. Какого? Ну, точно не мужика. И не кота – моторика не та. Собака? Большая, мерно дышащая? Да хватит тебе. Конечно, это девушка.

Я повернул голову. Она. Короткие крашеные волосы, волнующая спина, бёдра… Как тебя звать, милая? И как ты будешь называть меня? Где моя одежда? Ага, вон на полу брюки и футболка. И платье… Я смотрел на него до тех пор, пока мне не начало казаться, что оно собирается взлететь.

Девушка повернулась ко мне, открыла глаза, улыбнулась. Мило прошелестела:

— Доброе утро. Открой, пожалуйста, шторы.

Я поднялся, подошёл к окну и раздвинул шторы руками. Был я высокий, молодой, с хорошей фигурой. Солнце послало мне лучик, но тут же спряталось в серую муть. Облаком это называть не стоило.

— Иди ко мне, Джоуи, — услышал я. — Я даже душ принимать не буду. Вместе потом примем.

Джоуи? Ладно.

Безусловно, я прекрасно понимал, чего она от меня хочет. Я не был беспомощным, я многое знал и умел, мне надо было только помочь раскрыть это в себе. Знал же я, что такое шторы, душ, облака, солнце…

Девушка была хороша: знаете, эдакая гремучая смесь невинности на красивом личике и изощрённое коварство ленивых переливов шеи, груди, живота… Я хотел её; я стоял, молодой и голый, и был, что называется, во всеоружии. И не двигался с места. Эх, Джо, Джо… Тьфу. Мы же с ней вчера как-то познакомились, о чём-то говорили; я, скорее всего, нёс полную околесицу. Ну, как тебя зовут? Как?? Что ты обо мне думаешь? И что ты будешь обо мне думать, когда я стану лишь глупо улыбаться при упоминании о вчерашнем дне, вечере, ночи?

— Что замер, параллельный? — вдруг неприятно осклабилась девушка и подмигнула мне.

«Параллельный?»

Слово вызвало во мне некие смутные ассоциации, настолько поверхностные, что я даже не стал пытаться рефлексировать по этому поводу. Себе дороже будет, проходили. Это как бредёшь по улице и вдруг начинаешь всей кожей ощущать, что ты здесь уже был, и начинаешь маяться, маяться в бессилии, и если вовремя не остановиться, то на ближайшем перекрёстке вдруг увидишь себя. Так, ещё один пласт в сознании обнажился…

Так что маяться я не стал, а подошёл к ложу, сел и, почему-то боясь встречаться с девушкой глазами, начал-таки глупо улыбаться. Наконец спросил:

— Вы что-то обо мне знаете?

Она молчала и кривила губы. Бросила со смешком:

— Знаю. Так что давай-ка лучше на «ты».

— Мы с вами… с тобой раньше уже встречались? — неуверенно выдохнул я.

— Ага. И не один раз. — Она хохотнула. — Без меня бы ты не стал тем, кто ты есть сейчас. Но… теперь ты можешь отблагодарить меня за всё. Энергии у тебя с избытком.

Она провела язычком по моим губам, промурлыкала:

— Вчера мы решили прогуляться под дождём, и к нам пристали трое, на машине… Вынырнули откуда-то, ослепили. Двое отвели тебя в сторону, а третий сграбастал меня и попытался залезть под юбку.

Она легонько укусила мой сосок:

— Ты их просто размазал, всех… Ты готов.

— К чему? — голова у меня снова начала кружиться.

— К возвращению.

Она легла на спину, задрала ноги, поболтала ими в воздухе.

— Такие дела, Джоуи.

Я сглотнул.

— Меня что, на самом деле так зовут?

— Здесь ­– да. Мне почему-то нравится это имя. Кстати, зови меня Марго.

Я потряс головой.

— Подожди, подожди… Что ты обо мне знаешь? Кто я? Куда я должен вернуться?

Она перевернулась на живот, изогнулась.

— Нравлюсь? В этих телах так удобно спариваться.

Скосила на меня глаза, фыркнула.

— Ладно, слушай. Ох, сколько же раз я тебе это повторяла…

Она начала говорить, гладя себя по всему телу, иногда игриво касаясь и меня за разные места.

— Мы с тобой из параллельного мира, и там всё немного по-другому. Видишь ли, там четыре измерения, не считая времени. Даже не пытайся себе это представить.

— Не буду, — буркнул я.

— Умничка. Так вот. — Она продолжила скучным голосом, но уже после нескольких фраз заметно оживилась. — Четыре измерения – это круто, это волшебно, но для проживания в том мире требуется чертовски много энергии. И где, спрашивается, её брать? Из космоса? Фигушки. Космос – это жадная скотина, ничего просто так не даёт, а если и даёт, то забирает потом втридорога. Остаются параллельные миры, самый доступный из которых – этот, где живут люди и прочие трехмерные существа. Коими, собственно, мы сейчас и являемся.

Марго вдруг сникла, опять забубнила монотонно:

— Да, Джоуи, да. Мы люди, и находимся в трехмерном пространстве Земли, в трехмерном городе Лондоне и говорим сейчас с тобой посредством языка и гортани на английском языке. И время здесь течёт по-другому. Ты слушаешь меня, дорогой? Взгляд у тебя какой-то затуманенный.

— Нет-нет, всё в порядке, — меланхолично произнёс я. — Я из четырёхмерного мира, но сейчас я Джо Трёхмерный. Продолжай.

Марго хихикнула.

— Типичный английский юмор. Ты полностью адаптировался.

Настроение её вновь переменилось. Она легко соскочила с кровати, закружилась по комнате, запела:

— Дома, скоро я буду дома, где буду ждать тебя, мой милый друг…

Остановилась, уселась ко мне на колени, обняв за шею, поерзала с удовольствием и продолжила:

— Не буду морочить тебе голову по поводу того, как мы оказываемся в этом мире – сама не очень-то понимаю. Это была задача для гениев и, хвала Вселенной, в нашем мире их оказалось достаточно. Первые герои отправлялись в неизвестность, и пришлось долго, очень долго ждать возвращения одного из них. Но потом дело пошло на лад. — Она взъерошила мне волосы. — Что же касается тебя, сладенький… — Поцелуй в живот. — Ты был отправлен в нужную точку, и тебя, голенького, встретила там я – персональный ангел-хранитель, как здесь выражаются. Встретила, приодела, на путь истинный наставила.

— Голенького? — я сжал её так, что она пискнула. Мне нравилось быть голеньким и ощущать её такой же.

— Легче, легче… — Марго застучала кулачками мне по груди, потом обмякла и поцеловала в губы. — М-м-м, красавчик… Видел бы ты себя два месяца назад, по здешнему счислению, естественно. Пугалом огородным ведь был. Грязный, избитый… Ужас. — Она поёжилась от воспоминаний. — Следила я за тобой, насколько возможно. Тебя все за дауна принимали. Что ни день, то – привет, психушка! Но как только ты засыпал, терял сознание или тебя, скажем, насмерть сбивала машина – да, дорогой, такое бывало, и не раз! – ты переносился в наш мир. Видишь ли, ты не мог усваивать здесь энергию в виде еды и питья. Да и с дыханием у тебя вначале были ох какие трудности… Тебя подпитывали дома. Последнее, можно сказать, отдавали.

— А… почему я не помню этих возвращений?

— Нужно было, чтобы ты как можно быстрее адаптировался здесь. — Марго зевнула. — И каждый раз ты возвращался из нашего мира в этот в точку своего первого прибытия, где тебя, голого, ждала я, в неприметной квартирке спального района, откуда ты и отправлялся познавать себя и новый мир. Но сегодня ты проснулся там же, где и был накануне – у меня. Поздравляю. Ты готов!

Я стряхнул её с колен, прошёлся по небольшой комнате, чрезмерно заставленной разными безделушками. Потрогал чёрный стеклянный цветок, потом погладил плюшевого динозаврика.

— Ты тоже прошла через всё это? — бросил я через плечо.

— Конечно, и у меня это заняло гораздо больше времени. — Она хмыкнула. — Ты у нас уникум. Я сначала даже глазам не поверила, когда проснулась и увидела тебя.

— Подожди… — я помассировал виски, чтобы унять назойливый гул там, в черепной коробке. Вроде бы отлегло. — Теперь… я буду всё помнить?

— Да. После того, как отправишь меня назад. — Марго вскинула голову, перехватила мой взгляд. — Ты отдашь мне всю энергию. При переходе она умножится, и её хватит не только для меня, но и для отправки других в этот мир. Для одного из новеньких – это будет женщина – ты станешь ангелом-хранителем. Спустя какое-то время, когда она отойдёт от шока, ты будешь с ней спать и ждать, что однажды вы проснётесь вместе. Это случится в этой квартире.

Мне вдруг стало нестерпимо холодно.

— Но…

— Да. — Марго не отрывала от меня настороженных глаз. — Произойдёт инициация. Ты станешь человеком. До тех пор, пока…

— Я понял. — Дрожь била меня с ног до головы. — А ты… ты станешь бессмертной?

Она чуть помедлила, кивнула.

— Почти. Иди сюда, я тебя согрею. А потом скажу, что ты будешь должен сделать. Времени у нас мало. Мне пора домой. Там нужна энергия.

… Я вышел на улицу, присел на подвернувшуюся лавочку. Двух и трёхэтажные дома безучастно пялились на меня со всех сторон. День уже занялся, хмурый лондонский день. На мне были джинсы и свитер, довольно приличные, но я бы не отказался сейчас от куртки или плаща. Холодно, холодно…

После бурного секса, размякшая и довольная, Марго огорошила меня следующим: «Для перехода нам нужна жертва. Приведи сюда женщину, полную сил и желания. Не мужчину, энергетика будет не та. Нам нужен плюс и минус. Да, твоя избранница умрет, умрет мучительно, и ты будешь винить в этом себя. Поэтому не спрашивай, как её зовут, потом будет легче. Видишь ли, у людей это называется совестью, и, адаптировавшись здесь, ты приобрёл и её. Но как только ты снова окажешься в нашем мире, всё это станет неважным. Верь мне. А теперь иди. Возьми ключи, ты знаешь, как ими пользоваться. Иди!»

Мимо прошла девушка, с немного вульгарными чертами лица. Она оглянулась и улыбнулась мне. В ответ я нахмурил было брови, но потом неожиданно для себя подмигнул ей. Улыбка уже не сходила с её лица. Она подошла ко мне, села рядом, сказала чуть хриплым голосом:

— Привет, милый.

— Привет, — резко выпалили я. — Ты не шлюха? Видишь ли, я их недолюбливаю.

Я надеялся, что она встанет и уйдёт, но она только рассмеялась в ответ:
— Только иногда, когда вижу неотразимого мужчину. Ничего не могу с собой поделать. Прогуляемся до ближайшего мотеля? Ты ни о чём не пожалеешь.

«Этот мир помешен на сексе. Ну и чёрт с ним», — разозлился я.

Поднялся, предложил ей руку.

— Я живу совсем рядом, воздухом вот вышел подышать. Знакомиться не будем, ни к чему. Если я так уж неотразим, пойдём ко мне. Маньяков, вижу, ты совсем не боишься?

Она хохотнула.

— Скорее, маньячкой окажусь я. Пойдём к тебе, милый. Ты очень славный, и с тобой я ничего не боюсь.

… Как только мы зашли в квартиру, перед нами возникла обнажённая Марго со шприцом в руке. Моя новая подружка не успела даже ойкнуть, как шприц с силой вонзился ей в бедро; она тут же обмякла и осела на пол.

— Ну вот, — спокойно произнесла Марго. — Теперь проблем не будет. Ты молодец. Тебя ждёт большое будущее, параллельный. Это квартира станет твоей. В секретере, — она махнула рукой в нужную сторону, — лежат деньги, документы, адреса, подробные инструкции… В Лондоне есть наши, ждущие возвращения – помогут, если что. Их немного – конспирация, сам понимаешь. Спецслужбы и так с ума сходят: появляются странные люди, странно исчезают… Ладно, разберёшься. — Она принялась лихорадочно одеваться. — Поехали. Сейчас она очнётся и будет делать то, что ей велят.

Мы вышли на улицу. Я держал девушку под руку, она не упиралась, легко повинуясь каждому моему движению. Со стороны, думаю, это выглядело вполне естественно. Марго уверенно шагала впереди, как оказалось, к неброской машине, припаркованной за углом. Я аккуратно посадил девушку на заднее сиденье, устроился рядом. Всё, что я чувствовал в этот момент, был лишь возбуждение от происходящего. И я был молодцом.

Поехали. Марго вела машину нервно, постоянно жала на тормоз, и пару раз мы даже заглохли посреди дороги. Бросила мне через плечо:

— Хреновый из меня водитель, не моё это… Ничего, скоро приедем.

Целью поездки оказалось старое двухэтажное здание из красного кирпича, будто вросшее в землю от многовекового стояния. На покатой крыше величественно целилась в небо щербатая труба. Высокая ажурная ограда вокруг строения, почти скрытая древними вязами, однако, казалась совсем новой. Кое-как припарковавшись, Марго вылезла из водительского кресла, вытащила из машины девушку, несколько секунд изучала у той лицо, потом довольно кивнула.

— Веди её. Проблем не будет.

К дому вела заросшая дорожка, сквозь плиты которой бурно произрастала трава. Ворота ограды были открыты настежь. Марго сказала:
— Этот дом находится в другой реальности, чем окружающий мир. Сейчас его видим только мы с тобой, причём я – лишь благодаря тебе. Она же… — кивок в сторону девушки, — видит совсем другое. Впрочем, наплевать, что она там видит. Ох, как же долго я этого ждала!

Массивная кованая дверь открылась от легкого нажатия руки Марго, и мы оказались внутри здания. Дверь за нами закрылась сама, и какой-то призрачно-синий, неземной свет тут же заполнил единственную комнату, в стене которой явственно проступил проем.

— Нам туда. Это портал.

В призрачном свете лицо Марго выглядело строгим и торжественным. Мы беспрепятственно прошли внутрь проёма. Вместо пола там клубился фиолетовый дым, из которого вырастали три жёлтые колонны. Потом вдруг дым стал лилово-красным, а колонны – размыто-розовыми. Я больше не мог доверять своим органам чувств. Не помню, как оказался стоящим на колонне, совсем голый, лицом к девушке. Она неотрывно смотрела на меня, взгляд её не выражал ничего. Лицо её было прекрасно, жертвенность преобразила его, не оставив и следа вульгарности и похоти; нагая плоть её требовала преклонения, а не поругания. Да, она смотрела мне в глаза, и в то же время непостижимым образом я знал, что одновременно она смотрит и в глаза Марго. Мы стояли на одной линии, девушка между нами, и чего-то ждали в полной, я бы даже сказал, абсолютной тишине. И это свершилось.

Девушка вдруг раскрыла рот в немом крике, лицо её исказилась болью и ужасом. Что она испытывала? Понятия не имею. Но, полагаю, не многим из людей доводилось так страдать. А потом… она раздвоилась и поплыла ко мне…. к обнаженной Марго. Она вошла в меня, вместе со всем наполнявшим её ужасом. Последнее, что я видел, как она слилась и с Марго, и та начала таять, таять, таять…

Очнулся я на улице. Повсюду была разлита ночь, и моросил дождь. Встав на ноги, я огляделся. В неверном свете фонаря угадывалась ограда, та – да не та. И дом был не тот. В окнах его горел свет, и наружу вместе со светом просачивалась музыка, наполненная гитарными всплесками. Меня начало тошнить, я встал на карачки и, мотая головой, вывернул желудок наизнанку.

Так я стал человеком.

До своего пристанища я добрался на машине, навсегда оставленной Марго. Очевидно, она успела научить меня вождению; к тому же я точно знал, в какую сторону мне ехать и где поворачивать: всё было отрепетировано. Один раз, правда, меня остановила патрульная машина, и полицейский несколько минут разговаривал со мной суровым тоном, с подозрением принюхиваясь к исходившим от меня ароматам. Все нужные документы находились в бардачке, и после их предъявления мне было велено как можно скорее убираться отсюда и помыться.

Пристанище моё располагалось в скособоченном трехэтажном доме, давно ожидавшего ремонта. И район был под стать: грязная окраина Лондона, пропитанная безнадёгой. Впрочем, мы подходили друг другу. По легенде я был безработным, получающим какое-то там пособие. Ну, и вёл я себя соответственно. Пережитый вместе с жертвой ужас перехода никак не хотел меня отпускать, и я начал пить по-чёрному, очень скоро заслужив уважение корешей и обожание шлюх. Я был щедр, глуп и бесстрашен. И у меня были деньги.

Иногда, впрочем, я трезвел и читал оставленные Марго инструкции, коряво написанные от руки, в которых не без издёвки говорилось, что у меня будет время прийти в себя. Когда же это наконец-то произойдёт, мне надлежало тут же наведаться по указанному адресу в одну антикварную лавку и, получив на руки некий прибор, активировать его и ждать. И думать о родном измерении, где мне уготовано блестящее будущее.

Пропив все деньги и проведя пару дней в горячке на кровати, которая ещё помнила запах Марго, я решил, что хватит с меня каяться. Что случилось, то случилось, а с постоянной изматывающей душу тоской я как-нибудь да справлюсь. Пора становиться ангелом-хранителем. Пора…

На машине ехать в лавку я не рискнул – не на что было подзаправиться. Дожил. Куда путь держать, я худо-бедно знал: наверное, надо было бы опять сказать спасибо Марго. Но мне не хотелось больше говорить ей «спасибо». А также пользоваться её лэптопом, с чем я наверняка справился бы.

Так что я умылся и вышел на улицы Лондона. Лавку я отыскал часа через три, поплутав и протопав с десяток кварталов пешком. Хозяин был на месте, сухопарый обаятельный мужчина средних лет, с гальским носом и лукавыми карими глазами.

— Ага, нашего полку прибыло, — весело произнёс он, едва завидев меня. Присаживайся. Маня зовут Ник. А ты ведь Джо?

Информацией он явно владел – система работала, так что скрывать что-либо от него было бы глупо. Впрочем, он ни о чём меня особо не расспрашивал; угостил чаем с печеньем в маленькой комнатушке-клети, заваленной антикварным барахлом. Спиртное, естественно, мне предложено не было. О себе Ник рассказал, что здесь уже с полгода, и сколько ещё проторчит – неизвестно, потому как подопечная его надежд пока не оправдывает.

— А хочется вернуться? — небрежно спросил я, прихлёбывая из чашки жиденький чаек.

Ник внимательно на меня посмотрел.

— Угрызения совести? Всё ещё? Однако, в тебе слишком много человеческого. — Он провёл ладонью по лицу, вздохнул, разом потерял весёлость и постарел. — Я очень хочу в наш мир. В этом нет ничего действительно стоящего.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. — Ник поднялся из кресла. — Ну, поболтали и хватит. Сиди, пей чай. Я скоро вернусь.

Вернулся он действительно быстро, держа в руках небольшой черный шар.

— Держи. Зажми между ладонями.

Я взял шар, как велел Ник, и через несколько минут тот вдруг заискрил, а потом и заиграл радугой красок. Неземной радугой. А потом… исчез, растворился в моих руках.

— Ну, вот ты его и активировал. Скоро ты получишь информацию, касающуюся твоего протеже, напрямую из нашего мира.— Ник улыбнулся. — Не хандри, Джо. Этот мир действительно слишком убог для нас с тобой. Неужели ты не видишь?

— Да вижу я, вижу… — Мне уже действительно стало легче. — А позволь полюбопытствовать, как шар оказался здесь… в этом измерении?

Ник пожал плечами.

— Где-то открыт порт. И кто-то этим занимается. Когда ты вернёшься домой, возможно, этим «кто-то» будешь ты. А может, у тебя совсем другая миссия. На этом уровне мы не можем видеть всей картины, только отдельные её фрагменты.

— Ну да. — Я поднялся из-за столика. — Спасибо тебе, дружище. Я ещё как-нибудь загляну.

На прощанье Ник сунул мне пачку фунтов и предложил забрать с собой пару безделушек.

— Это вроде традиция такая, мне на удачу, — пояснил он и снова нахмурился.

Повинуясь некоему наитию, я взял с прилавка мраморную фигурку женщины с печальным лицом, с младенцем на руках. Ник только присвистнул.

— Н-да, ну ты уникум. Четырнадцатый век. Молодец. Всё, топай давай, больше ничего не дам. — Он рассмеялся. — Понимаешь, как-то незаметно привязываешься ко всему этому хламу. Человеческое есть в каждом из нас. — Тут он хлопнул себя по лбу. — Да, вот ещё что! Если хочешь, подыщу и для тебя какую-нибудь непыльную работёнку, что-то навроде хобби. Время у тебя для этого будет достаточно. Хорошо отвлекает и от ненужного самокопания, и от бутылки – по себе знаю. И на вот, возьми сотовый. Там есть мой номер, надеюсь, другие тебе не понадобятся.

Он завернул скульптуру в плотную бумагу, положил в коробку и передал мне. С тем я и ушёл.

Я поставил изваяние на подоконник, согнав оттуда грустного динозаврика и нахального плюшевого мишку. Лёг на кровать, долго всматривался в печальное лицо женщины, пока что-то не разбередил там у себя внутри.

— Эх, Джо, Джо… — прошептал я. — И в кого ты такой?

Принял успокоительное и заснул. А когда проснулся, в моей голове уже были адрес и время прибытия моей подопечной. И оправляться мне туда следовало немедленно. Однако… Похоже, меня действительно ценят.

Это был старенький дом с заколоченными окнами, обшитый досками с облупившейся краской, примерно в часе езды от Лондона. Неподалеку от дома тосковали ещё несколько его собратьев, готовые в недалёком будущем исчезнуть с лица земли. Территория под новую застройку уже была огорожена.

Я зашёл в дом и сел на пакет с купленными по дороге вещами: ничего из мебели в комнатах не было. В пакете находилось женское нижнее бельё, джинсы, пуловер, пальто и кроссовки. Все размеры, естественно, были у меня в голове.

Долго так сидеть не пришлось. Мне показалось, что я на секундочку задремал, а когда очнулся, то она уже была здесь. Я взглянул на неё и оцепенел. Я не видел ни её наготы, ни косности движений. Я видел только печальное прекрасное лицо: такое же, как и у изваяния. И с этого мгновения я знал, что никогда уже не стану прежним.

— Мэри, тебя зовут Мэри… — прошептал я.

Сама она не могла ничего: только испуганно озираться и качаться из стороны в сторону, хрипло дыша. Я одел её с ног до головы, взял под руку, и мы прошлись по комнате. Я что-то ей говорил, но она не обращала на это никакого внимания. А потом вдруг вырвалась и побежала к двери, отчаянно кашляя. Я кинулся за ней, но упал на предательски скользкую землю. А она бежала и бежала, как-то боком, до боли неуклюже, но всё же быстро, пока не оказалась на дороге, где и упала навзничь.

Её переехала машина.

Она сразу же начала расплываться в пространстве, пока не исчезла совсем, оставив после себя груду тряпок. Некоторое время я, сам ошарашенный, наблюдал за впавшим в ступор водителем, который никак не мог взять в толк, что же это было. В мою сторону он даже и не смотрел, из чего я заключил, что и тут присутствует некий сдвиг реальности. Это было мне только на руку.

На следующий день она снова предстала передо мною, хмурясь и тряся головой. Казалось, она пыталась что-то вспомнить. Когда я начал её одевать, она ударила меня по руке и оделась сама, всё шиворот-навыворот, но – сама! И стала меня слушать. Дыхание у неё по-прежнему было сдавленным, она задыхалась. Потом, как и в прошлый раз, она ринулась к двери, добежала до дороги и остановилась на обочине, качаясь из стороны в сторону. Её подобрал грузовик. К моему изумлению, она сама залезла в открывшуюся дверь кабины. Грузовик поехал дальше, и, пока я буксовал на своей машине, пытаясь выбраться с раскисшего участка земли перед домом, скрылся из виду.

Следующая команда встречать её поступила в мой мозг через день. Это время я провел в крайнем смятении, почти не спал и ничего не ел. Позвонил Нику, спросил, что это за изваяние, которое я унёс собой. Он ответил: «Эта Дева Мария с младенцем. О них, кажется, написано в Библии. Знаешь, это довольно любопытно, если не принимать всё слишком всерьёз».

Так что до позднего вечера я читал купленный у букиниста томик Нового Завета.

Когда я снова увидел Мэри, прогресс был удивительным. Она первая протянула мне руку, что-то невнятно пролопотала. Дышала она уже ровно, хотя и с некой хрипотцой. И внимательно меня слушала. Я говорил ей о параллельных мирах, о себе и о том, какая она красивая, как у неё светятся глаза, какой изумительный у неё овал лица… Она кивала и гладила рукой свои длинные пепельные волосы, покусывая тонкие губы. Потом я просто посадил её в машину и отвез в пригород Лондона, где и высадил у торгового центра. Она направилась прямо туда, всё ещё немного заплетая ноги и покачиваясь на ходу. К ней подошёл полицейский, о чём-то спросил, потом достал рацию. Появился второй бобби, и они куда-то её повели. Я поехал домой. Если честно, мне уже совсем не хотелось за ней следить. Я знал, что скоро мы будем вместе. Просто знал.

Так что я отправился домой и продолжил чтение, а утром отправился в книжную лавку, где долго беседовал со старичком-букинистом. Кончилось тем, что я вышел от него, нагруженный Ветхим Заветом. Я решил начать сначала.

При следующей нашей встрече Мария внятно спросила меня:

— Кто ты? Мне кажется, мы… уже… встречались. — Она делала паузы, подбирая слова. — И кто я?

— Здравствуй, Мэри. Я – Джоуи. Твой ангел-хранитель.

— Да? А что такое… «ангел»? — И от чего меня надо… охранять?

Тут я задумался. Действительно, с чего я присвоил себе эту должность? Со слов Марго? Пожалуй...

— Видишь ли… — я ещё немного помялся и выпалил:

— Просто я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

— А что… со мной… может… случиться? — она смотрела на меня строго и печально.

— Всё, что угодно. Это очень непростой мир.

Мы разговаривали более часа, а потом я отвёз её к ближайшей станции метро. Перед тем, как она покинула меня, я дал ей бумажку со своим адресом. Она взяла её, зажала между пальцами. Потом пошла, уверенно, очень привлекательно смотрясь в ярком блейзере и небесного цвета джинсах. Бумажка выскользнула из её пальцев, сиротливо закружилась на ветру. Я только покачал головой.

Ни на какую работу, конечно, я устраиваться не стал, мне это было не нужно. Моим хобби стали книги. Я читал запоем: философов, классиков, беллетристов… Я искал для себя простой ответ на все вопросы, какие были в книгах. Мне надо было обязательно его сформулировать.

И я сделал это. Ночью я проснулся и сказал вслух:
— Они сотворили Бога. Живого Бога, который страдал так же, как и они. И умер ради них. И дал им вечную надежду. Это самая красивая сказка на свете. Есть ли в моём четырёхмерном мире что-либо подобное?

Ещё несколько раз я встречал Мэри и вручал ей бумажку с адресом. И однажды вечером запищал домофон, и в квартиру вошла она: протянула записку и попросила объяснений. И мы говорили, говорили всю ночь: она лежала на кровати, а я на маленькой тахте. У меня и в мыслях не было с ней спать, это было бы просто кощунственно. К утру я закрыл глаза и провалился в зыбкий сон, где она склонялась надо мной, а когда очнулся, её уже не было.

Я позвонил Нику, он слушал меня и всё вздыхал, потом велел подъехать. Я застал его настроенным на философский лад и курящим кальян.

— М-да… — бормотал Ник, не особо обращая на меня внимания. — Вы с Мэри славная парочка. Не то, что я с…этой. Неделю уже как не появляется. — Глаза его стали влажными, нос беспомощно повис. — Что-то с нами происходит не так на энергетическом уровне. Не часто, но такое бывает. — Ник откровенно хлюпнул. — Придётся мне киснуть здесь.

Он высморкался в несвежий платок, вышел из комнатушки и вскоре вернулся, держа в руке чёрный цилиндрик. Я отвернул крышку и увидел там шприц. Взглянул на приятеля.

— Ну, что смотришь? — промычал тот. — Это идеальный проводник, подарок из нашего мира. Скоро придёт твоё время. А теперь оставь меня, пожалуйста. Не могу видеть твою рожу.

… Мэри теперь приходила ко мне почти каждый раз после наших встреч в точке первого прибытия, и у нас сложился определённый ритуал. Сначала мы несколько часов общались; я говорил, а она спрашивала, спрашивала… и время летело очень быстро. Потом я читал, а она сидела на кровати, поджав ноги, и о чём-то думала. Иногда я отрывал глаза от книги и любовался тем, как мило она хмурит брови и закусывает губу. Она ловила мой взгляд, краснела и качала головой. Она была прекрасна. Я откладывал книгу, вытягивался на тахте и будто куда-то проваливался. Снов я не помнил.

И вот, однажды утром я проснулся и увидел Мэри, спящую на кровати.

— Здравствуй, — прошептал я.

Она открыла глаза.

— Кто вы? — негромко спросила она. — И кто я? Мне кажется, что мы уже встречались. И я вас совсем не боюсь.

Я начал рассказывать. В последний раз, всё от начала до конца, не утаив и того, что должно случиться с жертвой.

Она надолго задумалась. Затем произнесла:

— Не хочу, чтобы была жертва. И не хочу возвращаться в свой мир такой ценой. Вы… ты можешь что-нибудь придумать?

Именно это я и ожидал от неё услышать. Я тоже не хотел возвращаться. И у меня было время, чтобы составить полубезумный план, который, скорее всего, ничем хорошим для нас бы не обернулся. Ну и пусть.

Я взял телефон, нажал вызов.

— Алло, Ник? — я старался придать своему голосу как можно больше неуверенности, что было нетрудно. — Мэри ушла за жертвой. — Пауза. — Помоги, мне дружище. Я не уверен, что смогу воткнуть в бедолагу шприц.

— Что ж, меня это не удивляет, — задумчиво произнёс в трубку Ник. — Хорошо, я подъеду. Адрес мне известен.

Как только он вошёл в прихожую, я всадил ему шприц в бедро. Вместо «hello». Когда он оседал на пол, мне было невыносимо муторно – предательство, знаете ли, есть предательство.

Без приключений мы добрались до старого дома под вязами. По дороге я переживал, что всё пойдёт не так, и я не смогу видеть строение – но нет, я его видел. Ворота ограды были слегка приоткрыты, только слегка. Дверь в дом поддалась с большим трудом, как будто нас здесь не ждали и давали это понять. Но всё-таки мы вошли и увидели портал. За ним таилась чернота.

Мне стало не по себе. Что я делаю? Зачем? Какое я имею на это право? «Твоё место там, где ты рождён», — всплыло в мозгу. Я готов был повернуть назад, но тут Мэри шепнула мне на ухо: «Не бойся. Пойдём».

Я взглянул на неё. Она была печальна, как всегда. И преисполнена решимости.

«Ты сильнее меня», — прошептал и я. — «Пойдём».

И мы шагнули в космическую черноту, придерживая Ника под руки. Холод тут же пробрал меня до костей, а тишина так сдавила уши, что я решил, что оглох навсегда. Не в силах выдерживать эту пытку, я толкнул Ника в пустоту, и он беззвучно растворился в ней. Нащупав руку Мэри, я закричал, не слыша себя:

«Заберите его, он это заслужил! Пожертвуйте нами! Сделайте нас кем или чем угодно, но потом оставьте в покое! Прошу вас!»

Моё тело закоченело, в отчаянии я почувствовал, что сейчас потеряю руку Мэри, и она исчезнет навсегда. «Не могу без тебя», — беззвучно произнёс я. И провалился в черноту.

… Я сидел под платаном в своём невзрачном, пыльном саду и с улыбкой смотрел на молодую прекрасную Марию, хлопочущую по хозяйству.

Мне было хорошо. Ночью во сне я видел ангела.

Мне было девяносто лет, и звали меня Иосифом.