Трагедия оцифровки
Журналист и биограф Абсцисс Кольский прибыл на Абзеро не случайно. Как говорил виртуальный диктор, сопровождавший его при посадке на эту планету – Абзеро является миром холода, ледяным шариком одного из самых отдаленных уголков известной вселенной. Самой холодной известной планетой. Отсюда и название – Абзеро, образованное от «Абсолютное зеро». Настолько холодная, что застыл даже звук. Это не тот звенящий и воющий холод Примы-2 и Люплинды, это безмолвная, леденящая душу тишина. Мир, идеальный для охлаждения бесчисленных серверов данных, содержащих оцифрованный сознания, и криогенных капсул. Температура позволяет замораживать тела так быстро, что жидкости в теле не успевают кристаллизоваться и разрывать кровеносные сосуды. Если до открытия и освоения Абзеро требовались, хоть и продвинутые, но все еще дорогие технологии для того, чтобы заморозить человеческое тело, то теперь все было сведено к простейшей автоматике заморозки на открытом воздухе с помещением в криогенный бак.
Материал-сенсация – вот, что требовалось молодому журналисту, ни больше ни меньше. Возвращение на пьедестал славы и величия. Репутации требовалась встряска, обновление. Да и босс ясно сказал – без материала не возвращаться.
Недавно на Абзеро произошла трагедия, унесшая жизни почти всех ведущих специалистов по криогенике и оцифровке сознания. Во время недели симпозиумов в главной лаборатории произошел взрыв из-за утечки топлива в баках под городом. Конечно же, основной версией был теракт, но кому это могло быть нужно? Да и следов не нашли, поэтому списали все на несчастный случай.
Как материал это событие не годилось, так как было вылизано журналистами вдоль и поперек в первые недели трагедии, но Абсцисс собирался писать не об этом.
– Ох уж эта мне молодежь, – тяжко вздохнул справа от Абсцисса сосед по челноку. Журналист не был расположен к беседе, но сосед внимание на это не обратил и продолжил. – Вечно понавыдумывают себе невесть чего. Видели новости? – он кивнул на экран в подголовнике кресла перед ним, по которому бежала новостная лента.
Абсцисс отрицательно мотнул головой. Говорить совсем не хотелось, но профессиональная привычка впитывать любую информацию, историю взяла верх.
– Что там? – спросил он.
– Да этот их культ смерти, совсем уже с ума посходили!
Об этом Абсцисс слышал. На фоне бумов криогенной заморозки и оцифровки сознания появилась мода на «беспечную жизнь». Если ты практически бессмертен, как думали молодые люди, то зачем ограничивать себя в исследовании новых чувств и ощущений? Живи на полную катушку, все равно оцифруют — таков был девиз молодежи. Катание на мотоциклах, электроскейтах и самокатах без шлемов, вождение в состоянии наркотического и алкогольного опьянения, использование опасных химических смесей, принятие ядов, русская рулетка, полет на самолете с одним парашютом на борту — какие только смертельные игры они не придумывали. Работы с психологами, разъяснения по поводу того, что если пострадает мозг, например в результате падения без парашюта, то никакая оцифровка не сработает, не помогали, молодые люди и девушки продолжали умирать. Бессмысленно, глупо. Тогда был принят закон, который обсуждали очень долго. Он набрал минимальное необходимое количество голосов «за». Закон, запрещавший оцифровку, если будет доказано, что смерть наступила в результате пресловутого «культа смерти». Сразу же взбунтовались родители, особенно те, кто мог себе позволить оцифровку вне очереди.
– У меня, – голос попутчика Абсцисса неожиданно надломился. – У меня сын так разбился, – пауза, которую журналист не смел нарушить. – С работы к жене ехал, к невестке, а в него этот придурок, золотой мальчик, влетел. Принял дозу каких-то наркотиков, отпустил руль и на встречку вылетел. Прямо в Джорджи. Слава богу, мозг не пострадал, удалось оцифровать. Не без кредитов, конечно. Лечу, вот, навестить своего мальчика. – в глазах мужчины стояли слезы.
– Мне очень жаль, – Абсцисс прикоснулся к плечу попутчика. Тот встрепенулся.
– Что это я! – резко провёл рукой по глазам, вытирая редкие слезы. – Простите старика, совсем раскис на старости лет.
– Все хорошо, не переживайте, – улыбнулся журналист.
– Джоэл Питерсон, – мужчина протянул руку. – Инженер-селенолог.
– Абсцисс Кольский.
– Погодите, это вы тот самый писатель, который пишет серию биографий про писателей? Моя жена собирала такую.
– Да, это я.
– А как ваше настоящее имя? Я имею в виду, это же наверняка псевдоним?
– Ну почему же, именно так меня и зовут. Матушка была математиком, – он пожал плечами. – И имела скверное чувство юмора.
Джоэл рассмеялся.
– Не соглашусь, отличное чувство юмора! – но потом спохватился. – Просите.
– Все нормально. – старик нравился Абсциссу.
«Уважаемые пассажиры, мы приступаем к посадке, просим вас надеть спецмаски для безопасности».
Абсцисс и Джоэл переглянулись, сняли маски с полочек над сиденьями и надели их. Джоэл подмигнул.
– Увидимся внизу! – раздался его голос, приглушённый маской.
И они погрузились в сон.
* * *
Планета относилась к классу особо тяжелых в освоении. Жить на ней можно было только в Рельсити – городе, непрерывно следующему за солнцем по рельсам, проложенным вдоль экватора планеты. Ночью и в тени температура была настолько низкой, что даже техника не работала, а полюса оставались доступными только для разведки с орбиты. Аномальные зоны, возникающие только при падении температуры до определенного минуса, не позволяли изучать «зоны смертельного хлада». Поэтому корабли садились на одну из платформ города-поезда прямо на ходу. Чтобы обезопасить пассажиров таких челноков, их погружали в кратковременный, но глубокий сон.
Абсцисса кто-то тряс за плечо, просыпаться не хотелось.
– Вставайте, дружище! – это был Джоэл.
– Добро пожаловать в Рельсити, – произнёс женский голос бортового помощника. – Проходите в зал приема для дальнейшего осмотра.
Быстро миновав все процедуры, они прошли к центру хвостовой части города-поезда, где располагался вокзал.
– С ума сойти, поезд внутри поезда! – старого инженера это сильно забавляло. – Моему Роби это бы понравилось.
– Так звали вашего сына?
– Почему звали? Зовут! – воскликнул Джоэл. – Я же буду с ним общаться, он просто нематериален. Но жив!
– Для перемещения по 25-ти километровому Рельсити у нас создана линия внутренних трамвайчиков, – раздался из динамиков искусственный голос, пронесшийся над вокзалом.
Людей вокруг было совсем немного. Помимо Джоэла и Абсцисса трамвай ждали еще три человека. А на вылет с планеты ушли лишь двое. Наконец, подошёл трамвайчик.
С Джоэлом было приятно общаться, он много знал и интересно рассказывал, но все время было ощутимо, что он чего стесняется – не смеётся после шутки и постоянно поглядывать на собеседника, будто боится, что тот заскучает и тогда ему, Джоэлу, придётся замолчать и сидеть в неловкой тишине до самого отеля. Абсцисс догадывался откуда такое поведение. Старику наверняка не с кем поговорить, поэтому он так цепляется за тех, кто хоть немного его слушает. Журналисту стало так жаль старика, что он старался проявлять больше интереса, расспрашивая его, уточняя подробности и, пожалуй, чересчур эмоционально реагируя.
Как раз подошёл трехсоставный трамвай, больше напоминавший миниатюрную копию электропоездов Земли из дремучей древности.
– Полагаю, вы тут тоже на несколько дней? – спросил инженер, когда они уселись в трамвай. – Если вы не против компании, не хотели бы вы отужинать в отеле?
– Я не против, – улыбнулся Абсцисс, компания Джоэла нравилась ему все больше. – Только вот заскочу ненадолго кое-куда.
– Конечно. Тогда увидимся вечером, я буду в своём номере все это время.
– Договорились, – Джоэл вышел на станции отеля, а Абсцисс продолжил свой путь к серверам оцифрованных сознаний в головном составе Рельсити.
Ввиду раннего часа народу в трамвайчике набралось совсем немного – в основном замученные работяги ночной смены. Конечно все эти «дни», «ночи», «вечера» были условностями, поскольку над городом-поездом всегда светило солнце сквозь плотные слоя облаков. Время было установлено аналогично земному, и сутки на Абзеро составляли 35,5 часов.
Коммуникатор на руке журналиста звякнул, принимая входящий вызов.
– Вы уже прибыли? – раздался немного недовольный, торопливый голос пожилого человека.
– Здравствуйте, профессор Цигель, – ответил Абсцисс. – Да, я уже направляюсь на трамвайчике к вам. Показывает, что буду через девять минут. Все готово?
– Мы заканчиваем подготовку, когда вы приедете, будет пробный запуск, основная процедура запланирована на завтра. На остановке вас встретит мой помощник.
Абсцисс даже не успел поблагодарить профессора, как тот отключился.
На перроне журналиста встретил молодой человек в типичном для ученого белом халате. Он проводил Абсцисса по коридорам в лабораторию профессора Цигеля. По пути туда им открылся вид на бесконечные ряды серверов с оцифрованными сознаниями. В огромном ангаре они стояли в шахматном порядке, над ними сновали манипуляторы, периодически забирая блоки с записанными на них данными для того, чтобы переместить в «комнату для свиданий», где живые посетители могут пообщаться со своими родственниками или друзьями. Абсцисс сразу подумал о Джоэле. Где-то старик в скором времени будет общаться со своим сыном. Ангар громко зашипел, будто вздыхая – система вентиляции выводила избыточное тепло, пуская внутрь убийственно ледяной воздух Абзеро.
– Здравствуйте, – профессор Цигель резко протянул руку, спешно пожал ее и рванул обратно к своим мониторам. Это был сухой, немного сутулый пожилой человечек. Очки в век имплантированных линз и мгновенной корректировки зрения смотрелись неуместно.
– Вы присутствуете на, не побоюсь этого слова, одном из самых значимых событий столетия! – продолжил профессор. – Одно из первых оцифрованных сознаний, процедура оцифровки которого прошла более пятидесяти лет назад!
– Как скоро я смогу пообщаться с Говардом Люцелисталом? – к этому Абсцисс шёл, наверное, всю свою жизнь. Первый в истории биограф, который пишет об уже давно умершем человеке, но имеет возможность пообщаться с ним! Привет из загробного мира. Да еще и от любимого писателя детства!
– Как я уже сказал, – профессор нехарактерно медленно обернулся. – Основная процедура запланирована на завтра. Сегодня вы сможете только присутствовать, но не задавать вопросов объекту. Я допустил вас только в дань памяти вашему отцу. Будь моя воля, все проходило бы в строжайшей секретности вплоть до положительных результатов.
* * *
Позже, сидя у себя в компактном номере, Абсцисс записывал видео. Он всегда старался делать записи на видео, чтобы отразить эмоции, которые испытал при общении с людьми или при посещении определённых мест. В дальнейшем, при написании книг или статей, это помогало более точно придать эмоциональную окраску.
«Это нечто потрясающее! – записывал журналист, хватаясь за голову. – Нет, я и до этого общался с искусственными голопроекциями, коей сегодня являлся Говард Люцелистиал, и с оцифрованной мамой общался, но само осознание того, что передо мной личность, во многом повлиявшая на мою жизнь, сводит с ума! Любимый детский писатель, потрясающий мастер слова, неординарный человек. Наконец-то я смогу закончить его биографию, это будет моим величайшим творением. Сегодня не было возможности пообщаться с моим кумиром, Говардом Люцелистиалом, известным также по псевдониму Сенька Морозин, но завтра я это сделаю! – немного помолчав, биограф все же решил добавить. – По пути на Абзеро я познакомился с Джоэлом Питерсеном. Хоть он поначалу и показался мне человеком приставучим и занудным, впоследствии оказалось, что он просто сильно волнуется из-за предстоящей встречи с сыном. Бедняга потерял его из-за аварии с последователем культа смерти, благо паренька смогли оцифровать. История до жути пронзительная. Если Джоэлу хватит сил рассказать, а мне – наглости попросить, я напишу об этом историю. Возможно даже для публикации».
Абсцисс посидел еще немного, пытаясь поймать еще какие-нибудь стоящие мысли, но все же выключил запись. Затем убрал датчики с висков и отключил веруматор. С появлением этого устройства жизнь всех сотрудников СМИ круто изменилась. Дабы не допустить повторения информационной войны, которая длилась весь двадцать первый век, был изобретено устройство, которое заставляет говорить человека правду. Также это устройство соотносило полученную информацию с той, что уже имелась и выявлял несоответствия. Своего рода, цифровой детектор лжи, который автоматически скрепляет запись, будь то текст или видео, цифровым сертификатом подлинности. Сразу же после вышел закон, обязывающий все информационные агентства, некоторых ученых и малую толику писателей, в которую входили биографы, писать работы и произведения только с использованием веруматора.
На планшет выскочило сообщение от Джоэла с предложением встретится в лобби через полчаса. Абсцисс ответил согласием.
– Ну и коморки тут у них! – Джоэл выглядел заметно приободрившимся, так как получил одобрение на встречу с сыном завтра же.
– Экономят пространство? – предположил Абсцисс пока они шли в ресторан. – Зато, как я слышал, кормят здесь превосходно.
– Как прошли ваши дела? Все уладили? – лунный инженер выбирал себе ужин на сенсорном столе, листая от семги на углях до запеченного цебратуса и обратно.
– Да, все хорошо. Если никак не можете выбрать, я бы посоветовал семгу. – сам журналист так и сделал, добавив к этому бокал белого вина и овощной салат. Пока есть возможность перекусить такими деликатесами, нужно ловить момент.
– И то правда! Тыщу лет не ел земной рыбы, хотя работаю в двух шагах.
– Итак, вы завтра встречаетесь с сыном. Волнуетесь?
– Конечно! Уже семь лет, как я не слышал его голоса. Так соскучился по своему мальчику. Мне объяснили, что оцифрованные появляются в виде голопроекции. И почему бы просто не установить видеосвязь с голо? Тогда мы бы могли общаться почаще и на расстоянии.
– Думаю, не так все просто. Голопроекция вызывается не как стандартная, а только при подключении к живому человеческому мозгу, ее вызывающего. И, насколько я знаю, видна только подключённым.
Подкатил робот-официант с блюдами и они прервали разговор, чтобы насладиться безупречной семгой. Да еще и под соусом.
– А вы с какой целью тут, если не секрет? – Джоэл откинулся в кресле с бокалом вина.
– Ищу материал для статьи.
– Это как-то связано с тем взрывом несколько лет назад?
– Нет, этот материал изъезжен вдоль и поперек. А мне нужно что-то новое, что-то сенсационное, понимаете? – Абсцисс с воодушевлением размахивал бокалом вина, от которого так разгорячился. – Контакт с одним из первых оцифрованных! Впервые в истории я буду разговаривать с оцифрованным не-родственником.
– Ну и дела! – протянул Джоэл. – А с кем, если не секрет?
– Секрет, – улыбнулся журналист. – Увидите на первой полосе "Межпланетного вестника", если дело выгорит.
Остаток вечера прошёл за непринуждённой беседой и вином. Абсцисс рассказывал о тонкостях своей профессии и аккуратно расспрашивал Джоэла о сыне и жизни без него.
* * *
Утром, если судить по часам города-поезда, Абсцисс быстро привёл в себя в порядок и поспешил в лабораторию профессора Цигеля. Предстоящая встреча с кумиром бодрила лучше всякого кофе.
– Вы готовы? – спросил профессор Цигель перед тем, как пустить Абсцисса в специальную комнату с оборудованием. – Я дам вам только два часа.
Готов ли он? О да! Как профессиональный журналист и биограф, а также большой поклонник творчества писателя, он, Абсцисс Кольский, пообщался с огромным количеством людей, знавших что-либо о писателе. Перечитал множество писем и статей. Он знал почти все анекдоты, истории, сплетни. Осталось только выяснить, что из всего этого правда.
Биограф зашёл в небольшую комнату, в которой стояло кресло и небольшой столик. На столике был шлем с датчиками для нейроподключения. А на стенах по периметру комнаты были расположены минипроекторы. Абсцисс сел, надел шлем и глубоко вздохнул. Неожиданно вспомнил о Джоэле, который наверняка сейчас также сидит в комнате, ожидая встречи с сыном. В ухе раздался голос оператора, спрашивающего, готов ли он. Биограф кивнул.
В центре комнаты, прямо перед Абсциссом, без каких-либо спецэффектов, возник Говард Люцелистиал. Он был таким же, каким его запомнил Абсцисс по видео с интервью писателя. Уже в преклонном возрасте, седой, с подслеповатым прищуром.
– Здравствуйте! – от волнения голос молодого биографа сорвался. Он смущенно откашлялся. – Мистер Люцелистиал, у нас не так много времени, могу ли я задать вам несколько вопросов? Я биограф и сейчас работаю над вашей биографией. Вам объяснили, где вы?
– Да, я уже введён в курс дела, – писатель был немного задумчив.
– В таком случае, приступим, – Абсцисс взял инфопланшет, в котором делал пометки по собранным материалам. – Времени мало, поэтому я начну с самых важных моментов. Многие утверждают, что вы родились в семье шахтеров на Марсе, но внучка вашей няни говорила, что бабушка рассказывала ей, как она выхаживала малютку-Говарда на Земле. Где в итоге вы родились?
– Я.., эм, – Говард Люцелистиал выглядел совсем растерянным, вся его уверенность мигом испарилась.
Некоторое время он смотрел в пол, морщился, затем резко посмотрел на Абсцисса. В глазах писателя застыл немой ужас, который передался и биографу. Что так напугало писателя? Страх передался и журналисту. Пытаясь как-то сгладить ситуацию, Абсцисс задал следующий вопрос.
– Ладно, а что вы скажете по поводу вашей первой публикации? Это был журнал "Марсианские хроники", правильно?
– П-правильно...
– У вас сохранились каки-либо дневники с неопубликованными записями?
– Я.., я не знаю...
Голография писателя моргнула и погасла. Резко отворилась дверь и в комнату ворвался профессор Цигель со своим лаборантом.
– Что случилось? – Абсцисс снял шлем.
– Сбой в системах передачи и рекодировки, – затараторил профессор, что было для него совсем нетипично. – Я прошу прощения за сорванное интервью, но на этом все.
– Как все? – возмутился было биограф. – Да я же только...
– Я правда очень сожалею, –но сожаления в голосе профессора журналист не услышал. Профессор Цигель силой вывел Абсцисса из комнаты и проводил к выходу. Лаборант остался с непониманием на лице, кое, видимо, было и у самого Абсцисса.
– Ничего не могу поделать, такое иногда случается в науке, – он явно был чем-то напуган. – Жаль, что потратил ваше время.
Резко пожал руку биографу и выставил его за дверь. Абсцисс несколько секунд простоял недвижимый, ошарашенный случившимся и не сразу заметил, что профессор Цигель вложил ему в ладонь записку. Наверняка неспроста он сделал это скрытно, и неслучайно – на бумаге, а не послал электронное письмо. Движимый внезапным приступом паранойи, Абсцисс, чтобы не засветится на камерах, не стал раскрывать ладонь до ближайшего общественного туалета. Там он, закрывшись в кабинке и на всякий случай склонившись над ладонью, раскрыл руку.
«Сегодня 22:30 бар Льёд» – гласила записка. Надпись немного пострадала из-за мокрых пятен от пота, но была читаема. Что, черт возьми, произошло? Почему профессор был так взволнован? Нет, напуган! Абсцисс разглядел страх в глазах старика. Хотя в беседе с Люцелистиалом не произошло ничего, что могло вызвать такую реакцию. Разве что тот не ответил ни на один вопрос, но беседа только началась.
До встречи оставалось еще много времени и Абсцисс решил подождать в номере. Чтобы скоротать время, он стал сортировать и обрабатывать собранный материал и как раз работал с заметками в папке «Отец и сын: оцифрованная трагедия», как пришло сообщение. Это был Джоэл Питерсон.
«Эй, мистер журналист! У меня тут освободилось времечко, не хотите встретится? Через сорок минут я буду в отеле, но мы можем найти и другое место, если хотите».
Тут же, пока он слушал сообщение Джоэла, пришло еще одно – от начальника.
«Абсцисс! Я надеюсь, ты помнишь, что обещал мне материал к тридцатому числу? Присылай все, что есть или ты уволен! Послезавтра жду статью у себя в почте!».
Ну что за мерзкий тип. Вся надежда на сегодняшнее объяснение профессора, иначе он пропал. Ответив Джоэлу, что с радостью встретится с ним в фойе отеля через сорок минут и заверив начальника, что статья будет, Абсцисс откинулся в кресле, массируя веки. Надо выпить.
Джоэл нашёл биографа в баре на входе в отель.
– Неудачный день? – инженер кивнул в сторону бокала с виски, который держал Абсцисс.
– Скажем, еще неясно. Как ваш? Повидались с сыном?
Джоэл сразу погрустнел.
– Не удалось. Что-то, видимо случилось с серверами или еще чем. Пока я сидел в очереди, объявили тревогу и всех выгнали, ссылаясь на временные неполадки.
«Связано ли это с тем, что случилось со мной? И не из-а меня ли?» – промелькнула мысль у Абсцисса.
– Надеюсь, все будет хорошо, – старик был готов пустить слезу.
– Не отчаивайтесь, старина! – Абсцисс хлопнул его по плечу. – Конечно все будет хорошо, а как иначе? Вы что, зря столько летели сюда?
– И в самом деле! Нужно пойти развеяться, раз у нас появилось свободное время! О! Как насчёт полюбоваться на ловлю подледных китов?
– Тут еще и живность есть?
– Я сам удивился. Через приложение-экскурсовод послушал. Все происходит прямо на ходу! Но надо спустится к самым рельсам.
Пока они держали свой путь к докам – так назывались площадки, с которых ловили подледных китов – Джоэл рассказывал все, что узнал к тому времени. Оказалось, что планета Абсцисс вовсе не так безжизненна, как можно было подумать, и как преподносила реклама. Подлёдные киты – огромные животные, которые жили в воде, худо-бедно согреваемой недрами, под многометровой толщей льда. Формой тела они действительно походили на своих земных тёзок, но также имели массивные лапы, чтобы выбираться на лёд и огромные костяные гребни на голове, чтобы пробивать его. На пути Рельсити находилось несколько водоемов, которые без специального оборудования было не отличить от почти ровного заснеженного пейзажа.
Ловля или, как говорили в Рельсити, охота на подледных китов происходила следующим образом. Головной состав при подъезде к водоёму начинал посылать сигналы на определённой частоте, привлекая гигантов. Пока состав движется, излучатель зависает над водоемом, продолжая сигналить. Когда подходит секция Рельсити с доками, где сейчас находились Абсцисс и Джоэл, киты уже проламывают лёд и выползают на поверхность.
Охота заключалась в следующем – хоть Рельсити и снижал скорость перед местами обитания китов, все же шёл достаточно быстро, и китоловы должны были на ходу загарпунить этих гигантских созданий. Причем попасть им со спины, поскольку лобовые кости даже пневматические, семиметровые гарпуны не пробьют.
Сегодня удалось поймать двоих китов, что было большой удачей, чему Абсцисс и Джоэл стали свидетелями.
– Захватывающее зрелище! – Джоэл пребывал в ребячьем восторге.
– Будет что рассказать сыну. Никаких новостей по поводу проведения сеансов?
– Пока не писали, – Джоэл еще раз проверил инфопланшет. – Надеюсь, смогут починить все в скором времени, путевка-то у меня ограничена. Роби точно понравится, что я тут повидал.
«А я надеюсь, что профессор Цигель сможет объяснить мне то, что сегодня случилось» – подумал Абсцисс. Время встречи приближалось. Нужно было еще отыскать этот бар «Льёд», и попасть в него не засветившись. Журналистское чутьё подсказывало, что встреча будет тайной.
Тепло попрощавшись с другом, кажется, он мог теперь так называть Джоэла, Абсцисс направился к ближайшей станции трамвайчиков, чтобы двинуться в сторону головного состава Рельсити, попутно пытаясь найти в инфопланшете оптимальный маршрут. Бар «Льёд» находился возле энергостанции и был типичным баром для рабочих – дешевым, шумным и темным. Надеясь, что приехал пораньше не зря, Абсцисс уселся за дальним столиком так, чтобы видеть входную дверь.
Профессор Цигель появился в скором времени, причём Абсцисс даже не заметил, как тот попал в бар, во всяком случае, точно не через главный вход. Диктофон был включен как только профессор приблизился к столику.
– Времени мало, а дело важное, – профессор сразу наклонился к собеседнику, призывая сделать его то же самое. – То, что случилось сегодня утром, не должно выйти за пределы лаборатории. Что там! За пределы комнаты, в которой мы были. О лаборанте я уже позаботился.
Профессор неожиданно замолчал, пока робот-официант проходил мимо. Затем он вызвал над столиком меню и стал делать заказ.
– Пива не хотите? – Абсцисс по долгу службы не раз общался с различными информаторами, поэтому такая ситуация была для него не в новинку. Он молча кивнул, а профессор продолжил. – Вы знаете, как работает система общения с оцифрованными?
– Голопроектор в совокупности с устройствами нейронной связи?
– Это пишут в брошюрах для необразованных, – раздраженно махнул рукой Цигель. – На самом деле точный принцип работы неизвестен!
– Как это возможно? – Абсцисс прямо почувствовал, как запахло сенсацией. Но, похоже, не он один.
– Абсцисс, все, что сегодня будет сказано здесь, может быть смертельно опасно. Я встретился с вами, потому что не знаю, что делать с этой информацией. Мне нужен ваш совет, как журналиста, но скажу я только в том случае, если вы готовы рисковать жизнью, – и добавил еще тише. – Я все еще обязан вашему отцу.
Упоминание отца и то, какой явный страх испытывал профессор, заставили Абсцисса задуматься. А стоит ли рисковать? Даже ради сенсации. Даже ради своей будущей карьеры.
– Я готов.
– К этому проекту я присоединился не так давно. Меня экстренно перевили на Абзеро после той трагедии в лаборатории, ты должен знать о ней. Погиб почти весь состав ведущих специалистов в области оцифровки сознания. Теперь я начинаю подозревать, что это был не несчастный случай. В любом случае, я приехал, не имея представления о том, как буду работать, ведь в этой области я не смыслил ничего.
– Я слышал, что оцифровка основана на технологиях, найденных на недавно открытых планетах, по сути – на внеземных, нечеловеческих.
– Это так. Человеческие или нет – еще вопрос, поскольку есть доказательства, что все найденное нами – это история заката человечества, которое было до нас, да и мы можем быть лишь веткой того Пра-человечества, которая развивалась самостоятельно, но речь не об этом. Факт в том, что никто до конца не знает как этой технологией пользоваться. Результатов, после которых ее стали применять таким образом, достигли случайно. Но сегодня случилось то, что может пролить дело на всю историю с оцифровки, – профессор огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает и наклонился еще ближе к Абсциссу. – Все это может быть ненастоящим!
– Не понимаю.
Робот-официант принес пиво, и профессор замолчал. Как только робот укатил, профессор Цигель отодвинул стакан пива в сторону и наклонился обратно к столу.
– Оцифрованных нет, – яростно зашептал профессор. – А все, что происходит в комнатах встреч, является плодом воображения визитеров.
– Не может быть! – Абсцисс не знал, что делать. Сейчас профессор больше походил на безумца, да и его теория была похожа на параноидальный бред. Но контраст с тем, каким он был утром в лаборатории – строгим, рассудительным, не терпящем задержек, серьезным ученым – не давал журналисту повода уйти.
– Я долго за этим наблюдал, синаптическая связь слишком сильна во время процедуры «общения» с оцифрованными, но во всех документах и отчетах это списывается на связь родственников. Не зря говорить с оцифрованными разрешают только родственникам, которые знают оцифрованных и могут хорошо их представить! Двоим в одной комнате с оцифрованным находиться нельзя – может возникнуть конфликт. Все это неспроста.
– То есть, получается, что неспроста я первый, кто попытался говорить с незнакомым мне при жизни оцифрованным? – Абсцисса поразила догадка. – Вы специально это устроили? Чтобы проверить свою догадку?
Профессор Цигель кивнул и обреченно откинулся на спинку стула.
– Мне пришлось разыграть весь этот спектакль, чтобы меня не заподозрили в лаборатории. Состав сотрудников новый, многие прибыли вместе со мной и большую часть составляют неопытные лаборанты, но слежка в пользу владельцев серверов оцифрованных и криобаков все равно ведется. Про обязательства перед твоим отцом я не врал, – профессор исподлобья смотрел в глаза Абсциссу, доказывая искренность своих слов.
– Получается, владельцы серверов делают деньги просто на том, что показывают голограммы воспоминаний своим покупателям?
– Возможно.
Абсцисса одолевали смешанные чувства. С одной стороны – осознание чудовищного заговора над миллиардами людей, грандиозный обман. С другой – сенсационный материал, который не просто позволит ему отличиться, но высечет его имя его в истории. Журналист разрывался между ледяным страхом и ярким восторгом.
– Есть какие-либо доказательства? – Абсцисс не мог писать статью на домыслах.
– Запись твоего сегодняшнего сеанса, – и, предвосхищая вопрос журналиста, профессор добавил. – Она есть только в одном экземпляре, в базах данных лаборатории я ее удалил. Подстроил все заранее, короткое замыкание, спровоцировавшее перебои во многих комнатах для сеансов. В некоторых записи тоже не сохранились.
Так вот о каких неполадках говорил Джоэл.
– Вы сможете подтвердить подлинность этих записей в случае чего?
– Если надо, смогу. Что ты думаешь об этом? Стоит ли делать это достоянием общественности? Если решишься, действовать нужно быстро. Эти воротилы не остановятся ни перед чем, чтобы скрыть свои секреты, ты же знаешь.
Абсцисс задумался. Такой грандиозный материал просто преступно не использовать. Если это открылось ему и профессору Цигелю, значит, может открыть кто-то еще. С другой стороны, профессор прав – это слишком рискованно. Если его босс согласится это публиковать, он тоже встанет под удар.
– Получается, что все сервера, на которые было потрачено столько денег, сил и времени – это просто пустышки? В голове не укладывается! И никто до этого не заметил?
– Не совсем, – профессор задумчиво смотрел вбок и вниз. – Сервера работают и что-то действительно использует их вычислительные мощности. Причем в огромном количестве. Но работать с исходными файлами невозможно. Даже использование РКСК, Разумных Квантовых Суперкомпьютеров, не помогает. Это все равно, что пытаться открыть файл, формат которого можно читать только с помощью одной единственной программы – синаптической связи.
– А как же тогда происходит запись сознания на носители?
– А вот это и есть, как ты ее назвал, внеземная технология. У меня нет доступа к архивам, поэтому я не могу понять, как было открыто, что использовать устройство нужно именно так, но факт остаётся фактом – ни принцип действия, ни способ передачи сознания мне неизвестны. Я бы хотел докопаться до этого, но, боюсь, что уже слишком стар для этого, – он посмотрел на журналиста чуть влажными глазами, в которых отразились все прожитые годы. – Я хочу дожить свой век спокойно.
Абсцисс задумался. Технологии Пра-человечества используют уже не первый раз, это ни для кого не новость. Но чтобы так – не зная, как на самом деле работает устройство. Какой грандиозный скандал поднимется. Сколько семей богатых и влиятельных людей применят все свои связи, чтобы покарать обманщиков. Если все вскроется.
– В любом случае, – профессор положил на стол и, не снимая с предмета руки, подвину к Абсциссу. Дождался, пока тот его не перехватит. Это был кристаллик с записью сегодняшнего сеанса. Доказательство. – Решать, как этим распорядиться, тебе.
Профессор встал и, не говоря больше ни слова, вышел из бара. Пиво так и осталось нетронутым.
Абсцисс тоже вскоре покинул заведение с тяжелым сердцем и тяжелыми думами. Он жил для того, чтобы будоражить людские умы правдой. Отец всегда говорил: «Говори правду и только правду», а потом, хитро улыбаясь, добавлял: «Но не всю». Став журналистом, Абсцисс всегда проверял свои источники и не занимался сочинением низкопробных историй и дешевых сенсаций ради мелкого заработка. У него были принципы, которые помогли ему подняться, заслужить своё место в жизни. А потом он упал с пьедестала. И сейчас был шанс вернуться туда снова. Но какой ценой?
Купив по дороге в отель бутылку виски, журналист решил писать и пить, пока не свалится под утро обессиленный и охмелевший, как было в старые добрые времена. Материал, свалившийся на его голову, совсем не радовал, как должен был, а давил тяжким грузом, и Абсцисс все никак не мог понять почему.
В своём номере Абсцисс сел за стол, поставил инфопланшет на подставку и расстелил клавиатуру. Файл «Отец и сын: оцифрованная трагедия» был еще открыт. Журналист налил виски и сидел перед открытым файлом пока не опустошил стакан. Затем он запустил видео и записал на него весь разговор с профессором Цигелем, перенёс данные с инфокристалла и написал письмо шефу: «У меня есть отличный материал! Уже пишу, скину по прилету с Абзеро». Отправил и протер глаза.
– Боже, что я делаю?
Абсцисс написал сообщение Джоэлу, предлагая встретится в фойе, но того в отеле не оказалось. Тогда он написал, что вынужден стремительно улетать, но был бы рад увидеться напоследок.
* * *
Путь до космодрома занял не больше часа. По расписанию следующий вылет был как раз через четыре часа. Абсциссу очень повезло попасть на этот вылет, поскольку взлёт с космодрома производился только в трёх определённых точках экватора. Замедляясь перед прыжком корабля, а после постепенно набирая скорость, Рельсити нагонял солнце.
Журналист устроился в зале ожидания, достал инфопланшет и стал печатать статью.
– Абсцисс! Дружище! – Джоэл спешил через зал, махая рукой. – Фух, дай отдышаться, еле успел.
– Я рад, что вы пришли, – Абсцисс действительно был искренне рад этому, он привязался к старику за то короткое время, что они пребывали на Абзеро.
– А как иначе! Что, экстренно покидаешь Рельсити, а?
– Да, долг зовёт. Хотел попрощаться перед отлетом.
– Абсцисс, – Джоэл взял журналиста за руку и накрыл ее другой. – Очень рад был с вами познакомиться. Я отлично провёл время, надеюсь, не слишком занудствовал со своим стариковскими проблемами, – инженер рассмеялся. – Сегодня я наконец увижусь с сыном. Обязательно расскажу ему о вас! Знаете, я бы очень хотел вас с ним познакомить, думаю, вам было бы, что обсудить. Он очень начитанный мальчик, наверняка читал и ваши книги...
– Джоэл...
– Хотя это вроде бы запрещено, только один человек в комнате, да еще родственник...
– Джоэл...
– Но можно что-то придумать, дать на лапу или документик подправить, в любом случае...
– Джоэл, – Абсцисс взял старика за плечи.
Что он мог ему сказать? Что оцифровки не существует, и все, что он завтра увидит – это просто голография воспоминаний о сыне? Что его сын окончательно умер в той страшной аварии и ему не следовало тратить все свои сбережения, чтобы лететь сюда? Абсцисс не смог бы. Но и молчать было нельзя. Он может ничего не говорить Джоэлу сейчас, тогда старик просто узнаёт все из новостей, где будет опубликована статья, уж за его публикациями наверняка будет следить. Осознание этого тоже было невыносимо. А без статьи он не закроет долгов, не вернётся на журналистское поприще и не станет тем, кем всегда мечтал. И мир так и не узнаёт этой страшной тайны.
– Джоэл, – повторил Абсцисс и улыбнулся. – Почту за честь познакомиться с вашим сыном. Вы правы, что-нибудь придумаем. Обязательно.
Одинокая слеза блеснула в уголке глаза старика.
– Еще увидимся.
– Обязательно! Ближайшие полгода я буду работать на Луне, вы без труда найдёте меня там, стоит только спросить Джоэла Питерсона.
– Выпрошу у начальства командировку, наверняка смогу набрать там ценного материала.
– Это я вам обеспечу, – Джоэл расхохотался.
Друзья обнялись, и Абсцисс поспешил на посадку. Полёт до Ганимеда должен был занять всего трое суток и журналист решил не погружаться в анабиоз, а использовать это время для написания статьи. Буквально перед самой посадкой успел отправить шефу уже готовую статью. Файл с названием: «Отец и сын: оцифрованная трагедия. История безграничной отцовской любви».
