Маргарита Блинова

Чрезвычайное происшествие

Чрезвычайное происшествие
Работа №14

Однажды во вторник, в шестом часу вечера из покосившегося двухэтажного дома в самом центре бедного квартала вышел господин в коричневом новом костюме, новой шляпе с полями и в начисто отполированных туфлях. Господин этот накануне получил в наследство приличную сумму денег и теперь направлялся к дому своей возлюбленной с самыми чистыми намерениями. Путь его пролегал через цветочный магазин, который находился на городской площади.

В тот вечер на площади было немноголюдно. Две дамы у мясной лавки жарко спорили о том, кто первый кому наступил на ногу. Продавец, крепкий усатый мужчина, решил не вмешиваться в спор, если только дело не дойдёт до драки, но, так как всё к тому и шло, внимательно наблюдал за происходящим. На противоположной стороне площади было три магазинчика: цветочный, бакалейный и шляпный. Хозяек этих трёх мест связывало не только соседство, но и крепкая дружба. Кроме того, все трое были большими охотницами до сплетен и в то время, когда покупателей было немного, собирались за небольшим столиком у входа в цветочный, чтобы в который раз перемыть косточки ни о чём не подозревающим горожанам. С восточного края площади хозяин магазина ковров хмуро осматривал свой товар, как будто ковры перед ним в чём-то провинились. У неработающего фонтана, бассейн которого был наполнен почти до краёв мутной зелёной водой, прямо на земле, облокотившись спиной о бортик, спал мальчишка-газетчик. Во сне он крепко обнимал стопку газет и улыбался чему-то, известному только ему одному.

Со звонкими криками со стороны школы выбежали пятеро девочек и рассыпались по площади: одна опустилась на корточки за фонтан, другая легла на дно пустой тележки, стоявшей у бакалейного магазина, две другие девочки скрылись за большим восточным ковром у магазина ковров, а последняя немного помедлила, внимательно осмотрелась и юркнула под прилавок со шляпками. Как раз в это время на площади появилась еще одна девочка. Она отличалась от остальных: те были проворные, живые, грациозные, но эта — неуклюжая, неопрятная, неповоротливая, она шла, как будто каждый шаг давался ей с непосильным трудом. Её светло-зелёный сарафан в белый горошек снизу был почти чёрным от дорожной пыли, светлые волосы заплетены в две кривые косички, на щеке красовалось пятно от чернил. Она шла, закрыв глаза ладошками, и негромко считала. Досчитав до двенадцати, девочка опустила ладошки и осмотрелась. Она заметила двух скандалисток у мясной лавки, сплетниц у цветочного магазина, спящего мальчика у фонтана, господина в новой красивой шляпе, который как раз пересекал площадь…

В эту самую секунду над площадью раздался страшно громкий хлопок. Скандалистки у мясного вскрикнули и наперебой поспешили укрыться за усатым мясником; цветочница упала в обморок прямо сидя на стуле, а шляпница и бакалейщица, не обратив внимания на подругу, влетели в цветочный магазин, и, спрятавшись за дверью, установили наблюдение за происходящим; маленький газетчик громко всхрапнул, вскочил, отбросив в стороны газеты, и со всех ног умчался с площади; хозяин ковров схватился одной рукой за сердце, а другой за ближайший к нему ковёр; девочки, игравшие в прятки, осторожно стали выглядывать из своих укромных мест. И только гражданин в новой шляпе не шевелился. Совсем. Он лежал на пыльной площади под тёплым вечерним солнцем, раскинув руки и ноги по сторонам, а на лице его осталась застенчивая улыбка.

***

Полицейское отделение находилось совсем недалеко от площади — именно туда и направился мальчишка-газетчик. Полиция прибыла на место происшествия незамедлительно, но тем не менее к тому времени на площади скопилось уже довольно много народу. Многочисленные зеваки, которые высыпали из прилегающих к площади домов, желали узнать подробности случившегося из первых уст, и поэтому начали опрос свидетелей ещё до прихода полицейских. На гражданина в шляпе особенно никто и не обращал внимания.

— Граждане, всем стоять на месте, — громко скомандовал один из полицейских, чем, казалось, застал врасплох всех участников допроса. — Никому не расходиться, сейчас будут браться показания у всех присутствующих. — И добавил чуть менее громко: — Присутствующим занять место в очереди на дачу показаний.

Интервью решено было организовать за столиком у цветочного магазина, хозяйку которого наскоро привели в чувства и отвели к фонтану, где она могла свободно причитать о своём слабом здоровье. Первым высказаться о случившемся вызвался хозяин магазина ковров.

— Стою я, значит, работаю, — начал он неуверенно. Полицейский, готовый внести каждое слово в протокол, исподлобья посмотрел на него, и хозяин магазина ковров понял, что нужно перейти незамедлительно к самой сути. — В общем, тут как ударит — БУМ! — я оборачиваюсь, а он лежит… Того, мёртвый.

Полицейский посмотрел ещё строже.

— Кто ударил погибшего? — серьёзно спросил он, поднеся карандаш к блокноту в надежде услышать важную информацию.

— Так никто не бил, господин полицейский. — По владельцу магазина ковров было видно, что он раньше никогда не давал показаний, не общался с полицейскими и не был свидетелем преступлений. — Я говорю, раздался хлопок, как будто выстрелил кто, и в этот же момент господин в костюме упал. Не знаю, есть ли тут связь, но мне кажется, в господина кто-то выстрелил.

— Вы видели, кто стрелял? — строго спросил полицейский, на что хозяин магазина ковров отреагировал неуверенным наклоном головы и удивительно твёрдым «нет».

В этот момент к столику для опроса подошёл ещё один полицейский. Он был намного моложе своего коллеги и, видимо, стеснялся его. Подождав, когда коллега сделает запись в блокноте, молодой полицейский объявил:

— Крови нет.

Полицейский постарше не понял, о чём идёт речь и переспросил:

— Что? Что это ещё значит, чёрт возьми, сержант, в своём ли вы уме? Выстрел есть, труп есть, а крови — нет? — Молодой полицейский немного побледнел и покачал головой. Старший полицейский вздохнул, выдержал довольно длительную паузу и продолжил: — Следующего на опрос.

Следующими шли сплетницы, сразу все втроём. Начала цветочница:

— Мы втроём сидели, вот как сейчас, за этим самым столом. Я сидела лицом к своему магазину, Бана слева от меня, а Аглая справа.

Шляпница перебила подругу:

— Нет, господин полицейский, не совсем так: я сидела слева от Весты, а Бана справа.

Настала очередь хозяйки бакалейного вмешаться

— Нет, господин полицейский, всё было, как сказала Веста сначала: я сидела от неё слева, а Аглая справа, я это точно запомнила. У меня отличная память на лево и право.

— Дамы, прошу вас перейти сразу к описанию событий, не задерживайте очередь! — уважительно сказал полицейский, едва не сорвавшись на крик.

— В общем, мы разговаривали о Морене, жене аптекаря, она только недавно снова забеременела! — продолжила рассказ цветочница. — Но Бана знает точно, что не от аптекаря! — цветочница сделала паузу в надежде, что сказанная ею новость приведёт полицейского в восторженное удивление, в каком пребывала и она сама. Этого не случилось, и слово подхватила шляпница:

— Точно не от аптекаря, господин полицейский. Морена как-то проболталась Бане, что завела интрижку с каким-то невероятно обаятельным почтальоном, и теперь не знает, что ей делать.

— А самое интересное, — на сей раз вмешалась хозяйка бакалеи, — что почтальон этот — Казимир! И вот как раз он-то и лежит сейчас позади вас!

Полицейский встрепенулся и начал быстро записывать показания в блокнот.

— Значит, — подытожил он, — вы видели, как аптекарь из мести и ревности к супруге убил гражданина Казимира, так?

— Да! — в один голос ответили Аглая и Бана.

— Нет, нет! — вскрикнула Веста, цветочница. — Совсем не видели!

— Совершенно верно, не видели, — поправились подруги, — но должно быть, так и было. Кто же еще захочет убивать почтальона?

— Коллега, я сейчас сойду с ума, если вы не уведёте отсюда этих куриц! — негромко сказал старший полицейский младшему.

«Курицы» удалились к фонтану, страшно довольные тем, что смогли помочь полиции, и продолжили разносить сплетни в толпе.

Следующими были опрошены мясник, две дамы, которые уже давно примирились и в один голос утверждали, что Казимир сам выстрелил из пистолета в воздух, а потом рухнул замертво, как говорится, с перепугу. Мальчик-газетчик рассказал, что с Казимиром он всегда был в приятельских отношениях, и что тот сказал ему, газетчику, что недавно страшно влюбился в замужнюю женщину, и что готов застрелиться от несчастной любви.

Закончив опрос, полицейский перечитал всё, что записал в блокноте. Дело было крайне запутанным. Убитый почтальон, которого звали Казимир, имел неосторожность завести роман с женой аптекаря, Мореной. Морена, в свою очередь, имела неосторожность проговориться об этом половине городка. Аптекарь имел неосторожность подслушать сплетни о своей жене от двух торговок на рынке. Именно так череда неосторожностей привела к смерти почтальона. Загадка же была в том, как аптекарь убил Казимира, ведь если имел место выстрел, то на теле убитого должна была остаться дыра. Но дыр на усопшем никаких не было, что позже подтвердил патологоанатом.

Да, дело было крайне запутанным. До выяснения обстоятельств были вызваны и задержаны аптекарь и его жена, для повторного допроса задержали мясника и торговца коврами — те показались полицейскому подозрительными, а всех дам, присутствовавших на площади в момент убийства, решено было отпустить, поскольку «толку от этих куриц всё равно никакого».

Никто на площади не обратил внимания на девочку в селёном сарафане в белый горошек. Толстушка на протяжении всего опроса с замиранием сердца слушала, что скажут свидетели. Девочек, которые играли в прятки, когда погиб несчастный почтальон, решено было не допрашивать, после того, как первая, сев за стол, разрыдалась так, что нельзя было разобрать ни слова из того, что она говорила. Когда опрос был окончен и всем, кто не был задержан, велели разойтись по домам, никто не заметил, как девочка в зелёном сарафане пустилась бежать с площади. И конечно, полицейские не могли знать, что девочки, которые играли в прятки на площади, ранее, чем в тот день, никогда не видели замарашку в зелёном сарафане…

***

В отдалённой части леса, дополнительно скрытой от редких прохожих незамысловатым заклинанием, на краю живописного озерца красовался изумительно опрятный домик. По светлым каменным стенам расползлась вьющаяся роза, её очаровательно нежные светло-жёлтые бутоны придавали пейзажу кроткую безмятежность. Роза без устали цвела круглый год, какая бы погода не стояла на улице — и будет цвести ещё столько, сколько отмерено жизни хозяйке дома, это известно наверняка. Всё в этом прелестном месте самым тесным образом было связано с магией.

Рядом с домиком, на небольшой полянке, покрытой сочной травой и дикими лесными цветами, в деревянном кресле дремала женщина. Она склонила седую голову на плечо, тонкие руки с почти прозрачной кожей спокойно лежали на коленях.

— Тётушка! — врезался в лесное спокойствие девичий тревожный крик.

Женщина в кресле вздрогнула, открыла глаза и увидела девочку, которая только-только подбежала и теперь стояла перед ней, согнувшись, опираясь руками о колени и пытаясь отдышаться. Её пухлое личико было пунцовым от бега, а в широко раскрытых глазах читались смятение и страх. Сквозь сбившееся дыхание девочка прошептала:

— Я случайно убила прохожего…

Смысл её слов дошёл до женщины не сразу. Та сначала принялась искать на лице девочки знаки, которые бы сказали, что это шутка, жестокий детский розыгрыш, — но знаков не было. То, что было сказано, имело самый серьёзный смысл и, увы, было правдой. Не дождавшись от тётушки ответа, девочка продолжила:

— Мы с подружками играли в прятки на площади, и я хотела использовать заклинание поиска, как ты меня учила, тётушка. Но оно сработало не так, как должно было… А тут как раз мимо проходил этот человек в костюме, и я случайно посмотрела на него, и получилось, что заклинание по нему и попало. Ударила молния, и…

— Молния?! — воскликнула пожилая женщина и положила пальцы на виски, высокие нотки её голоса выдавали негодование и отчаяние. — В такой ясный день? Только дурак не поймёт теперь, что без магии тут не обошлось. Так и знала, что надо было заставлять тебя до ночи сидеть над заклинаниями, неразумный ты ребёнок!

Девочка в это время вытирала растрепавшимися светлыми косичками зарёванные глаза. Её коротенькие толстые пальчики дрожали, и чтобы скрыть это, она сильнее сжимала волосы. Тётушка могла ещё долго продолжать метать проклятья и сожаления в свою воспитанницу, но та внезапно её перебила:

— Никто не догадался тётушка… Сама не знаю, как так вышло, но никто не видел молнии, только я. Даже человек в костюме не видел, всё так быстро случилось!

Но женщина, казалось, уже не слушала. В её глазах читалась глубокая печаль и невероятная усталость. 

0
23:04
337
14:54
Не осилил. По-хорошему, хотел завершить чтение после первого абзаца, но решил попробовать дать автору шанс: вдруг, это озорство какое, делать такое дубовое вступление. Знаете, нет. После дубовой коры пошла, так сказать, дубовая древесина. Дропнул здесь:
Она заметила двух скандалисток у мясной лавки, сплетниц у цветочного магазина, спящего мальчика у фонтана, господина в новой красивой шляпе, который как раз пересекал площадь…

Все эти ваши мальчики, девочки, продавщицы, хозяйки, господа, мужчины, скандалистки, сплетницы и прочая однотипная лабуда навевают желание вздернуться от тоски. Текст максимально абстрактен, обтекаем как дельфин, в нем не за что зацепиться — когда повествует о вещах, которые в других руках могли бы послужить детализацией или частью описания. Только общие слова, только обтекаемые формулировки: новая красивая шляпа, покосившийся дом, да вы даже после слова «наследство» зачем-то дописываете «приличная сумма денег».
Может, под этим пыльным сукном и погребена какая-то занятная история, но я не горю желанием до нее докапываться. Всех благ.
00:37 (отредактировано)
Никак
Мне понравилась атмосфера солнечного городка, по крайней мере ощущение было какого-то пустоватого солнечного пространства с пыльной дорогой и неторопливой жизнью. Написано довольно гладко, не спотыкаешься и не цепляешься.
Я, наверное, соглашусь, что деталей не хватало, всё очень туманное и неясное, кроме девочки. Учитывая, что описание городка и жителей занимает половину рассказа, то если бы оно было необычное, броское, было бы лучше.

Но меня лично больше смутило, что я не поняла о чём рассказ. Это такой зайчаток детектива, но без детектива. Драма не получает развития. Мы можем додумать её за кадром, но все нитки подвисают в воздухе. Это как завязка к рассказу в пять раз длиннее, где в конце уже выросшую девочку ловит тот самый уже не такой уж молодой констебль, идёт дождь, он кричит ей, что нельзя укрыться от возмездия, а она кричит, что а готов ли он это принять, они страстно целуются под дождём… крче не знаю, движ какой-то.
А то мы эмоционально к господину были не привязаны, так что вроде как рассказ о том, как один человек вышел из дома и умер, а потом весь город полоскал ему косточки, потому что он спал с аптекаршей. Про это конечно Альмадовар может снять невероятно тонкое кино, и даже убийцей тоже будет девочка, которая просто проходила мимо, но в формате рассказа не выстрелило. Протагонистом выступает, получается, город, потому что ни про господина, ни про девочку ничего неясно.
В общем, кмк это не законченный рассказ.
15:10
селёном сарафане
В целом, мне нравится. Но не нравится мораль. Чтобы это было можно читать детям, тётя должна начать прикидывать, как теперь ей придётся оживлять Казимира, стирать память половине города и убеждать аптекаря, что будущее дитя вылитый он. Столько дел, столько дел, ох уж эти детки. А в таком виде вкратце сюжет выглядит так: юная волшебница убила человека. И все? Начало произвело сильное впечатление. Антон Павлович оценил бы. И Михаил Александрович. Современные читатели-писатели — не думаю.
15:43
Автор очень любит различные обороты, в некоторых предложениях буквально тонешь. Может и создаёт какую-то атмосферу, но легко запутаться. Даже сам автор в описаниях путается — то у него допросы, то интервью, а то все-таки опрос свидетелей. И остается непонятным откуда вдруг взялась магия в этом мире — ни один из сплетников об этом ни полслова не говорил. В общем, зачатки сюжета есть, но многое стоит доработать.
14:06
Друзья, спасибо за комментарии! Буду стараться писать лучше!
Загрузка...

Достойные внимания