Планета ЧО. Последняя стратегема

Лёгкий невесомый ветерок... Первое предрассветное дыхание, когда мир только-только начинает своё пробуждение к новому дню... просыпается, зевает, лениво потягивается в сладкой истоме и... отряхивая остатки сна, готовится встретить первые робкие лучи восходящего светила...

Поверхность озера бурлит, словно кто-то забыл на огне гигантский чан со смолой - тысячи скользких чёрных существ...

Незрячие... вчера ещё совсем несмышлёные личинки, сегодня... резво орудуют когтистыми лапками, толкаются длинными чешуйчатыми хвостами, покусывая игольчатыми смертоносными зубками друг друга... весело и беззаботно резвятся на тёплом мелководье родительского водоёма под лучами нежного голубого солнца планеты...

***

"...Как же называлась та планета? Ведь у любой планеты должно быть какое-то название?" — генерал Цонг медленно выходил из тягучего оцепенения гиперсна. Ментальный контакт с кораблём — гармоничен. Значит — ситуация штатная.

Подрагивая, тёплая уютная лакуна спального кокона неспешно раскрывалась, освобождая тело генерала из своих заботливых влажных объятий.

На живой мембране фасеточного экрана командной рубки объёмной сферой красовалась планета — их цель, их надежда, их вожделение.

Медленно проводя онемевшей после сна ладонью шестипалой когтистой руки от широкого лба вниз, по роговым надбровным дугам, полоскам дыхалец носа, ещё заполненным густым анабиотическим экстрактом, угловатым скулам, коснувшись выступающих чёрных клыков и круговым движением отерев широкий, выдающийся вперёд волевой подбородок, он избавился от излишней слизи, резким движением стряхнув её на пружинящий пол.

Крутанув головой, со щелчком вставил на место сместившийся шейный позвонок и расправил заодно скрутки наголовных отростков-дредов.

— Хр-р-р! — раскатился по тоннелям и полостям корабля низкий, прочищающий от остатков корабельной слизи нос, глотку и самые дальние уголки лёгких, глубокий утробный рык.

Прислушался к эху и установил ментальную связь... Гигантский живой корабль Большой Хо пребывал в добродушной благосклонности.

***

Новый мир. Место их будущей колонии...

Полулёжа в лакуне кресла управления, обхватив наголовник дредами, Цонг просматривал характеристики планеты: на фасеточной мембране субтитрами мелькали иероглифы — корабль визуально дублировал ментальную трансляцию, сопоставляя анализ состава биосферы —их главного ресурса — с объёмной схемой картографической съёмки.

Генерал был доволен. Мир подходил целиком. Практически полное отсутствие фауны, не считая пары-тройки десятков видов каких-то мелких насекомых и беспозвоночных, само по себе немного печалило — дети будут расти без игрушек и по первому времени им будет не на кого охотиться. Но отчасти это скомпенсирует обильная флора — поверхность внизу сплошь укрыта плотным ковром джунглей с частым вкраплением озёр, рек и водопадов. Небольшая планетка с качающейся осью. Равномерный прогрев атмосферы — вечное мягкое тропическое лето. Парниковые условия. Беззаботное сытое детство...

Но как бы там ни было, на поиск иного варианта у корабля больше нет ни сил, ни запасов энергии МО.

И раз Хо разбудил его, значит, время пришло — предназначение свершится здесь, и предки будут довольны.

Хо будет счастлив, род — продлён, а значит — клан хинов, древнейшая каста самых могущественных во вселенной воинов, непобедим во веки веков.

Цонг улыбался. Корабль заходил на посадку.

***

Первый выход в новые владения на поверхности планеты.

Нетерпение генерала передавалось кораблю — корпус его часто вибрировал и подрагивал в предвкушении.

Вживив в дыхальца фильтры и по кончики дредов окунувшись в лакуну с жидкой бронёй защиты, которая тонкой прозрачной мембраной тщательно обволокла всё тело и на ходу обретала прочность, Цонг, минуя повороты и тоннели, направился к оружейному бункеру.

В гигантской каверне корабля стараниями тысяч поколений предков был собран колоссальный арсенал всевозможных типов и видов вооружения всех когда-либо поверженных хинами рас.

Цонг лишь окинул взглядом трофеи и, поклонившись, снял с живых настенных фиксаторов корабельного алтаря фамильную реликвию — принадлежавший ему по праву генеральский меч клана.

Невзрачный на вид, но приятно тяжеливший руку несметным числом впитавшихся в тело металла отобранных им жизней, клинок пробуждал внутри Цонга благоговейный трепет. Встав на колени в ритуальном поклоне и прижав меч ко лбу, он воздал предкам торжественную молитву, а после поднялся и привычным движением приторочил клинок за спину в пазы рогового гребня хребта.

***

Когда Хо отворил створки наружного выхода, Цонг резко сжался и пошатнулся, подняв руку и рефлекторно заслоняясь.

В носовые дыхальца ударила тяжёлая и тягучая, сотканная из миллиона ароматов, различимых даже сквозь фильтры защиты, вязкая взвесь атмосферы планеты. Голова кружилась. Ослепший и оглушённый, зажмурившись, он согнулся пополам, резко выдохнул, пытаясь избавиться от этой взвеси.

Его непроницаемо-чёрные глаза заволокла белёсая плёнка. Содрогаясь всем телом, часто и резко выдыхая, он ждал, пока система регенерации адаптирует организм к воздействию враждебной среды.

В широкий портал корабля лился неистово-яростный поток света: яркое солнце, синее небо, сочная зелень джунглей, что плотным кольцом со всех сторон обступили место посадки, и... напряжённая тишина.

Отдышавшись, он хотел уже было шагнуть на наклонную поверхность трапа, когда заметил на кромке наружной обшивки корабля крошечное насекомое.

Цонг пригляделся: по зелёного бархата округлым трепещущим крылышкам существа вился тонкий замысловатый чёрный узор. Чуть подрагивая, попеременно поднимая и опуская их, насекомое будто пыталось...

Цонг резким ударом кулака прервал эти попытки и, размазав останки влажной полоской по обшивке, по-хозяйски шагнул на трап.

В тот же миг со всей окрестной растительности, с оглушительным шелестом обнажая бутоны цветов всех возможных форм и расцветок, в воздух поднялась туча таких же зелёных мотыльков.

***

Отстранённо орудуя мечом, Цонг не спеша продвигался сквозь джунгли к ближайшему озеру. Густая цветущая растительность, испуская сок, охапками ложилась по обе стороны тропы и чавкала под ногами. Острое чувство, будто за ним пристально наблюдают, не покидало. Оно ещё ни разу не подвело его. И теперь, не сосредотачиваясь на том, что делает, он пытался определить, откуда и кто следит за ним. Непрерывное сканирование окружающего пространства во всех спектрах ни к чему не приводило.

Странным было и то, что Хо, способный, как и все хины, видеть в широком спектре, не распознал опасность и не предупредил. И на ментальный запрос ответил безразличное "там никого нет". Цонга лишь отчасти утешала мысль, что позже дети сами со всем разберутся. И решению просто оставить это им противостояло острое желание расправиться со скрытым врагом прямо сейчас.

В зарослях по курсу показался просвет. Лёгкими ударами меча он расширил прореху в живой стене джунглей, и там, в низине, со всех сторон обрамлённое сплошь заросшими зеленью покатыми холмами, укутанное в густой туман, угадывалось небольшое лесное озеро — цель его вылазки.

***

Доброе место для молодняка. В зеркале воды отражались холмистые берега, на вершинах которых, мягким киселём укрывая от бесцеремонных солнечных лучей, недвижно покоился безмолвный туман... Так, что казалось, будто весь этот мир снизу и сверху заключён меж облаков и парит в невесомости, закрытый от тревог внешнего мира.

Да... лучшего места не найти.

На всём пути следования от корабля к озеру ему не попадалось больше ни одного насекомого, хотя цветами здесь было утыкано всё вокруг. Их запахи, слившись в замысловатый сложный рисунок, что постоянно изменялся и пульсировал, проникали сквозь фильтры, но больше уже не беспокоили.

"Всё начнётся здесь... — Задумавшись, Цонг любовался прекрасной картиной будущего, стоя у самой кромки воды. — Первозданная девственная тишина. Нам придётся нарушить твоё спокойствие и безмятежность. Наивный, чистый и такой нетронутый мир...".

Сперва его внимание привлёк пёстрый мотылёк, который, подпрыгивая, трепыхался у самой поверхности воды на противоположном берегу, но после... За ним на фоне зелени отчётливо зачернел провал грота. Недолго думая, Цонг в два шага разбежался и, невзирая на громоздкость своего туловища, без единого всплеска бесшумно погрузился в иссиня-чёрное зеркало воды.

***

То, что Цонг поначалу принял за грот, оказалось широким, наполовину заросшим джунглями входом в систему разветвлённых пещер и тоннелей, лабиринтом уходивших вглубь планеты.

Некоторое время он блуждал по непривычно прямолинейным коридорам и уровням, пытаясь отыскать хоть какие-то знаки, что помогли бы прояснить происхождение этих пещер — по всему выходило, что это не природные образования.

Повсюду царило запустение и тишина, нарушаемая лишь звуком шагов и дыханием Цонга. Наконец чувство голода заставило его повернуть назад. Легко ориентируясь и находя дорогу обратно, по кратчайшему пути он быстро направился к выходу. Впереди уже было забрезжил дневной свет, когда краем глаза Цонг заметил справа пропущенный ранее узкий проход. Протискиваясь в него, он толкнул стенку плечом, и та бесшумно отъехала в сторону.

На противоположной стене, нанесенный резкими уверенными насечками, виднелся столбец неизвестных иероглифов. Цонг ментально запечатлел изображение для Хо и, нагнувшись, подобрал с пола небольшой фрагмент стены.

***

"Хо, с тобой всё в порядке?" — Генерал оторвался от питающего отростка. Еда с содержанием ЦИ — благословенной субстанцией — что выделил сегодня корабль, оказалась неприятной на вкус.

"Немного устал, генерал, но так бывает. Много сил потрачено на перелёт. Мало энергии МО...".

"Я кое-что обнаружил. — Цонг достал образец стены. — Просканируй структуру. И вот ещё картинка — что это значит?" — ментально он передал кораблю изображение.

Хо погрузился в сравнительный анализ. На экране столбцами побежали иероглифы всех когда-либо известных хинам рас.

Когда утомлённый мельканием символов генерал задремал, Хо выдал ответ, разбудив его:

"По составу этот сплав почти идентичен материалу меча клана, но содержит примеси и, вероятно, уступает ему в прочности.

Перевод надписи:

"Планета..." — далее идёт название, которое не переведено.

"Последняя стратегема" — вероятно, речь идёт о последнем, или окончательном стратегическом принципе, или правиле некого кодекса.

Заключительный иероглиф — неизвестен, аналогов не найдено...".

***

Нестерпимый голод жжёт изнутри, отчего скованное напряжением тело мелко дрожит, сжатое, сгруппированное для выверенного точного прыжка...

Ждать...

Не впиваться взглядом, чтобы не спугнуть... Там внизу... Крупный хищник — много МО — он замер в засаде, напряжён и уже готов броситься и убить свою добычу. Он пахнет нетерпением и охотничьим азартом, и не подозревает, что сам — добыча.

Ждать момента...

Сейчас!

Прыжок. Полёт. Удар.

Все когти вонзаются в живое, тёплое, упругое...

Удивление. Растерянность. Ярость!

Обвить хвостом шею, пока катимся вместе по камням, траве, песку...

Жертва выгибается в попытке вырваться. Сильный экземпляр. Хочет сбросить с себя, вывернуться...

Безуспешно.

Рычит. Огрызается. Скулит. Норовит укусить, но... не достаёт.

Изумление. Восхищение?

Боль парализует его. Мощным конвульсивным усилием выгибается...

С силой сдавить хвост....

Хруст шейных позвонков.

Кончено.

Теперь успеть. Оглядеться. Нет ли кого поблизости? Дредами слиться с добычей, ловя затухающий взгляд.

И... уходящую из тела жизнь... пить, пить... до последней капли.

Неистовое блаженство...

***

Цонга вырвало прямо на себя.

Он согнулся и тюком вывалился из кокона лакуны, слабо ещё различая границу между сном и явью. Встал на четвереньки и попытался крикнуть. Но этим лишь вызвал ещё один позыв. Его вырвало снова. Все внутренности нестерпимо болели, и казалось, будто что-то ест его изнутри.

— Хо... — сдавленно позвал, но корабль молчал.

Цепляясь за стену, кое-как поднялся и добрался до кресла управления. Упав в него, обвил наголовник дредами, чтобы сделать контакт с кораблём жёстким.

Но в этот момент боковым зрением заметил, как в открытый портал рубки влетело насекомое. Это был крупный экземпляр тигровой окраски. Значит — система защиты корабля не работает.

Бабочка не спеша сделала круг над сводом и уселась на один из отростков пульта ручного управления. Цонг замер и внимательно следил за её полётом. От неожиданности боль внутри ушла на второй план.

Генерал мельком покосился на лежавший поодаль меч, прикидывая расстояние. Насекомое расправило крылья, как бы демонстрируя свой идеальный рисунок:

"Чёрт, какой ты всё-таки страшный! — отчётливо прозвучало в разуме Цонга. — Никак не могу привыкнуть..."

Цонг резко взмахнул когтистой рукой, прервав пришельца, но не дотянулся, потерял равновесие и рухнул на пол. Насекомое увернулось от удара, вспорхнуло и стало кружить над скорчившимся от боли генералом. После село на подголовник кресла и продолжило:

"И странный… Недолго тебе осталось уже… " — генерал снова не дал ему закончить мысль: рывком дотянулся до меча и неуловимым движением рассёк насекомое пополам. Пара крылышек лепестками опустилась на пол рубки.

***

Цонга мутило. Ему казалось, что всё вокруг расплывается, шатается и хаотично вибрирует. Он неуверенными шажками, держась одной рукой за стену, а другой с силой прижимая раздувшееся брюхо, изнемождённо брёл к выходу из корабля. Иногда он падал на колени и отдыхал. Нутро нестерпимо жгло. Его система регенерации не справлялась, и это пугало больше всего.

"Что происходит? — судорожно пытался понять он. — Хо молчит, бросил один на один с неизвестной угрозой. Предал и самоустранился. И теперь только от одного Цонга зависит всё..." — что делать дальше, он не знал, и, чисто интуитивно, менял место дислокации в надежде отлежаться где-нибудь в укрытии и переждать за пределами корабля. Ведь не может быть, чтобы против этой заразы не было противоядия? Организм в конце концов должен, как всегда, выработать антитела и перестроиться.

Портал выхода синел чернотой ночи. Струи тропического ливня в спектре зрения Цонга казались ему вертикальной стеной, набранной из серебристых нитей, натянутых между небом и землёй. Не было больше ничего: ни планеты, ни джунглей, ни Хо... Только боль и оглушительно шелестящие сплошным покровом водяные струи. Он шёл к ним. В них ощущал спасение.

Поскользнувшись на трапе, он скатился вниз и, распластавшись в бурлящем водяном ковре, вырубился, потеряв сознание.

***

Постоянно озираясь, бесшумно... ползком он пробирался к кораблю, то замирая, то всем телом прижимаясь к земле, используя как укрытие любой камень, куст или заросли колючей травы. С каждым движением голод лишь усиливался. Но теперь к нему добавилась ещё и головокружительная эйфория — слишком много энергии МО. Она рассеивает внимание, притупляет чувство опасности, смолой обволакивает восприятия.

Вчера он видел, как братья растерзали друг друга. И теперь за каждым выступом его может поджидать засада. Лёгкий путь — отобрать двойную МО у менее сильного, более мелкого, почти не способного сопротивляться сородича. И этим путём теперь пойдут многие. Если не все.

Наконец за пригорком показалась гигантская туша корабля, чуть мерцающая серебром в лучах восходящего голубого светила. В тишине пространства лишь ветер шуршал мелкой пылью, поднимая её с редких песчаных проплешин.

Так близко...

Их было пятеро. Они окружали со всех сторон, почти не скрываясь, прижав головы к самой земле и в нетерпении подрагивая хвостами, нагло обходили кольцом, сужая круг.

Прыжок в сторону корабля, в свободное пространство между ними, и бежать что есть сил к заветному порталу...

Не удалось.

Что-то с силой глубоко по касательной царапнуло спину, и, сбитый в начале прыжка, он подлетел и завертелся в воздухе, как выброшенная из воды беспомощная рыбёшка.

Это конец.

***

Цонг почувствовал, как частые крупные капли барабанят по старому шраму на спине. Он лежал в грязи лицом вниз и дышал водой подбрюшными жабрами, отчего мысли текли плавно и размеренно. Боль прошла. Он лениво пошевелился и перевернулся на спину.

Небо было серым, дождь — монотонным и настойчивым. Спасительным? Впервые за свою долгую жизнь он не ощущал голода. Это было необычно, словно погружение в толщу апатии, на самое дно тьмы неизбежности...

Поэтому, когда, минуя потоки воды, словно не замечая их, к нему подлетела и уселась на грудь тигровая бабочка, Цонг никак не отреагировал на это.

"Странно, что ты ещё жив..." — она отряхнула и сложила крылья.

"Мыслящие насекомые, — чуть пошевелился Цонг. — Вот это действительно странно..."

"Ты слышишь меня? — бабочка опешила. — Не может быть..."

"Не может быть что? — её удивление показалось Цонгу забавным. — Перед тобой представитель высшей формы..."

"Впервые... за столько времени… я могу хоть с кем-то поговорить. Но тогда... почему ты? Почему такой, как ты..." — насекомое часто перебирало лапками, уклоняясь от капель.

"Ты лучше ответь, абориген, кто здесь пытается меня убить?" — Цонг жёстко перебил этот невнятный бред.

Вместо ответа бабочка вспорхнула и уверенно полетела к порталу.

Цонг, проводив её взглядом, дёрнулся было следом, но, обессиленно закрыв глаза, снова провалился в забытьё.

***

Его тащили рывками к кораблю, сильно не заботясь о безвольно волочившихся конечностях и хвосте, то и дело цеплявшихся за кочки, булыжники и неровности грунта. Тот, кто это делал, уже изрядно устал и выбился из сил. Было слышно глубокое дыхание. Портал раскачивался впереди, совсем рядом, в такт сбивчивым порывистым шагам.

Цонг сгруппировался и встал на все четыре конечности, рывком освободившись от захвата, и развернулся, готовый к атаке. Перед ним, пошатываясь от усталости, опираясь на хвост, стоял один из братьев. Остальных поблизости не было.

"Зачем? — Цонг пытался подняться, чтобы оказаться наравне с ним, но рана на спине ещё не позволяла. — Где остальные?"

Брат неопределённо махнул рукой куда-то назад:

"Ушли. Я был с ними, когда увидел... И передумал... — он никак не мог отдышаться. Вместо слов он приблизился, схватил Цонга за плечи, рывком помог подняться на ноги, перехватил его под руку и так, поддерживая с одной стороны, потащил к кораблю. — Пошли, они могут вернуться".

***

"Ты спросил: зачем?"

Они сидели в тишине и влажном полумраке корабля недалеко от Главного зала Таинств, устало прислонившись к мягкой переборке коридора. К Таинству нельзя приближаться неподготовленным. Смирение, безмятежность и покорность — вести себя иначе, значит проявлять неуважение. Энергия МО должна свободно войти в хранилище и быть с благоговением отдана. Таков извечный обряд. Именно его сейчас предстояло пройти Цонгу и, в обмен получив вожделенную порцию ЦИ, насытиться — на время перестать чувствовать этот проклятый голод и, отойдя в забытьё, наконец отдохнуть...

"Когда мы задумали разделаться с тобой, мне эта идея показалась стоящей, но позже... Когда я увидел, как светятся кончики твоих дредов… — Цонг скосил взгляд, и действительно, было заметно, как от них исходит пульсирующее сияние. — Я подумал: много МО. Парень завалил какую-то крупную дичь! И за это его убить? Отнять? И я подумал... что это нечестно... Крепко подумал. Цонгу показалось, что в темноте брат улыбается. — Вот и встал поперёк всех. Отвесил одному, второму... Они и разбежались от неожиданности. Я же всех их крупнее... Хунг." — его глаза блестели — в темноте он будто смеялся ими.

"Цонг" — дреды коснулись дредов в знак величайшего доверия.

В пределах корабля опасаться нападения было совершенно бессмысленно — Хо безжалостно карал любые ссоры. Это жёсткое табу они все усвоили давным-давно, ещё тогда, в далёком детстве...

***

А дождь всё лил.

Очнувшись и решив, что хватит здесь лежать, Цонг медленно перевернулся, мысленно сетуя на то, что ещё на родительской планете, взрослея, утратил столь любимый, но оказавшийся в итоге всего лишь рудиментарным отростком, свой замечательный ловкий хвост. Его пятую опору, которая так бы сейчас пригодилась... Он немного постоял на четвереньках, кое-как поднялся и побрёл в сторону портала, прислушиваясь к своим ощущениям. Нутро продолжало быть безразличным к происходящему, хоть и оставалось раздутым.

Видимо, стоило допросить этого тщедушного мотылька а потом, вероятно, убить. Чтобы они больше не напрягали его своей пустой болтовнёй. А потом следующего убить. Снова и снова, пока не прекратятся эти их бессмысленные визиты. Кем бы ни были эти аборигены, всё, на что они годны — это информация. Мысль о мотыльках, как о высшей формы жизни на планете, почему-то вызывала саркастическую ухмылку.

А насчёт остального... Всё это похоже на спланированную атаку. С разных сторон, разными средствами. Цель? Помешать хинам реализовать главное. Отказаться от целей, или изменить их. Враг, кто бы он ни был, не подозревает, что всё уже предрешено. И Цонг не будет менять ровным счётом ничего, даже если бы захотел. А он не захочет никогда. И случится только то, что должно. Колонии быть!

Только как теперь без Хо? Ведь Цонгу нужна его поддержка и опыт. Чтобы свершить предназначение, он должен сделать всё безупречно, а значит — под присмотром корабля...

***

Тигровая бабочка, словно напоказ красуясь своим узором, ползала по чуть мерцающей мембране главного экрана. Будто игнорируя её присутствие, Цонг водрузился в командное кресло, обвил дредами наголовник и позвал Хо.

"Он тебе не ответит... Корабль спит." — Бабочка вспорхнула и перелетела на пульт напротив Цонга.

"Большой Хо никогда не спит. Он не умеет. Да что ты можешь знать о хинах, насекомое?"

"Я же сказала тебе..."

"Сказа-ла? - перебил её Цонг, с интересом обнаружив незнакомый для себя оттенок мысли. - Что это значит: "Сказа-ла?"

"Сказа-ла — женский род. Первый раз слышишь? Мы двуполы. Я — самка. Тот, кто даёт потомство... А есть ещё самцы. Они... У них другая функция. Мы объединяемся в пары, чтобы создавать..." — в какой-то момент Цонг перестал воспринимать поток мыслей насекомого, полностью уйдя в себя.

Перед его мысленным взором плыли давно забытые им болезненные картинки юности — воспоминания событий, которые он когда-то так хотел стереть, навсегда забыть, которые запретил себе помнить. Он погружался всё глубже и вначале пытался это остановить, но память, будто больше не подчиняясь ему, выдавала всё новые, новые, и новые...

Видимо сообразив, что её больше не слышат, бабочка резко вспорхнула и направилась к выходу, покинув так некстати окаменевшего в кресле с закрытыми глазами генерала.

***

Третий день неподвижный Цонг сидел на песке в тени белого ствола старого засохшего дерева и смотрел на пыльную безветренную пустыню убитого ими мира, ярко залитую голубым светом казавшегося отсюда с коготь, но ослепительного солнца в вышине. Он искал смысл. Какой в этом всём может быть смысл? Из всего клана остались только он и Хунг. Никто из братьев не смог убить их пару, как ни старался. Они победили всех, и вот теперь...

Хо сказал, что из них двоих остаться должен только один. И больше не вступает в контакт. Молчит, ждёт, пока будет исполнен и этот приказ.

Хунг...

Мысли о брате были наполнены такой теплотой, что даже на мгновение представить, что, повинуясь воле смерти, им предстоит расстаться навсегда, Цонг не осмеливался. Думать не хотелось. Почему-то он надеялся, что ответ о смысле... вдруг нагрянет сам собой и, озарённый им, Цонг поймёт, что же теперь нужно делать...

Затылком он почувствовал Хунга. Тот уверенно шёл по песку в его сторону, хотя никак не мог его видеть за сухим обветренным покосившимся стволом — зрение в тепловом спектре блокировал знойный полуденный воздух.

Как только Хунг приблизился вплотную, Цонг услышал короткий чавкающий звук и, уныло поглядев наверх, увидел над головой появившееся из ствола примерно на ладонь лезвие меча — брат с той стороны загнал его одним мощным ударом по самую гарду.

***

"Всё думаешь о смысле? — Хунг опустился рядом. — Никак не привыкну, что хвоста нет. Как без ноги или руки себя чувствую..."

"Смешно, — в ответ подумал Цонг, но не улыбнулся. — Что делать-то будем, брат?"

"А что тут думать, Хо непреклонен. Выдал мне меч и сказал: "Иди!". Готовится отчалить с планеты — полным ходом выделяет эту твердеющую мерзкую слизь — внешнюю защитную броню. Мне кажется, что если бы я замешкался, он бы так и поступил — улетел бы. Ну, вот я к тебе и рванул сюда..."

"Вечная Тьма! Надо так и сделать! — Цонг вскочил, изумлённый простотой решения.— Точно! А ведь это вариант! Брось меня здесь, оставь. Скажи, что меня не нашёл, или... скажи, что нашёл меня мёртвым... и улетай вместе с Хо. Я всё равно не смогу..."

Хунг резко поднялся и заключил Цонга в крепкие и бережные объятья. Их дреды нашли друг друга и стали подрагивать, нежно касаясь...

"...Я всё равно не смогу... жить без тебя…" — Цонг ощутил, как электризуются и будто потрескивают переплетающиеся между собой дреды...

"Сможешь. Тем более, что я всегда буду с тобой..." — не разрывая связи, они встретились взглядами и так замерли...

И долго стояли, утонув в антрацитовой глубине друг друга...

***

Пока, наконец, Хунг... усмехнувшись одними лишь глазами, как умел только он, чуть отстранившись, подавшись вдруг вперёд и одновременно плавно увлекая Цонга за собой, с размаху... резко не впечатался спиной в гладкий ствол дерева.

Сперва Цонг не сообразил, что произошло, но когда разглядел на груди Хунга прямо на уровне сердца чуть выглянувшее мертвенно-холодное остриё меча с пятнышком крови...

Вдруг всё понял и закричал...

В то же мгновение поток энергии МО обрушился на него, захлестнул и понёс...

***

Цонг открыл полные слёз глаза и убрал дреды с наголовника кресла. Меньше всего сейчас он хотел слышать Хо, поэтому рывком поднялся и направился к выходу. Подальше отсюда, куда-нибудь в глушь, на дно, или... в те пещеры. Как тогда, когда корабль искал его на родительской планете бесконечно долгими днями одиночества и безысходности...

"Стой!" — резкий ментальный окрик встряхнул его и заставил замереть у самого портала. Цонг медленно, всем телом развернулся.

Весь свод рубки управления был усеян тигровыми бабочками одинаковой окраски. Они подрагивали и шевелили крыльями, отчего казалось, что свод живой и дышит.

"Остановись и выслушай меня наконец..." — отчаянно взмолилось насекомое. Но которое из них? Цонг поискал взглядом свой меч.

"Да прекрати ты махать этой железкой... Выслушай. Времени в обрез. Имаго живут недолго. И сейчас — время на исходе. Я могу не успеть..."

"Ты... которая из них?" — сбитый с толку этим ментальным напором, Цонг перестал возражать.

"Я — это все они. Слушай, не перебивай. Те пещеры, что ты нашёл у озера — это мой... наш корабль..."

От поверхности свода отделилось несколько насекомых и, безвольно кружась, как листья с ветвей, стали медленно падать вниз. Цонг проследил за ними взглядом.

"Вот, началось... — второпях спохватилась она. — Мы, люди, прибыли сюда с исследовательской миссией. Нас была целая команда. С Земли... Чёрт, это было очень давно. Я не помню уже... Здесь климат и условия такие же, как у нас на экваторе... Учёные... Вели исследования, брали пробы. Я — химик-биолог... Меня зовут... Зовут..."

Мёртвые бабочки, одна за одной, стали осыпаться и медленно кружить, застилая пол.

"Дьявол! Я забыла, как меня звали... Не суть. Поначалу всё было вроде бы хорошо. Но потом странным способом стали один за одним умирать члены команды. Их будто что-то потрошило изнутри..."

Цонг рефлекторно посмотрел на свой живот и положил на него руку.

***

А бабочки всё кружили и кружили, и теперь уже весь пол стал пестреть пятнами их агрессивной окраски.

"Мы пытались принять меры: стали носить скафандры, тщательно очищали воду и воздух, перестали выходить из корабля. Мы искали причину и... не нашли! Это был не вирус! Это — не вирус!" — она в ужасе кричала, заставляя Цонга морщиться. Он даже чуть повернул голову набок, тщетно пытаясь уклониться. Почти весь пол был усеян уже мёртвыми насекомыми.

"Что-то другое атаковало нас..." — в наступившей тишине Цонгу показалось, что она... Плачет?

"Когда я умирала... последним в живых был... Он держал меня за руку. Капитан Ишидо... Мой красавчик Ямато..." — на поверхности свода осталось не больше десятка насекомых — они продолжали осыпаться одно за одним. Она плакала, хотя как можно ментально плакать? Цонга накрывало волной её тоски и безысходности.

"Так... Это не важно, — встрепенулась она. — Перед этим... Симптомы... Боль! Острая резь в животе, словно что-то ест тебя изнутри... Тебя всё время выворачивает наизнанку... Но после смерти, я вдруг, вдруг... Стала бабочками. Дефрагментация сознания? Я не понимаю, как. И это так страшно — быть не одним, а сотнями и тысячами одинаковых маленьких существ одновременно... И снова, и снова умирать и рождаться, умирать и рождаться, умирать... Яйца —гусеницы — куколки — имаго... Яйца —гусеницы — куколки — имаго... Яйца..." — её мысль стала затухать и отдаляться.

"Кто, кроме тебя, здесь на планете? — Цонг напряжённо следил за оставшимися насекомыми. — С кем ещё ты говорила?"

"Да ни с кем! Ты единственный за все эти долгие..." — и вот на своде рубки — последняя живая имаго.

Удерживая её взглядом, Цонг одним коротким импульсом спросил:

"Как переводится символ в конце надписи?" — и в свой вопрос вложил ту самую картинку, что запечатлел в заброшенном корабле.

"Беги..." — одновременно с затухающим ответом последняя мёртвая имаго оторвалась от свода и, медленно вальсируя, стала падать к ногам Цонга.

***

"Пусть симптомы те же. Но какою бы ни была причина этой заразы, с детьми должно быть всё хорошо..." — он рукою поглаживал живот и шёл по коридору в головную часть говорить с Большим Хо напрямую — там был главный мозг корабля.

"Мы — древнейшая раса. Наша система регенерации — самая универсальная во вселенной, раз мы выжили и существуем до сих пор…" — мысленно убеждал он сам себя.

Иначе не должно и не может быть. Неотвратимая ответственность за клан — его судьба. Он — генерал Цонг — неотъемлемая важнейшая часть клана. И он не может всех подвести. Только не он!

"Но, всё-таки, кто и как? И почему их на подлёте не заметил Хо? Чья это планета и кто её хозяева? Насекомые? Вряд ли. Скорее, насекомые — это некий вид регрессирующей мутации... Или не мутации?

Большой Хо — древнейший из хинов. Он стоял на заре зарождения клана. Да он и есть сам клан! Все ментальные отпечатки каждого из нас хранятся в его бездонной памяти вместе со многими ответами на многие вопросы... Корабль знает всё. И лишь только он способен отыскать и эти ответы..."

Хо...

Вспомнилось, как на родительской планете корабль разрушил — буквально слой за слоем сгрыз — горную породу в том месте, где в пустотах под землёй прятался тогда спятивший от горя Цонг. Как Хо бережно извлёк, откормил и выходил уже не подававшего признаков жизни молодого генерала. Как обучил устройству и управлению кораблём — самим собой. Как познакомил с архивами и базами данных, поведал древнейшую историю хинов и посвятил в обряды.

Генерал теперь, как никогда, ценен для Хо. Потому, что... Сейчас Цонг и есть сам клан.

***

Резкий запах смерти ударил в дыхальца Цонга, когда по отпечатку его лица мембрана портала — главного входа в центральный отсек мыслящего центра Большого Хо — раскрылась. Здесь повсюду ткань корабля была изъедена: небольшие отверстия с копошащимися в них червями смердели гнилью и выделениями.

Цонг бросился в главную рубку, где под живой полусферой упругого прозрачного купола, заполненного межклеточной жидкостью, было видно, как пульсирует живой ещё мозг Большого Хо. До него пока не добрались. Генерал ухватился за специальные выступы по бокам полусферы, склонил голову и, разметав дреды равномерно по её поверхности, слился своим разумом с разумом корабля.

Картина поражения пугала.

Примерно сорок процентов внешней обшивки в месте контакта с поверхностью планеты было захвачено этими мерзкими простейшими червями, и она уже погибла. Они прорывались к головной части и были совсем близко. Времени на раздумья не оставалось.

"Я здесь, Большой Хо, ответь, ты слышишь меня?"

"Ух..." — в глубинах разума корабля всколыхнулась слабая ментальная волна.

***

"Почему ты молчишь, не отвечаешь на мои запросы?"

"Я устал, генерал..."

"..?"

"Устал бороться... Мне хочется спать... Энергия на исходе"

"С чем ты борешься?"

"Что-то трансформирует структуру моих тканей и адаптирует её под червей, что пожирают меня..."

"Что это что-то?"

"Не могу установить..."

"Природа червей?"

"Местный вид — перерабатывает грунт, производит гумус..."

"Трансформацию остановить можно?"

"Нет... "

Генерал пришёл в ужас. Система регенерации не справляется. Иных средств защиты не существует... Кроме, быть может, если...

"Хо, ты можешь создать внешний, устойчивый канал для сбора энергии МО, рассеянной взрывом в пространстве?"

"Взрывом? Осколки повредят..."

«В арсенале есть вакуумные безосколочные заряды для зачистки поверхности планет. Если взрывать ими джунгли, то пусть и не в большой концентрации, но можно получить энергию МО… Ты сможешь впитать её в момент и рядом со взрывом?"

"...Смогу."

"Хорошо. Вопрос: как... ещё не рождённая личинка хина переносит анабиоз?"

"Личинка... Она с лёгкостью переносит и сам холод бездонного вакуума… Она будет спать. Ты задумал... напитать меня энергией и..."

***

Цонг преодолел уже половину пути между мыслительным центром корабля и арсеналом, когда, каким-то двадцатым внутренним восприятием заподозрив неладное, вдруг на всём бегу остановился и прислушался.

Щелчок.

Еле уловимый, будто треснула скорлупа мелкого ореха...

И снова — щелчок. В давящей тишине он перестал дышать и окончательно обратился в слух... Вот ещё... И снова... Щелчки, всё такие же еле слышные, раздавались как будто...

"Изнутри?"

Он с ужасом посмотрел на живот, боясь к нему прикоснуться. Там что-то шевельнулось... и поползло.

Разом, одним ударом, нахлынула паника. Всё не так! Яйцам положено спать и ждать, сколько нужно! Пока отец не почувствует потребность отложить кладку! И даже тогда они какое-то время будут напитываться водой, прежде чем вылупятся личинки. То, что он пролежал в луже — не в счёт! Или всё-таки...

Он сорвался с места и помчался со всех ног к арсеналу. Сейчас нужно любой ценой не позволить кладке вылупиться, потому что иначе... Он представил себе картину того, что случится с Хо, если личинки выйдут прямо сейчас... До того, как он погрузится вместе с ними в лакуну с анабиозом... Нет! Этого ни в коем случае нельзя допустить!

Мыслить связно уже не получалось. Досада на себя, на эту планету, на этот весь... такой жестокий и несправедливый мир... переполняла его. Хотелось выть и крушить всё вокруг. Потому что... всё не так! Это неправильно! Так не должно быть!

В перерывах между вспышками ярости и сожаления, переходящего в самобичевание, он с нежностью мысленно говорил с ними и умолял: "Дети... Ещё не время... Ждите... Милые, хорошие... Ждите..."

Но паника и бег, видимо, ускорили все процессы, и уже возле арсенала он чувствовал, как и куда перемещается каждый из тех, кто вылупился там, внутри него... И тогда он понял, что всё кончено... и постепенно заряжать Хо энергией уже некогда. И сделал то единственное, что могло хоть как-то задержать время — окунулся в лакуну с жидкой бронёй.

***

Цонг не слышал уже более ничего, кроме скрежета и шелеста внутри, но, влекомый железным упрямством, продолжал рывками толкать к выходу из корабля не очень громоздкую, но тяжёлую механическую тележку. Сейчас он был абсолютно спокоен и хотел лишь только одного — покончить с этим всем раз и навсегда — и дать шанс кораблю и клану спастись в открытом космосе. Силы его ослабевали, но почему-то не заканчивались. Из полосок дыхалец носа и жаберных пазух непрерывным потоком сочилась кровь, оставляя на всём пути следования жирную чёрную полосу.

В полумраке коридоров, мерцая гранями, на тележке покоилось металлическое устройство, взятое в качестве трофея когда-то давным-давно у одной воинственной техногенной, но при этом так легко уничтоженной хинами расы. Два образца на всякий случай хранились с тех пор в арсенале корабля. Хотя зачем? Хины разрушают планеты иначе. Зачем им бомба? Впрочем, это была не бомба. Простое и эффективное устройство: установить на поверхности, нажать рычажок и успеть вернуться на корабль. А Цонгу ох как надо успеть... и вернуться на корабль, и погрузиться в анабиоз, вернее — погрузить в анабиоз остатки себя с до срока вылупившимися личинками. Планета разрушится, растительность погибнет, Хо заберёт всю МО, и, пока будет лететь — регенерирует обшивку, и возможно, возможно тогда... А что до него, Цонга, то путь его и должен был закончиться здесь... Вот он и закончился. Осталось лишь последнее дело. Только хватило бы сил… А эта штука, пробурив кору, сама закрепится в глубине и будет генерировать там резонансную частоту планеты... Автономная обеспечивающая себя энергией система, от которой спасения нет, почти как от хинов...

Хины.

Да... теперь Цонг буквально стал частью клана.

Клан съел Цонга!

Странно, что смерть оказалась какой-то несерьёзной. Зачем было так её бояться? И зачем было так долго жить? Какой в этом всём смысл? Прийти в этот мир, с таким трудом выжить, уничтожая других, получая раны, избегая смерти, бороться... питаться... Неужели всё ради одного лишь питания? Да не может же быть!

И тут он вспомнил о Хунге...

***

День лучился солнцем и до слёз резал глаза окончательно истерзанного изнутри и вконец обессилевшего Цонга, когда... пытаясь высвободить, видимо, за что-то зацепившееся колесо тележки, он дёрнул изо всех остатков сил и... не смог удержать на гладких и скользких металлических скобах мокрые от крови ладони.

Выпустив из рук тележку, он наконец-то освободился от своей ноши и стал падать спиной вперёд... туда, в объятия этой несуразной зелёной планеты. Портал медленно отдалялся, и Цонг не успел ещё даже огорчиться, что со взрывом ничего уже не выйдет, как изумлённо обнаружил, что из груди проклюнулось... и по ровной линии разрезало ткани...

И в тот самый момент Цонг вдруг с удивлением чётко осознал, кто же на самом деле является истинным хозяином этой планеты и в чём действительно заключается смысл...

***

...Бездыханное тело генерала при ударе о землю лопнуло...

кромками разрыва легко разошлось в стороны, выпуская на свет...

в манящее переливами величественной симфонии ароматов чистое небо...

дружно раздавшихся в стороны и ввысь живым бархатистым облаком...

ещё лоснящихся кровью...

как смоль чёрных...

бабочек.